Приключения Оливера Твиста (адаптированный пересказ)

Окрестные мальчишки дразнили Ноэ – и он сносил оскорбления безропотно. Однако, теперь у него в подчинении появился тот, на ком можно было отыграться за обиды. И Ноэ не упускал случая сделать это.

Однажды – Оливер жил у гробовщика уже больше месяца – мистеру Сауербери пришла на ум одна идея.

– Дорогая, – обратился он за ужином к супруге, – ты заметила, какой миловидный Оливер?

– Еще бы! – истерично хихикнула миссис Сауербери. – Ведь он столько ест!

– Я не о том, дорогая. У него меланхоличное выражение лица. Думаю, из него получился бы неплохой мьют.

Миссис Сауербери удивленно вскинула брови. Мьют? Мьютами именовали людей, специально нанятых для того, чтобы следовать за гробом. Неужели муженек всерьез думает…

Поняв, что сейчас сомнения будут озвучены, мистер Сауербери торопливо продолжил:

– Я говорю не о настоящем мьюте, а только о мьюте для детей. Представляешь: несут малыша, а следом вышагивает практически такой же малыш, полный скорби и сострадания. Очень эффект но, как ты считаешь?

И, хотя миссис Сауербери совсем не понравилось, что такая очевидная идея пришла в голову муженьку, а не ей, она должна была признать: выдумка превосходна! А вскоре представился и случай воплотить ее в жизнь.

Утром в лавку явился мистер Бамбл. Неторопливо достав вместительный бумажник, он извлек из него клочок бумажки и протянул гробовщику.

– Эге! – просиял мистер Сауербери. – Никак, заказ на гроб?

– И гроб, и похороны, – подтвердил мистер Бамбл, затягивая ремешок толстого бумажника.

– Бейтон? – прочел гробовщик. – Никогда не слышал такой фамилии.

– О, на удивление упрямая семейка! – неодобрительно сообщил мистер Бамбл. – Третьего дня вечером у них разболелась хозяйка. Послали за врачом. Врач в ту пору уехал на званный обед, но смышленый ученик сейчас же послал Бейтонам какое-то лекарство в баночке из-под ваксы.

– Быстро сработано! – похвалил гробовщик.

– Именно так! Но муж несчастной тут же сообщает, что принимать это лекарство его супруга ни за что не будет, так как оно от этой болезни не помогает! Виданная наглость! Прекрасное, полезное лекарство, которое неделю назад очень помогло двум ирландским рабочим и грузчику угля!.. Тем более, что его послали даром, в специальной баночке из-под ваксы – и на тебе!

– О! – только и сказал гробовщик.

– Именно так! – подтвердил мистер Бамбл и с силой пристукнул тростью. – Невыносимое упрямство! И вот теперь мы должны организовывать похороны!.. Вот адрес этих упрямцев – сделайте все побыстрее!

Мистер Бамбл так возбудился от рассказа, что одел треуголку задом наперед и не заметив этого вышел из лавки.

– Ах, Оливер, он так рассердился, что даже не спросил о тебе! – заметил гробовщик, глядя вслед быстро удаляющемуся бидлу.

– Да, сэр, – подтвердил Оливер, который на самом деле старался не показываться на глаза бидлу.

– Ну что ж, чем быстрее мы покончим с новым делом, тем лучше… Ноэ, присмотри за лавкой. А ты, Оливер, надень шапку и ступай за мной.

Вначале они шли по людным кварталам города, а потом свернули на улочку, еще более грязную и жалкую чем те, которые они только что миновали. По обе стороны улицы поднимались большие, высокие, но очень ветхие дома. Здесь обитала беднота. Иногда им попадались лавки, но торговцы давно поняли, что торговать здесь не для кого и теперь двери лавок были наглухо заколочены. Помещения быстро разрушались, но и там, по видимому, обитали люди: об этом свидетельствовали дыры, заменяющие бездомным двери. От сточных канав тянуло затхлой мерзостью.

На двери нужного дома не оказалось ни молотка, ни ручки звонка. Гробовщик толкнул дверь и она с трудом отворилась. По темному коридору они на ощупь пробрались на второй этаж. Наткнувшись на какую-то дверь, гробовщик постучал.

Им открыла девочка лет тринадцати. Едва заглянув за порог, гробовщик понял, что попал по адресу.

