Секрет тьмы. О шрамах и птицах

Опьяненный запахами азалии и калины, растущих в лесу, я скакал по лесу, не в силах остановиться. Дикие яблони осыпали меня лепестками, словно снег, выпавший в начале мая. Мне нравилось это время года – весна. Нравилось ездить по полям, отдаляясь все дальше от горных склонов, быть единым с лошадью, скакать на ней верхом, не чувствовать землю под ногами, а ощущать под собой верного жеребца, с которым и в огонь, и в воду, да хоть на край света! В такие моменты забываешь обо всем, сливаешься с большим и сильным животным в единое целое.

Не заметил, как солнце начало клониться к закату. Подул легкий вечерний ветер, окутывая меня холодом. Пора возвращаться – я повернул в обратном направлении.

У конюшен нехотя спешился и завел лошадь в стойло. Ласково потрепал в благодарность жеребца по шелковистой гриве. Закрыл засов и вышел из помещения, шагая в направлении замка.

Обогнув главную лестницу, я проследовал по нижним переходам, стараясь быть незамеченным. Матушка не разрешала мне покидать дворец после наступления сумерек. Быстрыми, но тихими шагами я обошёл внутренний двор с фонтаном, любуясь едва распустившимися розами. Лунный свет искрился в водных брызгах, отражаясь бликами по всем каменным стенам замка, которые окружали фонтан.

Я сбавил шаг, наслаждаясь приятным вечерним воздухом, пребывая в хорошем настроении после прогулки. Резко остановился, увидев ее. Разум не успевал за непрошенными мыслями. Забытыми. Я улавливал все изменения, каждую крупицу в ее облике, которую можно было разглядеть в сумерках: силуэт, наряд, положение головы, следил за едва заметным изменением позы. Эта девушка казалась чем-то новым, глотком свежего воздуха после долгого ожидания. Скрываясь в тени арочных проходов, я двинулся к ней, произнося на ходу…

Проснулся от боли в груди. Солнечное сплетение сдавило, не вдохнуть. Какой странный сон мне подкинуло сознание. Замок тот же, в нем я родился и вырос. Однако с героями видения мы никогда не встречались.Отдышавшись, я встал и жадно глотнул воду из графина, заботливо поставленного служанкой на столик у окна. Сонное и разбитое состояние немного раздосадовало, но я решил закрыть на это глаза. Первый день в отчем доме за долгое время – им хотелось наслаждаться, не думая о плохом.

Приводя мысли в порядок, я ходил по комнате. С каждым шагом напряжение отступало. Наконец, я подошел к окну, окидывая взглядом вид. Несгибаемые величественные горы смотрели на меня из оконной рамы.

Когда-то я боролся с младшей сестрой за право жить именно в этих покоях. Мне хотелось уединения и свободы, которых так недоставало в моей семье. Все остальные члены рода, следуя негласной традиции, жили в восточной башне, а я обосновался в западной.

У меня была собственная купальня, не такая роскошная, как в остальных королевских спальнях: в этой башне меньше свободного пространства. Умывшись холодной водой, я вернулся в опочивальню и накинул на себя белую рубаху с синей вышивкой на вороте и брюки. Я, второй сын Короны, мог позволить себе вольность, в отличие от старшего брата, поэтому не торопился. Завтрак уже явно пропустил, солнце стояло высоко, время приближалось к полудню.

Выйдя из комнаты, я двинулся по широким коридорам замка. Проводя рукой по холодному камню стен, вновь чувствовал силу дома: вдыхал его запах и прислушивался к тишине, которую нарушали только мои еле слышные шаги. Кухня находилась в противоположном крыле, поэтому я спустился по лестнице к основанию здания. Как хотелось еще хотя бы немного побыть беззаботным, окунуться в размеренное утро и неспешное пробуждение, прогуляться по дому, вдыхая старые ароматы. Я не торопился и пошел длинным путем:сквозь внутренний двор замка, в центре которого стоял фонтан. Ручейки неторопливым потоком стекали из верхней чаши в большую нижнюю. Я подошел ближе и опустил кисть тыльной стороной, едва касаясь воды. Провел по зеркальной глади, опуская руку ниже, ощущая, как прохлада окутывает ладонь и приятно холодит кожу. Резко вытащил руку, разнося брызги в разные стороны, ловя каплями солнечные лучи. Это было так похоже на тот сон, те же брызги, отблески света, но я не уловил ничего необычного. Фонтан как фонтан. В животе заурчало, и я поднялся.

