Пираты. Рассказы о знаменитых разбойниках

Это предложение показалось таким разумным и отвечающим общим интересам, что капитаны шлюпов безо всяких раздумий согласились его принять. Все награбленное было уложено в три сундука и перенесено на корабль Эвери. Погода была отличной; все трое провели этот и следующий день на его судне. Эвери тем временем собрав своих людей, сказал им, что теперь у них на борту есть все, что может сделать их счастливыми; «Так что же, – продолжил он, – мешает нам отправиться в какую-нибудь страну, где нас никто не знает и прожить оставшуюся жизнь в достатке?» Его команда быстро поняла, куда он клонит, и с радостью согласилась бросить шлюпы и удрать со всей добычей, что они и сделали, когда наступила ночь. Читатель легко может представить себе ужас и негодование, охватившие команды двух других кораблей, когда утром они увидели, что Эвери исчез вместе со всеми их богатствами.

Эвери и его люди отправились в Америку, где их никто не знал, и договорились разделить добычу, изменить имена, поселиться по отдельности и жить в мире и почете. Первый остров, к которому они подошли, назывался островом Провидения, здесь совсем недавно появились первые поселенцы. Однако пираты испугались, что такой большой корабль при условии, что сообщения об угоне похожего из Груана разошлись по всему миру, может вызвать подозрение. И решили от него избавиться. Эвери стал распускать слухи, что его корабль был снаряжен для каперства, но, поскольку ему не повезло, хозяин велел при первой же возможности от него избавиться. Благодаря этим слухам он быстро нашел покупателя. Продав корабль, Эвери тут же приобрел небольшой шлюп.

Он и его спутники отплыли на этом шлюпе и высадились в разных местах на побережье Америки. Они разъехались, купили себе землю и зажили на новом месте.

Эвери, однако, сумел припрятать большую часть драгоценных камней и других дорогих вещиц, поскольку размеров награбленного никто из моряков не знал. Приехав в Бостон, он собирался было уже осесть здесь, но, поскольку изрядная часть его сокровищ состояла из алмазов, понял, что не сможет продать их в этом городе, не будучи заподозренным в пиратстве. Подумав хорошенько, он решил уехать в Ирландию и вскоре прибыл в северную часть этой страны, где поселились многие его люди. Некоторым удалось получить помилование от короля Вильгельма, и они осели в Ирландии.

Несметные богатства ничуть не облегчили жизнь Эвери, а, наоборот, причинили ему массу неудобств. Он не решался выставить свои алмазы на продажу, опасаясь вызвать подозрения. Поразмыслив, однако, решил найти в Бристоле человека, которому смог бы довериться. Так он и сделал; приехав в Девоншир, послал письмо одному из своих друзей, предлагая встретиться в городе под названием Байдфорд. Там он рассказал этому человеку и нескольким его «друзьям» о своем сокровище, и они решили, что безопаснее всего будет передать награбленное добро в руки богатых купцов, которых они ему назовут и которые не станут спрашивать, откуда драгоценности взялись. Один из этих «друзей» сообщил Эвери, что знает людей, которые подходят для этого дела, и если он заплатит им хорошие комиссионные, то они провернут сделку без обмана. Эвери понравилась эта идея (впрочем, что ему еще оставалось – сам он заняться продажей алмазов не мог). Дело кончилось тем, что названные купцы посетили Эвери и после долгих уверений в своей честности и порядочности получили от него сокровища, состоявшие из алмазов и нескольких золотых сосудов. Оставив ему немного денег на жизнь, они удалились.

Эвери сменил имя и стал жить в Байдфорте очень тихо, чтобы не привлекать к себе внимания. Скоро деньги у него закончились, а от купцов не было ни слуху ни духу, хотя он постоянно писал им; наконец, они прислали ему немного денег, но этого не хватило даже на то, чтобы рассчитаться с долгами. Периодически они присылали ему кое-какие гроши, которых ему едва хватало на самую скромную жизнь. Поэтому он решил тайно приехать в Бристоль и потребовать у купцов расчета, но вместо денег получил угрозы. Когда он потребовал, чтобы они расплатились с ним, купцы заткнули ему рот, пригрозив рассказать властям, кто он такой, показав тем самым, что сухопутные пираты не уступают в жестокости морским.