Огонь в очаге не горел, но какой-то человек по привычке сидел около холодных углей. Рядом с ним сидела старуха. В другом углу копошились оборванные дети, а в нише напротив двери лежало что-то, прикрытое старым одеялом. Увидев этот предмет, Оливер задрожал и прижался к гробовщику: он понял, что скрывается под одеялом.

– Никто к ней не подойдет! – заорал мужчина, увидев гробовщика. – Будьте вы прокляты! Не подходите, если вам дорога жизнь!

– Вздор! – примирительно сказал мистер Сауербери, который привык к любым ситуациям.

– Я не позволю ее зарыть! – не унимался мужчина. У него были глаза, налитые кровью, а седые волосы страшно растрепались. – Не найти ей там покоя: черви будут мешать, черви!.. Но они не смогут глодать ее – так она иссохла! Ее уморили голодом – вот что я вам скажу!

Не вступая в разговоры, мистер Сауербери достал из кармана мерку и взялся обмерять труп.

– Не было огня в очаге, и свечей тоже не было! – продолжал орать красноглазый. – Она умерла в темноте, не видя лиц своих детей, хотя они и стояли рядом! Для нее я просил милостыню, а меня посадили в тюрьму. Когда я вышел, она уже умерла. Ее уморили голодом!

Красноглазый вцепился себе в волосы и забился в припадке. На серых губах выступила пена.

Дети разревелись, но старуха пригрозила – и все смолкли.

– Это моя дочь, – пояснила старуха, подмигивая круглым птичьим глазом. – Я была молода, когда родила ее, теперь я весела и здорова, а она мертва… Когда ее похоронят? Велите прислать теплый плащ, чтобы я могла идти за гробом. И пирожка, и вина перед тем, как идти. Вы пришлете хлеба? Ковригу хлеба?

– Да, да, обязательно, – гробовщик вырвался из цепких старушечьих лап и торопливо вышел вон.

Мистер Сауербери не напрасно обнадежил старуху: два фунта хлеба и кусок сыра были доставлены на следующий день лично мистером Бамблом. Когда гробовщик и Оливер пришли в дом покойной, Бамбл и четверо рабочих, которым предстояло нести гроб, уже были там. Нашелся и черный ветхий плащ для старухи.

Процедура была проста: гроб завинтили и, выйдя на улицу, рабочие пустились рысцой – чтобы не заставлять ждать священника. Все остальные едва поспевали за носильщиками.

Впрочем, можно было не торопиться. На заросшем крапивой участке кладбища, где хоронили приходских, они нашли лишь клерка, который охотно сообщил, то священника если и придет, то только через час. Гроб сбросили к краю могилы и ушли в ризницу греться у камина, а красноглазый и старуха остались ждать под холодным моросящим дождем.

Прошел час. Священник, наконец, явился, прочел из погребальной службы ровно столько, сколько можно прочесть за четыре минуты и церемония на том завершилась.

– Засыпайте, – велел мистер Сауербери.

Работа эта была нетрудной: в могиле было уже столько гробов, что от поверхности их отделяло не больше метра. Могильщик набросал земли, притоптал ее и ушел, закинув лопату на плечо.

– Ступай, приятель! – сказал мистер Бамбл, хлопнув по плечу красноглазого. – А то ворота кладбища сейчас закроют!

Мужчина, который за все время так и не пошевелился, оставался неподвижным. Пришлось окатить его из кружки и вместе с плачущей старухой (у нее отобрали плащ, что и вызвало поток слез) выпроводить с кладбища.

– Ну что, понравилось тебе, Оливер? – поинтересовался мистер Сауербери.

– Не очень, сэр, – нерешительно ответил Оливер.

– Ничего, – сказал гробовщик. – Быстро привыкнешь.

Интересно, а как долго пришлось привыкать к этому самому мистеру Сауербери? Этот вопрос интересовал Оливера, но задать его он не решился.

Глава VI

Оливер, раздраженный насмешками Ноэ, приступает к действиям и приводит его в немалое изумление

Прошел месяц испытательного срока и Оливера официально приняли в ученики. Настала осень и спрос на гробы поднялся. Старожилы не могли помнить, когда еще так свирепствовала корь, забиравшая младенцев десятками. Оливер возглавлял многие траурные процессии, вызывая умиление и восторг всех матерей города. Иногда гробовщик брал его и на взрослые похороны, чтобы мальчик мог поучиться смирению и умению держать себя.