На кухне, большой и теплой, пахло детством. Я расплылся в улыбке, глубже вдыхая памятные сердцу ароматы: запах свежеиспеченного белого хлеба и яблочного пирога. Яблоки… Я вспомнил, как в далеком детстве, лет до шести, бегал в кухню и воровал их. Глупая затея, ведь эти яблоки принадлежали моей семье, но будучи ребенком, мне хотелось сделать все именно тайком. Хотелось шалостей и веселья. Завороженный этими мыслями, я схватил яблоко, пока Рульда не успела дать мне горячей поварешкой по рукам, прямо как в детстве.

– Перебьешь себе весь аппетит! – наставническим тоном сказала кухарка, сощурившись.

В ее глазах я навсегда останусь мальчишкой, который шаловливо воровал еду со стола.

– Добры души в это утро, Рульда. – Я подарил женщине улыбку. – Если не перехвачу что-то сейчас, боюсь, не доживу до обеда. Кстати, что ты готовишь? – спросил я, пока она помешивала что-то в большой кастрюле.

Кухарка посмотрела на меня с теплотой во взгляде. Я знал эту женщину всю свою жизнь и тоже был рад ее видеть.

– Уже день, Истар, – произнесла она, цокая языком. – Рагу с олениной.

На кухню забежала молодая служанка и со слезами на глазах запричитала, что сожгла платье одной из придворных дам. Не желая участвовать в балагане, я сбежал. “Нужно найти Роса. Возможно, я еще успеваю на совет”.

Мне немного не повезло, начало я пропустил, нужно было сразу идти в общий зал. Потом мне не повезло вдвойне, когда я ввалился на заседание с набитым яблоком ртом. Отец наверняка подумает, что на войне я совсем разучился манерам, и, возможно, будет прав.

На меня смотрел не один десяток глаз, пока я шел к своему месту подле брата. Тишина стояла ровно до того момента, пока отец не махнул рукой, давая знак продолжить одному из советников. Тот, не отойдя от шока после моего бесцеремонного появления, встряхнул лежащие на столе бумаги и продолжил.

– Ваше Величество, в этом году ведьмы снова заговорили небо и поля, правда, по понятным причинам количество защищенных полей не так велико, как раньше. Но все же они обещали много дождей и солнца. На все население нашего королевства хлеба хватит. Пшеница будет расти превосходно.

– Хорошо, в следующем году необходимо будет нарастить производство и излишек обменивать с королевством Белого Тигра на золото, его у них в избытке. Этот мрак, в котором мы погрязли на семь лет, сильно ударил по моим подданным. Если возможно, нужно в этом году увеличить объем продовольствия на человека, помимо другой помощи.

– Ваше Величество, – произнес следующий советник, – по периметру королевства остались еще темные, ходят по одиночке, цели нет. Отбились от общей массы, предлагаю продолжать патрулирование.

– Одобряю. Также прошу отправить часть подразделений помогать жителям восстанавливать городские постройки.

– Ваше Величество, раз я вернулся, разрешите мне участвовать в отлове беглых темных, – произнес Конрос.

– Отправляйся, ты без сомнений будешь полезен в походе, – ответил король. – Истар, – обратил на меня внимание отец. – Раз ты все-таки удостоил нас своим присутствием, тебе будет поручено отправиться с подразделением расчищать завалы. Контроль и учет на тебе.

– Да, Ваше Величество, – ответил я без запинки.

Следующие дни мы занимались исполнением приказа. Дом за домом убирали последствия. Нас с тремя командирами отправили в самую разгромленную точку. Город был усеян рисунками птиц, а ведь я даже не успел узнать название этой маленькой деревеньки. Тут будто прошли пожары и земные тряски. Улицы – труха, дома – доски и камни. Солдаты разбирали завалы, ведь по указу короля все города и деревни воздвигнут заново. В последний день перед пиром на обезображенных и серых улицах я завидел мальчишку лет восьми. Ребенок рисовал птицу черными, как уголь, пальцами. Они, видно, и были в угольной пыли, сейчас в деревеньке точно не нашлось бы чернил. Худой и чумазый, в изорванной одежде и дырявых сапогах. Подойдя, я протянул ему свою котомку с сыром, хлебом и парой яблок.

