Лэндон и Шей. Разбитые сердца

Слова Грейсона остудили мой пыл. Было жестоко играть в игру с кем-то настолько сломленным.

В понедельник я подошла к шкафчику Лэндона, прокручивая в голове слова Грейсона. В то утро я посмотрела прямо на него, не зная, кого увижу, – грустного, сломленного Лэндона или холодного, отстраненного парня, которого я всегда знала.

– Привет, Лэндон.

Он повернулся ко мне, немного сбитый с толку моим появлением. Должна признаться, мне тоже было не по себе. Никогда бы не подумала, что буду первой подходить к Лэндону, чтобы поздороваться.

– В чем дело? – спросил он, доставая из шкафчика несколько книг и засовывая их в рюкзак.

– Я хотела сказать… мы можем отказаться от пари. С учетом всех обстоятельств…

Внезапно все слова вылетели у меня из головы. В его жизни было достаточно проблем; последнее, что было ему нужно, – какое-то глупое детское пари. Было много куда более важных вещей, о которых ему стоило подумать.

– Что ты имеешь в виду под «обстоятельствами»?

Его голос был низким и заставил волоски на моем теле встать дыбом, даже несмотря на то, что было только восемь утра.

– Грейсон сказал мне, что в прошлые выходные у Ланса был день рождения, и…

– Что? Ты боишься проиграть? – перебил он, но я заметила, как при упоминании дяди по его телу пробежала дрожь.

– Нет. Я просто подумала, что у тебя есть проблемы посерьезнее.

– В моей жизни нет ничего, о чем стоило бы беспокоиться, – сказал он, закрывая свой шкафчик и закидывая рюкзак на плечо. – Так что не пытайся мне это навязать. Если хочешь отказаться от пари – вперед. Но будь я проклят, если сдамся так просто. Я не жалкий цыпленок.

– Лэндон, ты до сих пор не отошел от смерти Ланса. Ты не в порядке.

– Тебе необязательно рассказывать мне то, что я и так знаю, – ответил он хриплым голосом.

Насколько мне было известно, Лэндон не курил, но временами его голос напоминал голос заядлого курильщика.

– Да, но… Через несколько недель наступает годовщина его смерти…

Его подбородок напрягся, и он крепко сжал лямки рюкзака.

– Грейсон слишком много болтает, – прошипел он.

– Я рада, что он мне об этом сказал.

Лэндон сделал шаг назад.

– Послушай, Цыпа, я не нуждаюсь в твоей жалости. Это не повод для благотворительности, ясно тебе? Мне не нужна Маленькая Мисс Совершенство, чтобы решить свои проблемы.

– Я не пытаюсь решить твои проблемы, Лэндон, и я не совершенство…

– Как угодно. Если ты хочешь отказаться от спора, я не против. Я сразу понял, что ты не доведешь дело до конца. Но не стоит притворяться, что ты делаешь мне одолжение. Я все еще на сто процентов уверен, что выиграю.

Я изучала его. Смотрела за тем, как он двигался. Как шевелились его пальцы. Как подрагивала его ухмылка.

Я смотрела на Лэндона, а где-то на фоне звучали слова Грейсона.

Нужно присмотреться, чтобы увидеть его боль.

Его глаза.

Его красивые, печальные глаза.

Они были тяжелыми и несчастными, наполненными историей, которую он боялся рассказать. Было что-то, что он хранил в себе. Его шрамы? Его боль? Его правду?

Я хотела узнать о нем больше. Я хотела изучить страницы, которые он прятал от мира. Я хотела узнать все о мальчике, которого ненавидела и который ненавидел себя еще больше. Я была абсолютно уверена, что не было никого, кто ненавидел бы Лэндона так сильно, как он сам, и от одной этой мысли хотелось плакать.

Это была не жалость, а… боль.

Он был самым сложным персонажем, которого я когда-либо встречала, и я бы солгала, если бы сказала, что мне не хотелось узнать продолжение его истории.

– Отлично. Тогда пари все еще в силе, – сказала я, расправляя плечи.

Его тело немного расслабилось, как будто мои слова его обрадовали. Как будто по какой-то причине это было ему нужно.

Через несколько секунд его тело снова напряглось, и он пожал плечами.

– Хорошо. Увидимся, когда ты признаешься мне в любви, – сказал он, уходя.

– Не раньше, чем это сделаешь ты.

– В твоих снах, милая.

– Только если в кошмарах, – крикнула я ему. – И не называй меня милой!

Он махнул мне рукой, положив конец нашему разговору. Несколько секунд я стояла рядом с его шкафчиком, понимая, что, возможно, я взяла на себя слишком много. Могла ли я заставить Лондона влюбиться? Я не была уверена, что он вообще способен на любовь, не говоря уже о том, чтобы полюбить меня.

Этот спор был ошибкой. Мы оба это знали.

Тем не менее по какой-то причине мне этого хотелось – возможно, даже сильнее, чем следовало. Всякий раз, когда я оказывалась рядом с ним, я чувствовала в теле жар, которого никогда не испытывала с другими. Я хотела знать, почему это происходит. Я хотела знать, чувствует ли он то же.

Я хотела узнать его историю. Прочитать его мучительный, тяжелый роман.

Прочитать все его болезненные, кровоточащие главы.

* * *

– Погоди, я же правильно тебя поняла, – сказала Трейси, стоя рядом с моим шкафчиком, – ты поспорила с Лэндоном, что сможешь заставить его в тебя влюбиться?

Я схватила свой учебник по английскому.

– Да.

– С Лэндоном Харрисоном?