После этого он, неизвестно почему, сразу же уехал в Ирландию. Может, испугался их угроз, а может быть, кто-то узнал его на улице Бристоля. Эвери засыпал бристольских купцов требованиями прислать ему денег, но безуспешно; в конце концов он вынужден был идти побираться. В отчаянии Эвери решил вернуться и отдать себя на милость этих «честных» купцов, решив про себя – будь что будет. На торговом судне он добрался до Плимута, а оттуда пешком дошел до Байдфорда. Пробыв здесь несколько дней, он заболел и умер; после него не осталось денег даже на покупку гроба!

А теперь вернемся назад и расскажем нашим читателям о судьбе двух других шлюпов. Подумав, что Эвери ночью ушел вперед, капитаны спокойно привели свои суда к месту рандеву, но, к огромному разочарованию, никто их там не ждал. Им не нужно было подсказывать, что надо делать в такой сложной ситуации. Провизия на борту шлюпов подошла к концу; на берегу можно было наловить дичи, а в прибрежных водах – рыбы, но у них не было соли для ее засолки. Понимая, что выжить в море без еды невозможно, они решили поселиться на берегу. Соорудив палатки из парусов и сняв все необходимое со шлюпов, они разбили на берегу лагерь. К счастью, у них было много оружия. Вскоре они повстречали своих соотечественников; здесь надо сделать небольшое отступление, чтобы объяснить, как те сюда попали.

Капитаны Джордж Дью и Томас Тью получили от губернатора Бермуд приказ отплыть к устью реки Гамбии в Африке и с помощью солдат Королевской Африканской компании захватить французскую факторию, расположенную на этом берегу. Дью попал в жестокий шторм, ветром у его корабля сломало мачту, к тому же он потерял из виду своего спутника. Ему пришлось вернуться, чтобы отремонтировать корабль. Тью, вместо того чтобы идти к месту назначения, отправился к мысу Доброй Надежды, обогнул его и двинулся на север, в Баб-эль-Мандебский пролив. По пути он повстречал большое судно, до краев нагруженное товарами, шедшее из Индии в Аравию. На борту этого корабля было три сотни солдат, не считая моряков, но Тью решился напасть на него и вскоре взял в плен. Говорят, что от продажи груза на каждого моряка Тью пришлось по три тысячи фунтов. Узнав от своих пленников, что на подходе еще пять таких же судов, Тью задумал напасть на них, но вынужден был отказаться от этого из-за протестов своего квартирмейстера и других членов команды. Тью и его моряки решили не выходить больше в море и поселиться в каком-нибудь удобном месте на берегу; выбран был остров Мадагаскар. Впрочем, Тью и несколько других моряков вскоре уехали в Род-Айленд и получили там прощение.

Коренные жители Мадагаскара – негры, которые отличаются от гвинейских длиной волос и более темным цветом кожи. Они составляли несколько малочисленных племен, каждое из которых имело своего вождя и вело нескончаемую войну с соседями. Пленников, захваченных в бою, превращали в рабов, продавали или убивали, кому как захочется. Когда среди них поселились морские разбойники, вожди принялись искать с ними союза, и те племена, которым пираты помогали, всегда одерживали победу, ибо местные жители не имели огнестрельного оружия. Пришельцы наводили на негров такой ужас, что само появление нескольких пиратов на поле боя способно было обратить противника в бегство.

Капитал Тью атакует корабль, идущий из Индии

Благодаря этому пираты за короткое время стали очень богатыми и влиятельными. Пленные, которых захватывали в бою, обрабатывали для них землю, самых красивых женщин они брали в жены. Им уже было мало одной; они заводили столько жен, скольких были в состоянии содержать. Естественно, они разделились – каждый выбрал себе удобное место, где мог жить по-царски, в окружении жен, рабов и своих подданных. Прошло немного времени, и столкновение интересов заставило их скрестить оружие, и во главе своих армий они встретились на поле боя. В ходе гражданских войн их число и мощь сильно уменьшились.

Раб, превратившийся в господина, как правило, становится тираном. Наши пираты, неожиданно ставшие повелителями племен, использовали свою власть с ужасающей жестокостью. В наказание за самую малую провинность человека привязывали к дереву и убивали выстрелом в голову. Пришло время, когда негры, возмущенные жестокой тиранией чужаков, решили за одну ночь избавиться от них. Осуществить этот план оказалось нетрудно, ибо пираты давно уже перессорились друг с другом и жили по отдельности. К счастью для них, одна негритянская женщина, оставшаяся им верна, пробежала за три часа двадцать миль и предупредила их об опасности. И прежде чем негры успели собраться, пираты объединились и напали на них с оружием в руках. После этого они стали вести себя осторожнее.

