Старинные индейские рассказы

Когда он поднялся на холм, то увидел на горизонте чёрную полоску, которую принял за стадо бизонов. Однако, присмотревшись получше, он заметил, что это лишь полоса леса. Его конь не мог уже больше везти его, и Уамбли пришлось спешиться и пешком идти с ним к реке, где он условился встретиться со своими спутниками в сумерки. Он повёл коня вниз по ущелью в поиске хорошего укрытия. Как раз здесь река делала резкий изгиб, образуя дугу, защищённую высокими скалами.

Разведчики были подавлены своей неудачей, и только благодаря живому и бодрому Уамбли, они не пали духом окончательно. Они быстро кончили свой скромный ужин. Каждый уже запасся достаточным количеством сухой травы и хвороста для устройства шалаша, посреди которого они развели огонь. Вокруг этого огня они легли, каждый на своём одеяле. Уамбли набил красную трубку, сделал быстро две или три затяжки и направил её к месяцу, едва проглядывавшему сквозь набежавшие облака.

– О, Великая Мать, прими эту жертву! О, если б завтра мы могли поесть мяса! – торжественно воскликнул он, и передал трубку соседу.

Некоторое время все курили молча. Вдруг вдали послышался вой.

– А, Шункмахито! Волк! У него сегодня голос как будто бодрее, – заметил Уамбли. – Да, знаю, он говорит нам, чтобы мы не теряли мужества: ведь он наш лучший друг в нужде. Скольких из нас он приводил верным путём домой в снежную бурю или показывал следы дичи, когда это было так необходимо. Друзья, не надо завтра ехать домой: давайте поищем ещё один день, – поедем к северу.

Никто не ответил на его слова. Глубокое молчание царило в шалаше, и лишь трубка переходила из рук в руки.

– Что это? – вдруг спросил кто-то.

Все насторожились прислушиваясь к слабым звукам. Им были знакомы все голоса леса, но это было что-то совсем другое.

– Похоже на жужжание москитов! Можно подумать, что у нас лето, – сказал один из воинов.

– Я различаю в этих звуках барабан знахаря, – прибавил другой.

– Есть история об охотниках, которые, как мы, много лет тому назад пошли на разведку вверх по реке, – сказал Уамбли, – и не вернулись домой. Потом, как-то летом, их кости нашли неподалёку от жилища одного странного создания, как говорят, какого-то маленького человечка, сплошь покрытого волосами. Наши старики назвали его Оглугичаном. Это удивительное существо, как говорят, – не больше новорожденного ребёнка. Оно говорит на неизвестном языке и живёт в дупле дерева, вокруг которого все деревья повалены молнией. Его жилище находится в глубине лесов, всегда на открытом месте. Оружием ему служат птичьи перья. Их находят в большом количестве в покинутых дуплах карлика. Старики говорят, что Оглугичан знает волшебную музыку, которой он иногда завораживает одиноких путников. Он водит их то в ту, то в другую сторону до тех пор, пока они не лишатся чувств. Тогда он заговаривает с ними. Часто он делает из них великих пророков войны или знахарей, но его приказы очень трудно выполнить. Если человек его увидит и если ему всё же удастся убежать от кудесника прежде, чем он успеет околдовать его, то он умирает при виде лагерного костра, или же, если он сможет войти в свою палатку, то умирает его ближайший родич.

Воин рассказывал об этом так, словно это были вполне достоверные факты, и его слова произвели на слушателей глубокое впечатление. Для них всё сверхъестественное было лишь частью реальной жизни.

– И оно шумит без устали, даже не остановится дух перевести, – сказал кто-то с выражением недовольства в голосе.

– Звук идет от большого вала под высокой скалой, к северу от нас, – донёс воин, отправившийся на разведку.

– Уамбли, ты наш вождь: скажи нам, что делать! Мы готовы следовать за тобой. Мне кажется, что теперь лучше уйти отсюда. Быть может, это дух мёртвого врага, – заметил другой.

Тем временем красная трубка была вновь набита и пошла по рукам для успокоения взволнованных воинов.

– Держите ножи и стрелы наготове! – скомандовал Уамбли.

Воины послушались и стали молча пробираться к тому месту, откуда доносился таинственный звук. Всё яснее и яснее звучал он в холодном воздухе, но для слуха людей он оставался по-прежнему непонятным. Им казалось, что они слышат то шум далёкого водопада, то слабое жужжание летних насекомых, то глухое гудение овода.

Бум, бум, бум! – вновь и вновь звучал аккомпанемент, напоминая звук большого барабана.

Все ближе и ближе подходили воины к скалам, всё глубже и глубже углублялись они в лес. Наконец, во мраке ночи, они заметили какой-то мрачный и непонятный предмет. Они приняли его за большого, неподвижно стоящего в лесу бизона, из горла которого, казалось, раздавался звук шаманского барабана и пение завлекавшего их духа.

Но вдруг луч света прорезал воздух. Когда воины осмелились подойти ближе, они заметили внутри предмета слабое мерцание света.

Уамбли шёл несколько впереди своих спутников и потому первым заметил стену, из сложенных друг на друга брёвен. На половине высоты этой стены была растянута бизонья шкура. Сквозь неё-то и пробивался слабый свет. Уамбли всё время думал об Оглугичане. Он хотел внезапно напасть на этого старика-кудесника и, если удастся, одолеть его.

Воины выхватили ножи и бросились на деревянную хижину.

– Уа, уа, уа, уу, уу! – вскричали они и, быстрым движением разрезав кожаные занавеси двери и окон, ринулись внутрь.

В хижине на грубо сколоченном стуле сидел человек. На нём была одежда из волчьей шкуры, а на голове шапка из лисьего меха. Большая часть лица была покрыта волосами. Под подбородком он держал скрипку, грубо сделанную из кедрового дерева. Он поддерживал её левой рукой, а правой сильно пилил её луком, похожим на детское игрушечное оружие. Время от времени он отбивал такт левой ногой по полу. Когда раздался пронзительный боевой клич, а окна и дверь разлетелись на куски, он не перестал играть, а лишь инстинктивно закрыл глаза, чтобы не видеть всего ужаса собственной гибели.

* * *

Шёл Месяц Падающих Листьев. Пёстрая группа охотников уже давно гнала по холмистой прерии, к югу от Священного Озера, стадо бизонов. То были первые канадские метисы, которые потом размножились так быстро, что почти образовали новый народ. Эти полудикие американцы были искусными охотниками на бизонов и уничтожали это замечательное животное в гораздо больших размерах, чем коренные жители страны. Поэтому метисы стали совершенно незаменимыми для Компании Гудзонова Залива.

Это был своеобразный народ, как по внешнему виду, так и по обычаям. Они отпускали густые чёрные волосы до широких плеч и подрезали так, что головы их казались похожими на крытые соломой дома. Их смуглые лица были, в большинстве случаев, покрыты густой растительностью, зубы сверкали белизной, а глаза были блестящего чёрного цвета. Иногда встречались метисы с карими или холодными серыми глазами. Они носили кожаные рубашки с длинной бахромой, штаны с короткими гамашами, яркие шарфы и шапки из лисьего меха. Оружием им служили кремневые ружья, топоры и длинные ножи. Их лошади были низкорослыми, но такими же упорными и выносливыми, как они сами.

Метисы собрались неподалёку от очень большого стада бизонов и осматривали подпруги своих великолепно вышитых сёдел, похожих на подушки. Среди них были выдающиеся всадники и охотники. Но лишь немногие могли сравниться с Уаном Мишо в умении врезаться в стадо и проехать сквозь него. Вот он стоит один, несколько поодаль. Перед охотой он обыкновенно испускал несколько раз индейский боевой клич, желая этим, до известной степени, обеспечить себе успех.

Так было и теперь. Доехав до стада, он взмахнул ружьём над головой и ринулся в тёмную колышущуюся массу. Топот более чем десятитысячного стада бизонов был похож на раскаты отдалённого грома. Уан исчез среди животных.

Его дикий конь бросился прямо в середину стада. К счастью, животные бежали довольно редко, но – о, ужас! – отверстие, в которое он проник, сомкнулось сразу за ним.

Стремясь найти выход, он пронзительно закричал. Увы, это не помогло. На голове у него был красный платок для волос. Теперь он снял его и стал размахивать в разные стороны, надеясь этим разогнать животных. Но ничто не помогало.

Тогда он поскакал медленнее, щадя коня. Мощное стадо непрестанно бежало рысью на юг. Вдруг он заметил, что задние ряды бизонов стали напирать. Животные почуяли источник, образовавший посреди равнины большое болото.

