Слова сияния

Садеас, по-королевски восседающий в своих алых латах.

Амарам с мечом, запятнанным кровью.

Когда незащищенное лезвие осколочного клинка понеслось к Каладину – Адолин применил один из тех аккуратных и плавных приемов, которые отрабатывал во время разминки, – мостовик заорал. Резко остановился, вскинул половину копья и позволил клинку пройти прямо перед собой, а после саданул обломком древка по оборотной стороне меча, выбив его из равновесия и испортив Адолину удар с оттягом.

Потом бросился на принца плечом вперед. Это было все равно что удариться о стену. Плечо Каладина запылало от боли, но инерция – вместе с изумлением от удара «дубинкой» – застигла Адолина врасплох. Они оба упали, и осколочник рухнул с грохотом, охнув от неожиданности.

Их падению вторил грохот падения Ренарина. Каладин вскинул полкопья, целясь в забрало Адолина, словно кинжалом. К несчастью, князек отпустил свой клинок, пока они падали, и просунул руку в латной перчатке под Каладина.

Юноша ударил, собрав все силы.

Адолин выпрямил руку.

Удар Каладина не достиг цели, но зато сам он взлетел – взмыл в воздух, брошенный мощной рукой осколочника. Кувыркаясь, пролетел футов восемь и рухнул боком на жесткий песок. Плечо, которым он ударил Адолина, снова полыхнуло от боли. Каладин охнул.

– Придурок! – заорал Зайхель.

Каладин застонал и перекатился. Перед глазами у него все плыло. Где-то далеко ревнитель орал на Адолина:

– Ты мог убить мальчишку!

– Он на меня набросился! – Голос принца звучал глухо из-под шлема.

– Ты его спровоцировал, глупый ребенок! – Голос Зайхеля приблизился.

– Значит, он сам напросился, – огрызнулся Адолин.

Боль. Каладину показалось, что рядом кто-то присел. Зайхель?

– Адолин, ты в осколочном доспехе. – Да, точно, это Зайхель: зрение капитана по-прежнему отказывалось фокусироваться. – Нельзя бросать напарника по тренировке, как связку палок, если на нем нет брони. Отец тебя такому не учил!

Кэл резко вдохнул и вынудил себя открыть глаза. Буресвет из кошеля на поясе наполнил его.

«Не слишком много. Они не должны заметить. Они не должны отнять это у тебя!»

Боль исчезла. В плече что-то соединилось – он не знал, был ли это перелом или простой вывих. Зайхель вскрикнул от изумления, когда Каладин вскочил и снова кинулся на Адолина.

Принц отпрянул, поднял руку, явно призывая клинок. Каладин пинком подбросил упавшие полкопья, взметнув песок, и поймал на лету, приближаясь к противнику.

В тот же миг сила покинула его. Буря внутри угасла без предупреждения, и юноша, охнув от вернувшейся боли в плече, споткнулся.

Адолин поймал его за руку и сжал бронированный кулак. Осколочный клинок возник в другой руке принца, но одновременно с ним второй клинок замер у шеи Каладина.

– Ты труп, – сказал стоявший позади Зайхель, не отводя клинка от кожи Каладина. – Опять.

Каладин рухнул на колени посреди тренировочной площадки и выронил полкопья. Силы покинули его. Что произошло?

– Ступай и помоги брату прыгать, – приказал Зайхель Адолину.

С какой стати он вообще распоряжался принцами?

Молодой Холин ушел, и Зайхель присел на корточки рядом с Каладином.

– Ты не дергаешься, когда на тебя замахиваются осколочным клинком. Ты действительно уже сражался с осколочниками?

– Ага.

– Значит, ты везунчик, – сказал Зайхель и пощупал плечо Каладина. – В тебе есть упорство. В неприличных количествах. Ты в хорошей форме и быстро соображаешь в бою. Но с трудом понимаешь, как следует сражаться с осколочниками.

– Я…

Что тут скажешь? Зайхель прав. Было бы высокомерием это отрицать. Две битвы – три, если считать сегодняшнюю, – не делали его знатоком. Он поморщился, когда учитель нащупал болезненное сухожилие. Вокруг появились новые спрены боли. Он сегодня заставил их как следует потрудиться.

– Тут ты ничего не сломал. – Зайхель удивленно хмыкнул. – А ребра как?

– В порядке, – ответил Каладин, лежа на спине и глядя в небо.

– Что ж, не буду принуждать тебя к учебе, – произнес Зайхель, вставая. – Думаю, принудить тебя мне и не по силам.

Каладин зажмурился. Он чувствовал себя униженным, но с чего вдруг? Ему случалось и раньше проигрывать тренировочные бои. Такое бывало часто.

– Ты очень на него похож, – проворчал Зайхель. – Адолин тоже не хотел, чтобы я его учил. По крайней мере, поначалу.

Каладин открыл глаза:

– Я совсем не такой, как он.

Зайхель хрипло расхохотался в ответ на это и ушел, продолжая посмеиваться, словно услышал лучшую шутку в целом мире. Каладин остался лежать на песке, уставившись в темно-синее небо и прислушиваясь к звукам тренировочных поединков. В конце концов подлетела Сил и опустилась ему на грудь.

– Что случилось? – спросил Каладин. – Буресвет покинул меня. Я почувствовал, как он ушел.

– Кого ты защищал? – спросила Сил.

– Я… я упражнялся. Как и в тот раз, когда мы боролись со Шрамом и Камнем на дне ущелья.

– Ты действительно именно это делал? – многозначительно спросила Сил.

Он не знал. Юноша лежал, глядя в небо, пока не отдышался, затем, пусть со стоном, заставил себя подняться. Отряхнулся, отправился проверить Моаша и остальных стражников. На ходу втянул немного буресвета, и тот подействовал, медленно исцеляя его плечо и смягчая боль от синяков и шишек.

По крайней мере, телесных.

19

Безопасные вещи

Пять с половиной лет назад

Шелк нового платья Шаллан был мягче всего, что она носила раньше. Он касался ее кожи, словно ласкающий бриз. Левый длинный манжет застегивался; она была уже достаточно взрослой, чтобы прикрывать защищенную руку. Когда-то девочка мечтала о том, как будет носить дамское платье. Они с матерью…