Добропорядочный распутник

Марсбьюри отложил бумаги и хладнокровно сложил руки перед собой, будто ему каждый день приходилось объявлять графским сыновьям о том, что их законные права значительно урезаются отцовским завещанием.

– Мистер Бедивер, думаю, поразмыслив, вы увидите в завещании больше положительного, чем вам это сейчас представляется. В случае преждевременной кончины вашего брата вы полностью наследуете поместье, тогда как миссис Ральстон имеет лишь временные права на владение.

Как же ошибался Марсбьюри, произнося бесполезные заверения! Эш едва поборол сильное желание перегнуться через стол и схватить адвоката за лацканы сюртука, несмотря на положительное впечатление, сложившееся об этом джентльмене.

– Вы хотели меня утешить? Напрасно, ибо, уверяю вас, я вовсе в том не нуждаюсь. Ничего на свете я не желал бы больше, чем долгой жизни отцу и возвращения здравого рассудка брату.

– Мистер Бедивер, я вижу, вы разочарованы.

– Должен заметить, слово «разочарован» будет небольшим преувеличением, мистер Марсбьюри. Давайте говорить начистоту. Да, я зол как черт, если быть предельно точным. Никому не позволено брать то, что принадлежит мне, ни выскочке-американке, обманом проникшей в мою семью, ни моему дорогому кузену.

Еще во время их детства и юности Генри своим поведением и манерами всегда напоминал Эшу затаившуюся в густой траве гадюку. Кузен не просто наложит руки на Бедивер, он опустошит и пустит по ветру имение буквально через год.

Очевидно, большинство клиентов Марсбьюри мирно принимали плохие новости. Не представляя, как реагировать на подобную несдержанность, старый адвокат снова прокашлялся и выразительно посмотрел на бумаги. Похоже, достойный джентльмен определенно страдает чахоткой. «Если старик Марсбьюри еще раз закашляет, – подумал Эш, – я прыгну на него через этот чертов стол!»

– Уж не думаете ли вы, будто я не понимаю, чего добивался мой отец? – Эш пригвоздил адвоката к месту недобрым взглядом. – Он задумал заключение брака, не сказав ни слова. Тот, кто возьмет в жены миссис Ральстон, по праву законного супруга получит контроль над ее долей в управлении поместьем.

– Это всего лишь ваше надуманное предположение, – твердо заявил Марсбьюри.

– Очень скоро оно осенит и Генри, – холодно заметил Эш. Кузен не отличался остротой ума. – Предстоит захватывающее состязание, победитель которого поведет к алтарю прелестную американку. – Он замолчал в задумчивости. Человеку свойственно руководствоваться в своих поступках скрытыми мотивами, и старый граф не был исключением. – Не могли бы вы поведать мне, мистер Марсбьюри, зачем это моему отцу?

Марсбьюри опять неловко прочистил свою чертову глотку.

– Бедиверу необходима богатая наследница, сэр.

Объявление адвоката стало последней каплей.

Эш почувствовал, как эти тихие слова пронзили его насквозь. Бедивер банкрот? Как это возможно? Его отец всегда строго и аккуратно распоряжался капиталом. Порой даже слишком строго, с точки зрения молодого человека, привыкшего вращаться в лондонском обществе. При этом «сундуки» Бедивера всегда были полны.

– Насколько плохи дела? – Он никак не ожидал подобного исхода. Однако сложно предсказать и необходимость соперничества с Генри за свое собственное наследство.

Марсбьюри твердо встретил его взгляд, отвечая намеренно равнодушно:

– Фамильное состояние пропало. Ваш брат рискнул и потерял его несколько лет назад в одном неоправданно рискованном земельном вложении, которое оказалось аферой.

– Скандал с островом Форсит? – недоверчиво воскликнул Эш. Три года назад лондонский деловой мир взорвало известие об этой земельной авантюре. Подробности скандала смаковали все газеты. Доли владения этим Карибским островом были распроданы торговцам и аристократам, желавшим вложить деньги в собственность в Новом Свете. Проблема заключалась в том, что остров, хотя и существовал, оказался сильно заболоченным и зараженным всевозможными тропическими заболеваниями. Собственность наличествовала, но ничего не стоила. Эш знал людей, которые потеряли деньги в связи с этим скандалом, однако и представить себе не мог, что брат окажется втянутым в это. Алекс был слишком умен и осторожен, чтобы позволить себе подобные безрассудные выходки.