Понимая, что страх не является хорошей защитой и спящий храбрец может быть легко убит в своей постели трусом, они стали натравливать негритянских вождей друг на друга, не вставая ни на чью сторону. Это привело к тому, что побежденные бежали к ним за защитой и увеличивали их мощь. Когда не было войны, они провоцировали людские раздоры и побуждали обиженных мстить обидчикам. Они подсказывали, как застать своего врага врасплох, и вооружали негров ружьями, чтобы эффективнее и выгоднее их использовать. Это привело к тому, что убийцы бежали к ним за защитой, прихватив своих жен, дочерей и родственников. Они становились друзьями, ибо их собственная жизнь зависела теперь от безопасности их защитников. Благодаря этому пираты обрели такую силу, что ни один из местных принцев не осмеливался открыто напасть на них.

Придерживаясь такой политики, все вожди за короткое время обрели множество сторонников. Подобно другим племенам, они разделились и отправились на поиски земель, которые можно было бы обрабатывать, а также места, где можно было бы поселиться и создать гарнизоны для своей защиты. Всеми ими руководил страх, и они соперничали друг с другом в возведении безопасных жилищ и использовали любую возможность, чтобы предотвратить неожиданное нападение как со стороны негров, так и со стороны друг друга.

Пират и его мадагаскарская жена

Описание одного из таких жилищ поможет читателю понять, как силен был страх этих тиранов, а заодно и развлечет его. Для строительства выбиралось место, густо поросшее лесом, неподалеку от реки. Вокруг него насыпался вал или выкапывался ров. Стены вала делали такими крутыми, что взобраться на них не было никакой возможности, особенно тем, кто не имел осадных лестниц. Через ров перекидывали мост, по которому можно было пройти в лес; жилище, представлявшее собой хижину, сооружалось в самой безопасной части этого леса. Оно было так хорошо замаскировано, что заметить его можно было, только подойдя на очень близкое расстояние. Но хитрее всего был устроен проход, который шел к этой хижине, – он был таким узким, что пройти по нему можно было только по одному. Этот проход представлял собой самый настоящий лабиринт; он шел кругами, и лишь небольшие перемычки соединяли эти круги, так что человек, не знающий дороги, проблуждал бы в нем несколько часов, так и не найдя хижину. По бокам тропинки острием вверх были врыты большие шипы одного из местных растений. Как уже говорилось выше, тропинка шла серпантином, так что человек, решивший подойти к хижине ночью, должен был обязательно напороться на эти шипы.

Так и жили эти тираны, боявшиеся всех и вся и ненавидимые всеми. В этом положении и нашел их капитан Вудс Роджерс, который прибыл на Мадагаскар на сорока-пушечном судне «Делиция» с намерением купить здесь рабов. Он пристал к той части острова, где семь или восемь лет не приставал ни один корабль. И встретился с пиратами, которые прожили здесь более четверти века. Из тех, кто когда-то высадился на острове, в живых осталось всего одиннадцать; они жили в окружении многочисленных детей и внуков.

Увидев корабль, который, как они подумали, прибыл за ними, пираты обезумели от ужаса и укрылись в своих жилищах. Но, заметив, что моряки сошли на берег без оружия и попросили продать им рабов, решились выйти из укрытия и, словно принцы, приблизились к морякам со всей своей свитой. Но они так долго прожили на этом острове, что одежда их совсем истрепалась. Нельзя сказать, чтобы они были облачены в лохмотья, но их бренные тела прикрывали лишь звериные шкуры, а ноги давно забыли о носках или ботинках. Они напоминали Геракла в львиной шкуре; заросшие волосами тела и бородатые лица делали их похожими на дикарей.

Отдав морякам рабов, они получили взамен приличную одежду и другие необходимые вещи. Вскоре они подружились с матросами, часто поднимались на борт их судна и с большим интересом изучали его трюмы и каюты. Они очень фамильярно разговаривали с их обитателями и приглашали их всех сойти на берег, поскольку задумали ночью захватить судно и уплыть. Людей и лодок для этого у них было вполне достаточно, но капитан догадался об их намерениях и выставил на палубе часовых, так что коварная задумка не удалась. Когда часть моряков сошли на берег, бывшие пираты попытались захватить судно, но капитал запретил своим людям разговаривать с ними, а для покупки рабов назначил человека, которому доверял. Так что судно ушло, оставив пиратов наслаждаться своей варварской властью. Один из них когда-то служил лодочником на Темзе, но, убив человека, бежал в Вест-Индию. Остальные были простыми матросами, и среди них не нашлось ни одного, кто умел бы читать или писать.

Сокровища капитана Эвери

Замечательная история иоассамитских пиратов в Персидском заливе

Содержит описание главного города пиратов Рас-эль-Хаймы, а также рассказ о захвате нескольких европейских судов и варварском обращении с их командами. Приводятся интересные подробности о нескольких экспедициях, посланных против этих пиратов, и их сдаче войскам английской Ост-Индской компании.

На побережье, которое тянется от мыса Муссендом до Бахрейна, на арабской стороне Персидского залива с незапамятных времен обитали арабские племена, называемые иоассамитами. Все они жили морским промыслом. Одни плавали на небольших суденышках в Буссору, Бушир, Мускат и даже в Индию, где вели свою торговлю; другие занимались рыбной ловлей на жемчужных банках Бахрейна; основная же часть нанималась матросами на небольшие суда, совершавшие каботажные плавания в Персидском заливе.

Но иоассамиты быстро поняли, что их местоположение позволяет снимать богатый урожай с кораблей, идущих по этой столбовой дороге мировой торговли, и обратились к пиратскому ремеслу. Первыми жертвами их нападений стали небольшие суденышки, плававшие в прибрежных водах залива, ибо защищаться им было нечем; но вскоре, ободренные успехом, пираты обратили свое внимание на более крупную добычу и, почувствовав вкус к разбою, который принес им богатство, решили перейти к масштабным набегам.

Иоассамитский доу в полном парусном вооружении

Около 1797 года в порту Бушира бросил якорь десятипушечный военный корабль Ост-Индской компании «Гадюка». В это же самое время там стояло несколько иоассамитских доу (одномачтовых каботажных судов). Но, поскольку они до этого нападали только на суда местных жителей, опасались Британии и уважали ее флаг, ни один английский корабль их еще ни разу не преследовал.

Тогда командиры арабских доу обратились к персидскому агенту Ост-Индской компании в Бахрейне и попросили его снабдить их ядрами и порохом для плавания. Агент, не догадываясь о том, что они задумали, выдал им предписания для старшего офицера «Гадюки» с требованием отгрузить все необходимое. Капитан корабля был в это время на берегу, в доме агента, но старший офицер получил это предписание и прислал на пиратские суда порох и ядра. Они загрузились и подняли паруса. Команда «Гадюки» в это время завтракала на палубе, а офицеры – в кают-компании; вдруг два доу открыли по ним огонь и пошли на сближение, явно намереваясь взять корабль на абордаж.

Офицеры, выскочившие на палубу, велели матросам занять свои места и, обрубив якорные канаты, подняли паруса, чтобы иметь возможность маневрировать. Между небольшим крейсером и четырьмя пиратскими доу разгорелся самый настоящий бой, поскольку на борту этих доу стояли большие пушки, а команды их были весьма многочисленны. В ходе сражения лейтенант Керратерс, старший офицер британского корабля, был ранен в поясницу, но, перевязав талию платком, продолжал командовать, пока не получил удар ядром в голову и не упал. Команда поручила мичману Солтеру принять на себя руководство боем; он продолжал храбро сражаться. Наконец, пираты бросились наутек; крейсер некоторое время гнался за ними, после чего встал на якорь в безопасном месте.