– Поешь, рядовой, – мягко произнес я.

Ребенок вздрогнул. Глаза-бусины уставились на меня, на мешочек.

– Держи, – потряс я его новую драгоценность.

Я хотел подойти ближе, но он юрко сбежал с места и помчался вглубь улицы, скрываясь в пыльных развалинах. Стоит положить котомку на лесенку. Он точно голодный.

Я осмотрел замысловатые крылья. Черный рисунок полон отпечатков детских ладоней. В местах, где и лестницы не хватало, линии рваные, обрубленные. В умилении я лишь чудом зацепился взглядом за морду. Нарисованный ребенком зверь не был птицей. Я нахмурился, изучая животное внимательнее. Оскал, большие лапы и когти, тело, хвост и пламя, рвущееся изнутри. В рисунке я узнал летящего в небо дракона.

– Ваше Высочество, вот вы где! – окликнул меня солдат. – Портал откроется с минуты на минуту.

Я быстрым шагом направился к месту с посыльным.

– Почему дети рисуют драконов?

Солдат воскликнул:

– Ваше Высочество, дети чего только не рисуют! Что им еще делать в такой-то глуши.

И то верно.

– Ваше Высочество, – ко мне скромно постучала служанка, которой я устал повторять, что она может полностью забыть о моем существовании и не беспокоить меня в покоях. – Королева искала Вас и заверила напомнить о пире.

– Я скоро буду, можешь идти. – Не глядя на нее, я перебирал хлам на столе.

Без фамильного перстня отец не оставит на мне ровного места, а я после работы в городе не мог его найти.

– Ваше Высочество, боюсь, королева настрого запретила мне уходить, пока Вы не покинете свои покои.

Не обращая внимания на бормотание служанки, я продолжал раскапывать гору рукописей, пока не наткнулся на папку. Поднял ее со стола, но та оказалась слишком тяжелой для обычных бумаг. Как только картон освободился от бечёвки, плотно державшей документы, из недр выкатилось кольцо. Я успел подхватить вещицу, не дав ей закатиться еще куда-нибудь. Скорость – одно из качеств, которым я действительно мог гордиться. На свете существовало скромное количество настолько ловких воинов.

Служанка ахнула, а я, опережая ее, покинул покои. Нас ждало празднование победы.

Глава 5. Привилегии принцев

Истар

Путь в залу лежал через коридор Памяти. Образы моих предков, запечатленных на холстах, в золоченых рамах, украшали каменные холодные стены. С каждого портрета на проходящих сосредоточенно взирали мудрые лица. Бесчисленное количество статных поз, золотых орнаментов на рубахах, накрахмаленных воротников, выхолощенных физиономий. Грация и надменность, которыми впору было только удавиться. Я считал их, проходя мимо, точно зная количество до портрета отца.

С сегодняшним правителем у нарисованного имелись явные отличия: отец отпустил бороду, исхудал и заметно постарел. Я перевел взгляд влево, где висел портрет Валлена, а следом – мой. Картины с женскими лицами располагались с противоположной стороны, причем жены всегда висели точно напротив мужчин. Таким образом даже члены королевской семьи отделяли чистую кровь от крови себе подобных. Удивительно, как они не повесили на противоположную стену и меня, сына, похожего на прочих, но не схожего по характеру. Матушка находилась напротив отца, как жена и как пришедшая из другой семьи женщина, а моей сестре не нашлось места на этом излюбленном всеми пристанище великих Бэлродов.

– Любуешься? – с насмешкой в тоне проговорил старший брат, останавливаясь рядом.

С портретов на меня смотрели идеальные лица, точеные профили, выверенные позы в обрамлении красивых одежд. Перечисленное не делало их богами, однако им с детства твердили обратное. Художник не знал похвалы лучше – его картины висят именно здесь, в королевском дворце. К тому же он не приукрашивал внешность Бэлродской крови, мы все словно высечены из мрамора: холодные и прекрасные.