Марсбьюри согласно кивнул:

– Это и явилось главной неудачей.

Адский пламень, значит, были еще и другие? Его вновь охватило тягостное чувство вины. Если бы, получив первое извещение, Эш вернулся домой, возможно, ему удалось бы вовремя остановить брата. Три года назад… Значит, это случилось непосредственно перед душевным заболеванием Алекса. Вероятно, умственные способности брата повредились уже тогда, иначе как бы тот согласился на столь рискованное и непредсказуемое капиталовложение?

– Вы уверены, что ничего не осталось? – спросил Эш.

– Я просмотрел все конторские книги. Мистер Беннингтон просмотрел книги. Каждый камень в Бедивере был подвергнут тщательному изучению на предмет возможности извлечения прибыли.

«Генри просмотрел книги?» Генри знал финансовое состояние поместья вплоть до фартинга и ничего не предпринял? Осознавая это, возмущаясь поступком кузена, Эш внезапно почувствовал себя ханжой. За годы упадка Бедивера он сам не пошевелил и пальцем, чтобы улучшить положение родового поместья. И все-таки преступление Генри хуже. Эш не был осведомлен о нависшей над домом угрозе, а кузен позволил ей стать реальностью.

– Могу ли я оспорить завещание?

Марсбьюри вздохнул и покачал головой:

– Конечно, вы можете начать судебный процесс, только ваш отец получил специальное дозволение короны. Кроме того, известны вполне законные прецеденты, какой бы необычной ни была данная ситуация. Я определенно считаю, что возможное судебное разбирательство стало бы лишь напрасной тратой времени и сил.

– Сил, которые лучше потратить на ухаживания за миссис Ральстон? – с изрядной долей сарказма заметил Эш.

– Да, если хотите сохранить Бедивер.

Опустив руки, Эш судорожно сжимал и разжимал кулаки, надеясь взять под контроль свой взрывной темперамент. А ведь в завещании присутствовал слабый намек на то, что он мог и не брать на себя ответственность за Бедивер, если ему не хочется, оставить поместье на миссис Ральстон и Генри. Бедивер все равно сохранится в семейном владении, и, возможно, американская предприимчивость миссис Ральстон защитит его от врожденной глупости Генри.

Эш вздохнул. Пришло время поговорить о прекрасной американке.

– Чем же отличилась миссис Ральстон, чтобы снискать благорасположение отца? Уж не думала ли она вплоть до самого последнего момента женить его на себе, а когда затея провалилась, решила повлиять на волю смертельно больного старика, обеспечивая свое мнимое состояние? – Тон мистера Бедивера не оставлял сомнений, какого рода «влияние» он подразумевал. То самое, которое женщины имели на мужчин со времен Евы.

Марсбьюри, которому удавалось остаться профессионально беспристрастным на протяжении всего этого весьма непростого разговора, выглядел смущенным предположением Эша. Это был джентльмен старой закалки, способный откровенно обсуждать денежные проблемы с мужчинами, однако не привыкший распространяться относительно клеветнических намеков на представительниц прекрасного пола.

– Мистер Бедивер, если бы миссис Ральстон захотела, могла бы десять раз купить и перекупить Бедивер. – Тон Марсбьюри оставался холодным, когда тот собирал бумаги в саквояж. – Уверяю вас, ее мнимое состояние очень весомо.

– Вы должны меня понять, все произошедшее для меня настоящее потрясение. – И он спокойно выдержал осуждающий взгляд адвоката.

Марсбьюри снял пенсне и откинулся на спинку кресла.

– Потрясены вы или нет, все сводится к общему знаменателю. Вы, мистер Бедивер, испытываете сильную нужду в богатой наследнице. И вот появляется таковая, практически ваша соседка, обладающая судовой компанией и сотнями тысяч фунтов личного состояния. На вашем месте я бы счел это большой удачей.

– В этом и заключается различие между нами, Марсбьюри. – Эш смерил адвоката тяжелым взглядом. – Я бы назвал это подозрительным.

Цепь событий начинает напоминать какой-то заговор: поместье, которому позволили обанкротиться, внезапно пропавшее в результате рискованной финансовой аферы фамильное состояние, измененное в последний момент завещание и богатая американская наследница, находящаяся под влиянием Генри.

Эш не мог не задаваться логичным вопросом: кто виноват в сложившейся ситуации? Миссис Ральстон? Генри? Действуют ли они заодно? Возможно, Эш просто слишком циничен. Возможно, автор заговора – его отец, последний раз попытавшийся призвать к порядку непутевого сына. Покойный граф бросал ему вызов даже со смертного одра. Женитьба на женщине, которую выбрал отец, могла стать платой за Бедивер, за его отчаянное стремление к свободе, за все, что пришлось оставить в прошлом. В данном случае уже не важно, чей это заговор. Единственное, что имело значение, – его личный выбор. Решится ли он продать себя, заключив брак по расчету ради спасения Бедивера?

Глава 3

Да уж, в этом все тетушки. Их приготовления оказались шиты белыми нитками, и Дженивра прекрасно поняла, что они задумали. В голове милых старушек уже звучал перезвон свадебных колокольчиков. Она бы сделала все что угодно для радости и спокойствия почтенных леди, но только не это. Менее всего Дженни нуждалась сейчас во внимании мужского пола, пусть даже этот конкретный представитель оного обладал широкими мускулистыми плечами и болотно-зелеными глазами.

Дженивра в последний раз расправила юбки вечернего наряда, прежде чем войти в гостиную. Платье из блестящего серо-голубого шелка было одним из ее самых любимых, а сейчас ей хотелось чувствовать себя уверенно, чтобы смело встретить пронизывающий взгляд мистера Бедивера и романтические надежды почтенных леди.

Ужин обещал стать вежливой битвой двух противостояний, даже если бы их не разделял вопрос принадлежности поместья. Содержание завещания оказалось совершенно неожиданным. Ни разу старый граф не позволял себе сделать ни малейшего намека относительно своего решения. Да, он был заинтригован американской практикой ведения дел, о которой она ему неоднократно рассказывала, и относился к Дженивре с большим уважением. Однако завещать ей контрольную долю в управлении крупным поместьем… Это просто не укладывалось у нее в голове.

Она, безусловно, ценила честь, которую оказал ей почтенный хозяин поместья, и готова была приложить максимум усилий, чтобы ее оправдать. Он стал для нее почти отцом, когда она оказалась одинокой в чужой стране. Однако взять на себя управление Бедивером означало столкнуться со многими другими сложностями, не последняя из которых ожидала сейчас по другую сторону дверей гостиной. Мистер Бедивер, похоже, не выглядел счастливым или довольным сложившимся положением дел.

Дженивра вошла в комнату, ее взгляд мгновенно приковался к стоящему у камина мужчине. Несомненно, старый граф не мог не предположить неизбежные сложности, которые возникли бы в связи с передачей ей пятидесяти одного процента долевого управления поместьем. Он же едва ли не делал ее мишенью своего непокорного сына, если тот решит вдруг проявить интерес к Бедиверу. Ей нравилось думать, будто она прицельно смотрит на блудного отпрыска в надежде отыскать слабые стороны врага, однако не могла не признать, что обратила бы внимание на него в любом случае. Да и как иначе? Он стоял, внимательно изучая комнату, изучая ее, словно король с высоты трона. После того как мистер Бедивер смыл с себя всю грязь и пыль утомительного путешествия верхом, ореол власти и внутренней силы, окружавший его, не только не погас, а разгорелся с новой силой. Прежде всего обращали на себя внимание его руки. Длинные изящные пальцы держали бокал аперитива в манере, которая навевала самые непозволительные фантазии. Дженивра не могла удержаться от мысли о том, что еще он мог делать этими руками.

О, довольно многое, если верить его глазам. Она позволила себе рассматривать его слишком долго, и он поймал ее за этим занятием. Дженивра покраснела. Появившаяся на его губах медленная улыбка сказала ей, что таинственный мистер Бедивер еще заставит ее за это заплатить. Она отвернулась от его лица с прямым греческим носом, однако с неприятным удивлением обнаружила, что глаза невольно продолжают путешествие вдоль его атлетически вылепленного тела. Господи, она не должна позволять себе подобное, более того, ни одна уважающая себя леди не может смотреть туда, где очутился в итоге ее взгляд. Дженивра попыталась снова взглянуть ему в лицо, в конце концов именно так нормальные люди смотрят друг на друга.

Когда же он заговорил, без малейшего намека на враждебность, тон его более приличествовал спальне, чем гостиной.

– Миссис Ральстон, позвольте мне должным образом поприветствовать вас в Бедивере. К сожалению, раньше у меня не было времени.