Я пробежал расписание занятий.
– А что это за координационный день?
– Ой, это чушь несусветная. Можешь пропустить.
– Спасибо, что предупредил. Давай тогда заглянем в тот бар, что напротив колледжа и примем по паре пива.
– Вот это правильно!
– Надо думать.
После координационного дня был день выбора учебных дисциплин. Я прибыл в колледж на трамваях с пересадкой: «W» до Вермонта, а там на «V» до Монро. Народ носился по университетскому городку с брошюрами и бумагами. Я понятия не имел, что мне делать, куда все бегут. Я разнервничался.
– Извините… – обратился я к девушке, но она лишь мельком глянула на меня и улизнула.
Тогда я схватил пробегавшего парня за пояс и остановил его.
– Ты что делаешь? Совсем уже…
– Заткнись. Я хочу узнать, куда это все несутся? Мне-то что делать?
– Так вам же вчера все объяснили! Для чего тогда координационный день?
– Ох, черт…
Я отпустил его. Парень исчез, оставив меня в полном неведении. Я-то представлял себе, что приду в колледж, скажу, что хочу изучать журналистику, и мне выдадут расписание занятий. Но ничего подобного. И я снова почувствовал себя первоклассником, который ничего не знает и с ужасом смотрит на коварных старшеклассников. Я сел на скамейку и стал разглядывать снующих взад и вперед людишек. «А что, если прикинуться? – пришла мне в голову забавная мысль. – Буду говорить родителям, что занятия в колледже идут полным ходом, а сам целыми днями буду валяться на газоне».
Но тут я узнал в пробегающем мимо студенте Плешивого. Я вскочил и схватил его сзади за воротник.
– Эй, эй, Хэнк! Ты чего делаешь?
– Сейчас увидишь, придурок!
– Да что случилось? В чем дело?
– Как мне теперь получить это ебучее расписание? Что делать?
– Я думал, ты знаешь.
– Откуда? Что я, родился с этим знанием?
Я потащил его к скамейке, удерживая за ворот рубашки.
– Давай выкладывай все по порядку, коротко и ясно. Что нужно сделать и как. Справишься – будешь пока жить!
И Плешивый все разъяснил. У меня был персональный координационный день. Напоследок, все еще держа его за воротник, я заявил:
– Сейчас я отпускаю тебя. Но наступит день, когда ты заплатишь мне за всю эту мозгоебку. Не знаю когда, но это обязательно случится.
Я отпустил его, и он смешался с потоком студентов. Получалось, что мне уже не имело смысла спешить и беспокоиться. Все равно теперь на мою долю оставались наихудшие классы, наипротивнейшие учителя и неудобнейшие часы. Я не спеша брел по университетскому городку и подписывал класс за классом. Выходило, что я был самый незаинтересованный студент во всем колледже. Меня посетило чувство превосходства.
Но ненадолго, до моего первого урока английского, назначенного на 7 утра. На часах было 7.30, я был с бодуна, стоял у двери класса и прислушивался. Родители выдали мне деньги на учебники, а я их пропил. Ночью улизнул через окно своей комнаты и просидел до закрытия в ближайшем баре. От выпитого пива меня трясло. Я еще не проспался. Решившись, я открыл дверь и вошел. Мистер Гамильтон, наш преподаватель английского, стоял перед классом и пел. Громко работал граммофон, и класс пел вместе с мистером Гамильтоном песню Гилберта и Салливана[8 - Дуэт английского драматурга Уильяма Швенка Гилберта (1836–1911) и композитора Артура Сеймура Салливана (1842–1900), авторов множества популярных оперетт.]
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: