Кукушонок

Луиза провела рукой по столешнице, смахнув крошки, оставшиеся после завтрака.

– Мы говорили, – кивнул Мартин. – Конечно, она в шоке.

– Да, – прошептала Луиза и замолчала.

Группа немецких туристов вошла в зал, громко разговаривая, но, увидев пустые столы, снова направилась к выходу. До Патрика долетело слово polizei.

Когда у Луизы зазвонил телефон, оба от неожиданности подскочили.

– Ничего, если я отвечу? – Она запустила руку в карман спортивной куртки.

– Ответь, конечно.

– Луиза Бауэр. Да… Нет, комментариев не будет… Нет. Я сама только узнала… Да, понимаю, но единственное, что я могу сказать на данный момент, – «без комментариев».

Она дала отбой и сердито покачала головой.

– Пресса? – равнодушно спросил Патрик.

– Да, «Гётеборг постен». Как они могли так быстро пронюхать? Хотя иногда люди звонят им, чтобы получить деньги за информацию…

– И не обязательно деньги. Некоторым достаточно увидеть в газете заметку, состряпанную с их подачи… – Патрик пожал плечами. – Странно все-таки.

Как полицейский, он давно перестал возмущаться бесчувственностью публики. Сострадание нынче не в моде, если оно, конечно, вообще когда-нибудь было в моде. Оставалось надеяться, что команда Фариде управится раньше, чем журналисты прорвутся за заградительную ленту. Никогда не знаешь, чего он них ожидать.

– С Элизабет и Хеннингом я тоже хотел бы поговорить. – Патрик как мог смягчил интонацию, и все-таки сумел сделать так, чтобы это прозвучало скорее как приказ, чем просьба. Бауэры много общались с Рольфом и могли вместе с Вивиан предоставить важные сведения.

Луиза кивнула.

– Они еще в отеле, собирают вещи. Я им позвоню.

– Спасибо, – Патрик поднялся.

Они направлялись к выходу, когда в зал вносили полный кофейник. Типичная для него ситуация.

* * *

– Журналисты с ума посходили!

Анника, секретарь полицейского отделения, показывала на телефон. На ее лице выступили красные пятна.

– Говори, что на данный момент без комментариев, но мы обязательно созовем пресс-конференцию. – Мартин оглянулся на Йосту, как бы в надежде получить одобрение коллеги. – Где Мельберг?

– Едет сюда. Они с Ритой и внуками были в сауне в Стрёмстаде, но он сказал, что выезжает срочно. Паула здесь, она в своем кабинете.

– Спасибо.

Опережая Йосту, Мартин зашагал по коридору. С его точки зрения, они не много потеряли бы, если б Мельберг оставался в бассейне в Стрёмстаде. Удивительно только, как его вернули в кресло начальника отделения после фиаско в Танумсхеде чуть меньше года назад[10 - Об этом рассказывается в романе К. Лэкберг «Ведьма».]. Похоже, в Гётеборге он нужен еще меньше. Это единственно возможное разумное объяснение.

– Здравствуй, Паула.

Мартин встал в дверях кабинета Паулы Моралес, а Йоста пошел дальше, к себе. У Паулы по-прежнему был самый маленький кабинет, какие обычно дают недавно поступившим сотрудникам. Но она не жаловалась и сумела навести у себя порядок, в отличие от Мартина, чей кабинет всегда выглядел как после хорошей кражи со взломом.

– Здравствуй, Мартин. Как Метте?

Мартин поморщился. Сегодня утром Метте бросилась к туалету, как только он включил кофеварку.

– Так себе. Ее рвало как теленка весь день и бо?льшую часть ночи. Если это продолжится, придется ставить капельницу.

– Вот черт… – Паула озадаченно нахмурила лоб. – Кстати, почему говорят «рвет как теленка»? Разве телята страдают рвотой?

Мартин задумался и покачал головой. У него не было ответа на этот вопрос.

– Понятия не имею. Просто так говорят.

– Поскольку мне больше нечем было заняться, я стала читать о Рольфе Стенкло, – сказала Паула. – У тебя есть что-нибудь для меня? Когда приедет Патрик?

– Скоро должен быть. Нам нужно получить список гостей, это наши потенциальные свидетели. Да и пресса уже наседает. Анника отбивается от них на ресепшне.

– Да, я слышала. Быстро они пронюхали…

– Кстати, Торнбьёрн вышел на пенсию.

– Торнбьёрн, криминалист? И как это пережил Патрик?

В последнее время Хедстрём все болезненнее воспринимал любые изменения, и это стало предметом шуток между Паулой и Мартином.

– Тяжело, полагаю. Теперь вместо Торнбьёрна женщина, относительно молодая. Фариде, кажется.

– Относительно молодая – это как? – Паула рассмеялась.

Мартин покраснел:

– Ну, лет тридцать пять – сорок.

– То есть я, по-твоему, относительно молодая?

– Д-да… ты молодая, – Мартин покраснел еще больше. – Я вот, выходит… тоже молодой.

Улыбка Паулы стала шире.

– Ты никогда не состаришься, Мартин.

Он понял, что она имела в виду – его рыжие, вечно взлохмаченные волосы и веснушки, делавшие Мартина похожим на мальчика с тюбика «Каллес кавиар»[11 - Икра для бутербродов.]. Иногда это работало на него, но чаще против, поскольку плохо сочеталось с общепринятым представлением о серьезном, авторитетном полицейском.

Засигналил мобильный – эсэмэска от Патрика. Мартин прочитал ее и поднял глаза на Паулу:

– Патрик приедет, как только переговорит с виновниками вчерашнего торжества. Это ближайшие друзья жертвы. Но он получил список гостей и переслал нам.