Это болото служило диким животным водопоем. Все они с неудержимой силой бросились к желанной влаге. Уан был не в силах выдержать напор стольких животных.

Ему грозила смертельная опасность: его и коня могли загнать в топкое место и там раздавить, но, по счастливому случаю их вынесло на твёрдую почву. Его лошадь стала жадно пить. Он и сам, ничего не евший с раннего утра, черпал ладонью горькую воду. Пока лошадь паслась, он выдернул себе несколько штук ситника и съел его нежные почки.

Совсем стемнело. Окружающие бизоны грозно поглядывали на охотника. На западной стороне горизонта полыхнуло несколько молний. Быки заревели – быть грозе. Надвигалась непогода. Огромное стадо забеспокоилось и, в поисках укрытия, заметалось и бросилось куда-то вперёд. Уан, совершенно обессиленный, ещё держался в седле. Смерть угрожала ему, и его храброму коню. При каждом блеске молнии он видел издыхавших бизонов, затоптанных копытами своих же сородичей.

Временами он крестился, а потом начинал ободрять коня:

– Будь храбр, будь силён! Если мы уйдём от этого несчастья, ты будешь покрыт честью и славой!

Бегущее стадо повернуло по скалистому берегу небольшой реки. Буря прекратилась, бизоны замедлили ход, и усталый всадник, всё ещё сидевший в седле, смог немного вздремнуть.

Когда он проснулся, было уже утро. Стадо паслось в лесу, тянувшемся по обеим сторонам реки. В Уане впервые пробудилась надежда на спасение.

«Уа-уа-уа!» – услышал он. Что это? Не человек ли зовёт на помощь? И вдруг он увидел, как огромный серый медведь, сидя на поваленном стволе дерева, тщетно старался удержаться за древесные ветки. Он оказался в почти замкнутом кругу бизонов и храбро боролся с несколькими животными.

Человек и медведь оказались товарищами по несчастью. И Уан принял быстрое решение: он спрыгнул с коня, ухватился обеими руками за сук и подтянулся на нём. Не ухватись он за него крепко накрепко, он упал бы на землю и был бы растоптан бизонами. Ему было очень жаль бросать своего верного коня. Затем он застрелил с дерева несколько жирных животных, и стадо, встревоженное выстрелами, побежало. После обеда место, наконец, освободилось, и плен Уана пришёл к концу. Он начал свежевать охотничью добычу, надел кусок печени на длинную жердь и подал медведю. Он решил устроиться на зиму в лесу. Коня у него не было, он был совершенно одинок и не мог далеко уйти. Бизонье мясо он высушил, шкуры приготовил для одежды и жилища и подружился с медведем, которого назвал Ами. Вскоре они не могли обходиться друг без друга.

Уан построил себе небольшую деревянную хижину, а медведь сторожил его, иногда принося ему мелкую дичь. В часы досуга Уан сделал себе маленькую скрипку из кедрового дерева. Струны он свил из кишок убитой им дикой кошки. Каждый вечер после ужина он играл известные ему мелодии и придумывал новые. Поначалу музыка и постоянное отбивание такта казались медведю скучными. Но понемногу он привык и жужжание маленького кедрового ящика стало доставлять ему большое удовольствие.

По вечерам Ами иногда уходил. По счастливой случайности его не было дома как раз в тот вечер, когда краснокожие напали на Уана.

Спокойствие этого странного человека поразило индейцев, и они опустили руки. Никогда ещё им не приходилось видеть человека другой расы. «Это и есть Оглугичан? Человек это или животное?» – спрашивали они друг друга.

– Уо, вставай, мой друг! – воскликнул Уамбли. – Быть может, он из племени дикобразов и стыдится взглянуть на нас!

Вдруг они заметили дичь, свисавшую над огнём в грубо устроенном очаге.

– Уо, друзья! У него есть еда! Садитесь! Садитесь! – закричали они.

Уан стал рассматривать столь внезапно ворвавшихся к нему гостей. Это была кучка худых, изголодавшихся людей. Уамбли протянул ему руку, и Уан дружески пожал её. Он приставил свою скрипку к стене, нарезал дичь большими кусками и предложил их гостям. Голодные люди жадно набросились на еду, и свет, падавший от огня, играл на их воинственных лицах.

Когда воины утолили свой первый голод, Уамбли обратился к хозяину на языке знаков: