Тайна Эдвина Друда. В переводе Свена Карстена, с окончанием и комментариями

– Убийство! – возопил мистер Хонитандер, вздымая палец к потолку. – Кровопролитие! Каин и Авель! Я не желаю иметь дело с Каином! Я отталкиваю его окровавленную руку дружбы, сэр, она мне отвратительна!

– Я всё ещё не услышал Ваших объяснений, сэр, – проговорил мистер Криспаркл, кладя ногу на ногу.

– В Заповедях Моисеевых сказано: «Не убий», сэр! Не мне напоминать Вам об этом!

– Там ещё сказано: «Не говори напраслину о ближнем твоём», – заметил младший каноник.

– Довольно, сэр! – взревел мистер Хонитандер, вскакивая. – Хватит увёрток! Слава Господу, что этот малолетний преступник и его сестра, о которых я не могу даже вспоминать без содрогания и ужаса, достигли теперь совершеннолетия, и я могу сложить – нет, с облегчением сбросить с себя! – обязанности их опекуна! Так как Вы пожелали заботиться о них дальше, я передаю Вам все отчеты по расходованию средств – избавьте меня от них, сэр, избавьте как можно скорее! И вот ещё что я скажу Вам, мистер Криспаркл, – набычившись, проговорил Главный Благотворитель. – Право, Вы могли бы себе найти лучшее занятие, чем возиться с этим отребьем. Да, сэр, много лучшее занятие. Много лучшее!

– Мистер Хонитандер, – ответил младший каноник, сдерживаясь. – Лучшее или худшее – всё это дело вкуса и убеждений. Вы имеете в виду, как я полагаю, что мне следовало бы стать членом Вашего Общества?

– Без сомнения, сэр! – ответствовал мистер Хонитандер, зловеще кивая. – Для вашей же пользы, вам следовало бы давным-давно это сделать!

– Я так не думаю.

– Человек Вашей профессии, – снова возвысил голос мистер Хонитандер, – должен был бы всячески содействовать обнаружению и наказанию преступника, а не покрывать его!

– Я понимаю свою профессию иначе. Моя первая обязанность, сэр, это помощь ближним – тем, кто находится в беде или претерпевает гонения. Но довольно об этом. Я совершенно уверен, сэр, что достаточно понимаю душу и устремления мистера Ландлесса, чтобы не сомневаться в том, что он говорит правду. Поэтому я и стою на его стороне. Да, стою и буду стоять.

– Так кто же тогда, по-Вашему, совершил это ужасное преступление?!

– Небеса запрещают мне, – сказал мистер Криспаркл, – обвинять кого-либо только для того, чтобы защитить другого.

– Ещё бы! – презрительно сказал мистер Хонитандер. – Ведь Вас, как я понимаю, нельзя назвать совершенно уж незаинтересованным лицом!

– Это почему же? – поинтересовался младший каноник невинным тоном.

– Да хотя бы из-за тех трёх с половиной фунтов в месяц, которые Вы получали от нас за то, что этот юный дикарь жил в Вашем доме. Эти деньги вполне могли немного повлиять на Ваши суждения!

– То есть, Вы считаете, что я хотел и дальше получать их, поэтому и заступался за своего воспитанника?

– Если угодно. Заметьте, это Вы сказали, а не я.

Младший каноник с негодованием посмотрел на Главного Благотворителя и затем веско произнёс:

– Мистер Хонитандер! Я пришёл сюда не для того, чтобы Вы испытывали на мне Ваши ораторские приёмы и демонстрировали Ваши скверные манеры. Я вижу, что мне придётся выразиться со всей откровенностью: Ваши слова отвратительны, сэр!

– Однако Вы позволяете себе сильные выражения!

– И я вправе так поступать, сэр, поскольку Ваше поведение не достойно ни христианина, ни джентльмена. Прощайте, сэр!

И мистер Криспаркл решительным шагом покинул штаб-квартиру благотворительного фонда. Но уже скоро походка его снова стала обычной, и улыбка вернулась на его лицо при мысли, что сказала бы его матушка, если бы узнала, как вёл себя её любимый Септимус перед лицом Великого Человека. Сам же младший каноник был весьма доволен тем, как он слегка повытряс пыль из сюртука Столичной Благотворительности.

Направился он в Степл-Инн, однако, не к мистеру Грюджиусу, а прошёл в дальний конец двора, к двери совсем другого подъезда. Множество скрипучих ступенек преодолел он, пока не поднялся на самый последний этаж, где в крохотной чердачной квартирке, состоящей из двух полутёмных комнатушек, жил теперь Невил Ландлесс.

Дверь он днём не запирал, поэтому знавший за ним такое младший каноник просто повернул ручку, вошёл и сразу же уткнулся в стоящий прямо у двери заваленный книгами кухонный стол, за которым склонился над тетрадками его воспитанник. По тому довольному взгляду, который бросил мистер Криспаркл на эти книги и учебники, можно было понять, что появились они в этом скромном жилище не без его, младшего каноника, участия.

– Как дела, Невил? – приветствовал он вскочившего ему навстречу молодого человека.

– Не даю себе покоя, сэр, и учусь, как каторжный.

– Не забывайте только давать отдых глазам, Невил, – сказал младший каноник, пожимая ему руку. – Что-то они у Вас слишком уж блестят.

– Это от удовольствия видеть Вас, сэр, – ответил юноша. – Если бы Вы бросили меня в беде, вот тогда бы они погасли.

– Смотрите на жизнь веселее, Невил! – подбодрил его мистер Криспаркл. – Вы справитесь!

– Если бы я даже умирал от усталости, Вы и тогда смогли бы влить в меня свежие силы одним лишь Вашим словом! Но я, действительно, пока справляюсь и оттого чувствую себя великолепно!

Мистер Криспаркл мягко взял юношу за локоть и повернул его лицом к свету.

– Хотелось бы видеть побольше румянца на Ваших бледных щеках, Невил. Вам надо чаще бывать на солнце.

Невил потупился и проговорил с болью в голосе:

– К этому я ещё не готов, сэр. Не могу забыть, как люди смотрели на меня, когда я проходил по улицам этого вашего Клойстергэма, как они отворачивались и даже отодвигались от меня, чтобы я случайно их не коснулся… После всего пережитого я избегаю выходить днём на улицу. Я гуляю немного, но по ночам, сэр, когда кругом никого нет.[121 - Плохой внешний вид Невила, его «страх толпы» и прочие признаки его душевного нездоровья часто трактуются исследователями как приметы близкой смерти юноши.]

Мистер Криспаркл сочувственно похлопал его по плечу и ничего не сказал.

– Иногда я говорю себе, сэр: ах, если бы было возможно просто поменять имя! Но все кругом воспримут это лишь как признание вины. Они посчитают, что этим я хочу уйти от ответственности. Так что, нечего о таком и думать… Это нелёгкое дело, сэр, без вины находиться под подозрением, но я не жалуюсь.

– К сожалению, Невил, в вашем случае не приходится надеяться даже на чудо, – вздохнув, сказал мистер Криспаркл.

– Да, я понимаю, сэр… Остаётся только надеяться на то, что время всё лечит.

– В конце концов всё устроится, Невил.

– Понятно, что устроится… Хорошо бы ещё дожить до этого.

Тут, заметив, что его подавленное настроение стало передаваться и мистеру Криспарклу, юноша спешно взял себя в руки, широко улыбнулся и сказал:

– Но зато какие здесь отличные условия для учёбы! Углублённые занятия – это как раз то, что мне сейчас необходимо, чтобы не вешать носа. Вы посоветовали мне начать изучать юриспруденцию и даже снабдили меня нужными книгами – и я с радостью последовал совету моего друга и защитника. Да, моего доброго друга и отважного защитника!

И Невил в порыве чувств сначала прижался щекой к лежавшей у него на плече ладони младшего каноника, а затем даже наклонил голову и поцеловал эту руку.[122 - В этой сцене хорошо видно, что Невил (как и Елена несколькими главами ранее) целует руку мистера Криспаркла не из-за влюблённости в каноника, а на индийский манер – как уважаемому человеку, учителю и другу.] Мистер Криспаркл ещё раз ободряюще похлопал юношу по плечу, потом подошел к столу и стал рассеянно листать лежащий сверху открытым толстый свод законов.

– По Вашему молчанию, мистер Криспаркл, я заключаю, что мой бывший опекун не в восторге от этой идеи?

– Ваш бывший опекун такая… гм… персона, чьё мнение всем нормальным людям должно быть неинтересно. К счастью, он больше не Ваш опекун.

– И, к счастью, после оплаты его «услуг» у меня ещё осталось немножко денег, чтобы дожить до окончания моей учёбы, пусть и при жёсткой экономии. Иначе я стал бы живым примером пословице «Покуда травка подрастёт, лошадка с голоду помрёт».

Мистер Криспаркл, наклонив голову, чтобы не удариться о низкие балки потолка, подошёл к открытому во двор окну комнаты Невила и выглянул: он увидел лишь близкую стену соседнего здания, а так же чахлый, заросший травою садик между домами и давно пересохший фонтан посередине. Невил с книгой в руке тоже подошёл и стал рядом.

– На будущей неделе кончится ваше одиночное заключение, Невил, – сказал младший каноник, закрывая окно. – С Вами будет Ваш верный друг, Ваша сестра.

– Боюсь, ей будет тут неуютно…

– Вовсе нет, напротив! Вашему жилищу требуется женская рука и забота, поэтому здесь для неё найдётся достаточно дел.