Война под терриконами. Донецкий сборник

Бырик

Командир второго огневого взвода лейтенант Денис Бырик не только производил впечатление, но и был на самом деле парнем разудалым и даже иногда чрезмерно лихим. На войне с первого дня, ни одной царапины и ни одной контузии. Два «Георгия» на груди, и молодая жена – сержант Валентина Бырик – старший повар дивизионной столовой. Детей у семейной пары пока не было, хотя старались молодые как проклятые. Валя ради мужниных ласк не боялась приезжать даже на огневую позицию, и тогда Бырикам бойцы специально устанавливали палатку подальше от назойливых комаров, любопытных глаз и навострённых ушей изголодавшихся по бабам солдат.

Ещё в первые месяцы развёртывания Первого армейского корпуса и Славянской бригады, когда профессиональных бойцов было днём с огнём не найти, Бырик умудрился показать на учениях фантастический трюк, управляя на марше, стреляя точно в цель и маневрируя между холмами и озерцами на самоходной установке 2С1 «Гвоздика». По всем показателям орудие получило второе место из десяти участников, а когда командир корпуса на построении решил поздравить бравый экипаж, то удивлению его не было предела… Вся работа Быриком была произведена в одиночку. Штат расчёта был пуст за отсутствием людей. Так было, и не все из вольных ополченцев запросто переходили в контрактную армию, где уже начиналась муштра, уставные ограничения, командирские заскоки и вводилась система наказаний за всякие «нехорошести» в поведении военнослужащих. Появились и старшины…

Старшина Михалыч

В первой батарее самоходок старший прапорщик Михалыч слыл знатным старшиной, не пропускавшим мимо своего кармана ни полкопеечки. Разбросанные по всей территории расположения абрикосы он приказывал собирать каждый день «для обчего порядку и для радования глаз» не в мусорные баки, а в заблаговременно подготовленные для этого пластиковые ящички, которые он бережно укладывал в багажник белой 29-й «Волги» и периодически увозил на рынок в Комсомольское, где толстенная тётя Груня реализовывала солдатский урожай по пять сотен руб ликов за ведро. Семейное дело было поставлено на поток.

Справедливости ради, Михалыч был действительно полезным старшиной, и никогда ни один солдат не мог сказать что-либо в упрёк ему на предмет обмундирования, сухпайка, обуви не по размеру и тому подобного. В отличие от соседних дивизионов и батарей подразделение Кота было обеспечено под завязку, а в увольнение домой Михалыч умудрялся отпускать каждые десять дней даже с передовой позиции. В общем, во всём стройный порядок, ровный жизненный уклад и честное распределение труда и отдыха. А начинал армейскую службу старшина ещё в 1980-м в горах Афганистана… Видимо, ещё там решил связать жизнь с армией и, как настоящий старшина, был уверен, что все армейские неприятности оттого, что верхняя пуговица у солдата расстёгнута. Помнится, что чувством юмора Михалыч обладал отменным. Как-то решил шутник Ринат над старшиной подшутить и задал вопрос: «Почему автомат можно разобрать и собрать, а человека нельзя?» Старший прапорщик знал эту шутку и сразу же нашёлся с ответом: «Вот ты, Мухаметов, представь себе, что развинтил себя перед сном, а тут тревога. Свинтил себя второпях, а вместо головы жопу насадил. И что получается? Кепка не налезает, гимнастёрка не застёгивается, все кричат „ура!“, а ты?».

Макс каптёр

Там, где старшина, там и каптенармус… Максим Мишин был тёртым калачом и если отличался от старшины, то исключительно возрастом и комплекцией, то есть был и в три раза тощей, и на тридцать лет моложе. войну встретил вместе с отцом, тоже прошедшим афганские перевалы. Парень в большей степени воспитывался папой и имел достаточно закалённый характер, который проявился в первые дни революционных событий в Донецке. Выбирать между службой в армии и безработицей, наступившей вместе со свободой от нэньки Украины, особенно не пришлось. Несмотря на скудное жалование, солдат всегда одет, обут, имеет крышу над головой и трёхразовое питание с обязательным мясом, яйцами и сладким чаем. Не сразу Максим стал заместителем старшины по обмундированию, тушёнке и оружейному хранилищу. Сначала повоевал у Кота в заряжающих, а потом афганское братство отца и старшины помогло молодому Мишину перейти на более чистую, но не менее ответственную службу ключника батарейных закромов.

В общем, Мишин мало отличался от остальных представителей семейства армейских каптёров. Держал себя так, как и положено своему парню в окружении старожилов подразделения, позволяя некоторое наставническое отношение к новичкам. Особой дружбы с кем-то конкретно не водил, но и среди батарейцев не вызывал раздражения. На огневой позиции его видели редко, в караул не ходил, а единственный наряд, в который его ставили, ограничивался порогом казарменного помещения. А почему бы не подежурить с повязкой на рукаве перед телевизором, когда в твоём распоряжении пара дневальных, которые и полы помоют, и двор подметут, и в курилке уберутся?

Змеелов

Дневальными часто ставили ребят молодых и не имевших опыта службы в армии. В то лето таких было двое: совсем юный и немного пришибленный условиями тяжёлого детства татарчонок из Макеевки Ильдар, которому всенародно был присвоен позывной Дуйчик, а также интеллигентного вида, совершенно не ругающийся матом и обращающийся ко всем на «вы» молодой учёный-серпентолог Валера с соответствующим позывным Змеелов. Если Дуйчик имел чётко поставленную цель дойти до уважаемого уровня в солдатской иерархии и заработать позывной Торнадо, то Змеелов руководствовался исключительно практической задачей: отслужить год контракта и влиться в семью достойных мужчин, имеющих военный билет и военно-учётную специальность. Как-то он доверился повидавшему жизнь Чалому, что была ещё одна важная причина его добровольного похода в боевую армию.

С женой после свадьбы они прожили не более года, но лодка семейного благополучия успела дать течь в бурлящем океане неустроенности, начались ссоры с претензиями к мизерной зарплате младшего научного сотрудника НИИ. Разбираясь хорошо в гремучих змеях в природе, Валера оказался близоруким, когда выбрал подколодную ехидину на роль жены. В конце концов в приступе горячности юная супруга ужалила Валерку самым обидным оскорблением для мужика: «Ты баба, даже в армию не годен! Трус!».

Так они расстались. Она «переползла» в Россию, подальше от войны. Он отправился в военкомат в надежде оказаться поближе к мужскому боевому братству, где неожиданно пригодились его профессиональные и научные познания.

Однажды, когда недельные дожди сменились испепеляющей жарой, в прохладу землянок поползли представители семейства пресмыкающихся аспидов, любившие освежиться и поспать, свернувшись спиралью вокруг собственной головы. Наступить в темноте подземного жилища на свернувшийся калачиком живой «шланг» – удовольствие не для слабонервных. К тому же неизвестно, что там за гад под ногами шевелится: уж, полоз или степная гадюка? Успокоил всех Змеелов, прочитав на досуге обстоятельную лекцию не только про фауну, но и про флору, окружающей нас степи. Народ был успокоен, но под ноги смотреть не перестал. А вот деликатесов к столу прибавилось, как и разновидностей травяных отваров из сборов, которые приготавливал наш младший научный сотрудник, ведь в полезностях местных растений он разбирался не хуже, чем в змеях.

Кухня фронтовая

Какое главное правило службы в войсках? Подальше от начальства и поближе к кухне! Но и на кухне есть начальник. А в батарее Кота таковым был Ваня Рябой, прошедший творческий путь от студента кулинарного техникума до рабочего на раздаче в столовой при шахте и от официанта в малозарядном шинке до шеф-повара в суши-баре. Самые отменные блюда, которые можно было отнести к авторским произведениям Рябого, были: киевский борщ, тушёнка с овощами в рисовой каше (чем не «пьяные» суши?), жареная картошка на сале, которое выменивали у соседского фермера на остатки заплесневелого солдатского каравая. Тушёнка через неделю начала вставать поперёк горла практически каждому бойцу, включая командира, проживавшего вместе с бойцами на «передке». И вот тут начали появляться нестандартные деликатесы в виде зайцев, фазанов, сазанов, карасей из Кальмиуса и змеиного мяса, которое готовил Чалый, предварительно отрезав голову аспиду, сняв, как чулок, склизкую кожу и замочив нарезанные куски «змеенины» в уксусе, луке, соли и перце. Тушил он всю заготовку на углях. Деликатес беспредельный!

Поставка продуктов каждый день возлагалась на бойцов в дозоре. Автомат в руках, дозорная точка в подлеске, зайцев и фазанов много. Знай себе подстреливай потихонечку. Мясцо, конечно, жестковато, но уж точно не тушёнка.

Змей поедать сначала решались не все, но под стаканчик деликатес пошёл. Ведь что самое главное в русской водке? Вы думаете, градусы? Ан нет! Главное в этом царском напитке – закуска! Чем она разнообразнее, тем и водка вкуснее. Это я вам как опытный выпивоха сообщаю.

Боевая семейка

В целом хорошая собралась команда в батарее. Шесть расчётов как один. Три десятка бойцов, сжатые в мощный многопалый кулак. Стар и млад за одним столом, в одном строю, в одном блиндаже. Сумел Костя Котов сплотить коллектив, не оставив шансов для появления неформальных лидеров, только разлагающих боевое братство на ячейки и кружки «по интересам». Даже отрыв от коллектива после долгосрочной работы на огневой позиции, когда командир разрешал по маленькой под хороший стол, не допускался никому. Если воевать как один за всех, то и пить на равных.

Стукачей и «крыс» в этом мужском племени не было по определению. Тюремные понятия, как и фронтовые представления о чести, всегда создавали токсичные условия для существования подобных индивидов, грозившие серьёзными проблемами для их здоровья.

В последний бой

…Наш рассказ начинался с того, как дождливой ночью и в предрассветный час батарея Кости Котова в очередной раз (пятый или десятый) разворачивалась на огневой позиции на ближайшие три месяца боевого дежурства. Таких выходов у парней будет ещё много, и не только в дождливо-знойную пору лета, но и в мокрую малоснежную донбасскую зиму, которая больше похожа на затянувшийся ноябрь. война после августа 2015 года больше была позиционной, где артиллеристы с обеих сторон играли в своеобразный пинг-понг и называли это артиллерийской дуэлью. Правда, погибшие и тяжёлые ранения портили статистику штабных писак, но от этого уйти было нельзя.

Жили-были так все восемь лет, пока не началась настоящая и очень жестокая война, которую почему-то назвали специальной военной операцией, где почти мирный полувоенный быт батареи сменился кардинально. И всё пришлось умножить на десять. И парней в десять раз больше стало в сырую земельку ложиться, и число вдов увеличилось, и костылей с протезами начали сверх мирного плана нарезать. А ещё выяснилось, что реально воевать научились именно такие пацаны, какие служили всё это время, с 2014-го по самый февраль 2022 года в Народной милиции ДНР и ЛНР, а проще – в ополчении.

Появились частные военные компании, состоящие из бывших бойцов, прошедших боевое ополчение Донбасса. Истории о подвигах «Вагнера» справедливо покрыли стыд поражений под Харьковом и Херсоном. Бездарные операции штабных генералов из Москвы жизнями тысяч русских солдат оплатили их мамы и жёны, а позор тупоголовых и кругловатых командиров весны двадцать второго Россия залила слезами непрерывных дождей бесснежной зимы двадцать третьего года, когда концу войны не было даже запаха.

Но батарея самоходных 122-миллиметровых артиллерийских орудий с ласковым названием «Гвоздика» под командованием уже капитана Котова Константина продолжала свою войну. Продолжали не только те, кто дожил до неё, но и те, кто погиб, приближая победный марш по поверженной фашистской Украине. В этот последний и решительный бой до сих пор идут все. Идёт в бой Коляныч, убитый шальным осколком летом 2017-го, продолжает давить на педали самоходки Артём, ушедший из жизни от разрыва сердца после непрерывного утомительного боя весной 2018-го, не останавливается заряжать Дёма, павший смертью храбрых незадолго до начала спецоперации. Продолжают свой ратный путь бывшие шахтёры, металлурги, учителя, строители, ставшие неожиданно для себя артиллеристами, танкистами, стрелками, разведчиками и сложившие головы с самой весны 2014-го до того долгожданного дня, когда наконец большая Россия, медленно расправляя отяжелевшие плечи и злобно хмуря тучные брови, соизволила прийти на помощь… Все эти люди из батареи Кости Котова, гаубичники капитана Лёхи Фирсова, бойцы «Спарты» и «Сомали», воины шахтёрской бригады «Кальмиус» и штурмовики Первой Славянской идут в бой с нами, в одном ряду, плечом к плечу, как Александр Захарченко, Арсен Павлов – Моторола, Миша Толстых – Гиви, Олег Мамиев – Мамай, Владимир Жога, Ольга Качура – Корса.

И это наш общий последний бой, в котором нет права остаться побеждённым ради самой главной справедливости, данной нам Богом, – ради жизни и продолжения её в наших детях и правнуках. Ради продолжения её в нашей стране с таким простым, но гордым именем – Россия.

Вот такая обыкновенная история одной батареи.

P. S. Летом 2022 года по всем каналам в России и в ДНР показали сюжет, как военнопленный, взятый в руинах «Азовстали», на камеру уверял, что он был чуть ли не главным поваром и тяжелее половника в руках ничего не держал. Потом в кабинет для допросов завели парня в гражданской одежде, при виде которого «повар» чуть не лишился чувств и, немного придя в себя, начал униженно плакать, умолять и совсем потерял человеческий облик. Упав на колени в припадке безудержного рыдания, покрываясь слюнями и глотая растекающиеся сопли, он неистово начал просить прощения у ног вошедшего. Перед этой мразью гордо и спокойно стоял наш Витя Грек, умудрившийся через семь лет снова угодить в плен к нацистам во время операции по освобождению Мариуполя – родного для Виктора города. Его напарника-разведчика, с которым он был схвачен, убили, а Виктору пробили голову молотком так, что мозги вылезли наружу. Так фашисты и посчитали Грека мёртвым… А он выжил и теперь пришёл получить по счетам.

Мы все так придём. Каждый спросит и за себя, и за того парня, который не дошёл. Мы дойдём и спросим.

Обязательно спросим.

Раскалённый август

Повесть в девяти главах с прологом и эпилогом

Пролог

Измытаривающий август две тысячи пятнадцатого запомнился палящим солнцем, превращавшим донецкую степь в раскалённый сотейник, высушивая до трещин грунтовые стены глубоких землянок. Лишь воды Кальмиуса спасали изнурённых бойцов, испытывающих на себе каждодневный рецидив недосыпа на протяжении последних двух месяцев.

Вода оставила часть некогда широкого русла реки, образовав на суше оазис, покрытый густым кустарником и богатыми зарослями ивы. Кальмиус же излучиной прижимался к высокому берегу, составленному из гранитных скал, помнящих ещё времена азовских болгар, скифов и сарматов.

Теперь в тени этих скал под навесом естественной маскировки из рубленых веток уже несколько недель стояла батарея 122-миллиметровых гаубиц.

Почти полтора года прошло с того дня, как началась и всё не могла закончиться война на Донбассе, выкашивая с каждым днём десятки, сотни солдат и мирных граждан с обеих сторон линии соприкосновения. Части украинской армии и добровольческие нацистские формирования как реванш за разгром под Дебальцево и позор многочисленных «котлов» ещё предпринимали неистово отчаянные, но мучительно бесплодные попытки прорывов и наступлений на всех участках фронта. Особенно активно в тот раскалённый август противник беспокоил южные и юго-западные направления обороны, надеясь отрезать республики Донбасса от Азовского моря и прилегающего участка границы с Россией.

Глава 1

Вырытые землянки в жару использовались лишь в качестве убежища и складирования боекомплекта. Водители «квартировали» в кузовах своих же «Уралов», чем были почти гарантировано обезопашены от незапланированных встреч с ползучими гадами, пресмыкающимися возле воды, и с опасной полёвкой, расплодившейся рядом с провиантом. Основной личный состав располагался в палатках, выставленных кругом под склонёнными почти до земли ветвями трёх древних ракит.

На обед снова привезли капустные щи, перловку с тушёнкой и какую-то коричневатую мутную сладкую жидкость, почему-то называемую чаем.

– Слышишь, Лёха, – постукивая алюминиевой ложкой о дно такой же миски, обратился к комбату наводчик Бурый, – если нам летом в жару обед холодным привозят, скажи, шо мы зимой хавать будем? Может, пока тут торчим, печку сварганим?

Лейтенант молча доедал кашу, и за него решил ответить Андрюха Тень – топогеодезист батареи:

– Ты, Бурый, не надейся, шо война так долго протянется. Слыхал про скорое большое перемирие? Глядь, по домам к зиме разойдёмся.

– Это ему покоя никак не даёт, шо в Донецке есть проспект генерала Гурова, а по имени Бурого нема даже захудалого переулочка или тупичка, – смеясь, вставил на южном русском суржике заряжающий четвёртого орудия Тоша.

Народ заголосил мужским дружным хохотом.

– Шутки шутками, – наконец в разговор вступил командир батареи, – не похоже, пацаны, что так скоро всё кончится, и думаю я, кабы и всамделе не начать нам подыскивать хоть в нашем посёлке какую-нибудь улочку без названия. Ну что, Бурый, сойдёт тупик в районном центре ради твоего героического позывного?

Мужики не унимались, продолжая подогревать разговор гоготом.

– Чего ржёте? Может, и мне звезду Героя дадут? – полушутя, с обиженным лицом ответил Бурый.

– Это ты в Широкино поезжай, – послышался голос из обедающих в тени, у самой речки, – его раз шесть туды-сюды за месяц брали, то наши, то «укропы». Там тебе будет или медаль на грудь, или клизма в задницу. Это как в бою увернёшься!