Прошло несколько лет, прежде чем раны, полученные в первом сражении с англичанами, затянулись, и пираты снова решились напасть на корабль, шедший под британским флагом, хотя против малых судов в проливе велась постоянная война. В 1804 году неподалеку от острова Кенн в Персидском заливе французский капер напал на крейсер Ост-Индской компании «Муха». Но прежде чем пираты сумели взять его на абордаж, крейсер выбросился на мелководье у берегов острова, и командир утопил мешок с правительственными депешами и деньги, которые вез. Это было сделано на глубине 2,5 морской сажени (15 метров), а на берегу отмечены ориентиры, по которым, если представится такая возможность, можно будет найти это место и достать ценности. Пассажиров и команду отвезли в Бушир, где они были предоставлены сами себе. Собрав по подписке деньги, они купили небольшое суденышко, снабдили его всем необходимым и пустились в плавание, надеясь добраться до Бомбея. Проходя по заливу, они подумали, что не мешало бы достать мешок с депешами и деньги, затопленные у берегов Кенна; поэтому они подошли к острову и после некоторых усилий выловили их, полагая, что дело не терпит отлагательства, ибо депеши были отправлены в Индию из Англии. После этого, не теряя времени, они двинулись в Бомбей.

Неподалеку от выхода из залива их судно было захвачено флотилией иоассамитских лодок. Моряки «Мухи» пытались сопротивляться, но, ранив несколько человек, пираты отвезли их в свой главный порт Рас-эль-Хайма. Здесь моряков посадили в тюрьму, надеясь получить за них выкуп. Пока они жили в Рас-эль-Хайме, их показывали жителям города как диковинку, которую люди никогда ранее не видывали. Иоассамитские дамы желали осмотреть все до мельчайших подробностей; они не успокоились до тех пор, пока не убедились, чем именно необрезанные неверные отличаются от истинно верующих.

Несчастные англичане провели в арабском плену несколько месяцев, но никакой надежды на их выкуп не было. Тогда арабы решили избавиться от не приносящих никакого дохода пленников и убить их. Узнав об этом, моряки разработали план, как хотя бы на время оттянуть свою гибель. Они сообщили вождю пиратов о богатстве, которое они утопили у берегов острова Кенн, и о тех приметах, по которым можно было определить место и с помощью хороших ныряльщиков достать утопленные драгоценности. Они предложили достать их в обмен на свою свободу, и арабы торжественно поклялись отпустить их на волю, если они сумеют это сделать.

Вскоре моряки с «Мухи» в сопровождении ныряльщиков, которые добывали жемчуг на банках Бахрейна, прибыли к острову Кенн. Определив точное место гибели своего корабля, они встали на якорь и взялись за дело. Первые же ныряльщики нашли на дне деньги; вскоре вся команда принялась нырять, так что корабль на какое-то время оставался совсем пустым, если не считать пленных англичан. Они поняли, что им представилась уникальная возможность бежать, и заняли свои места, чтобы перерезать канат и поднять паруса, но их передвижения были замечены, и все ныряльщики снова вдруг оказались на палубе. Побег не удался! Впрочем, здесь они получили обещанную свободу; арабы высадили их на остров Кенн, откуда не было никакой надежды сбежать. Пираты тоже высадились на берег и устроили такую резню среди местных жителей, что англичане, опасаясь разделить их судьбу, бежали в поисках убежища в горы и попрятались там в углублениях среди скал. Живя здесь, они питались чем бог послал – под прикрытием ночи выходили из своего укрытия и, украв козла, тащили его к себе. Наконец, пираты закончили свое кровавое дело, убив или изгнав с острова всех его обитателей, и убрались прочь вместе с добычей, собранной на дне моря и на берегу. Англичане наконец решились выйти из укрытия и стали думать, как им спастись. Они уже совсем было отчаялись выбраться отсюда, как на берег выбросило разбитую штормом лодку, которую еще можно было починить. Они принялись обыскивать заброшенный город и обнаружили другие материалы, которые могли им пригодиться, а также множество досок и бревен для сооружения плота. Лодка и плот были готовы в течение нескольких дней, и англичане, разделившись на две группы, отправились к персидскому берегу. Плот утонул, и все бывшие на нем погибли; зато лодка достигла желанного берега.

Добравшись до земли, они двинулись пешком в Бушир. Они шли вдоль побережья, надеясь попасть в деревни, где есть вода. Во время похода морякам пришлось испытать невыносимые тяготы и лишения. Никто из них не знал в совершенстве языка этой страны, а дороги и места отдыха и вовсе были им неизвестны. У них было мало денег и одежды, и их постоянно грабили и унижали. Питались они чем придется; часто им приходилось довольствоваться испорченными продуктами; днем у них не было убежища от палящих лучей солнца, а ночью – от холодной росы.

Индийские матросы и слуги, которые вышли с ними в этот поход, пали по дороге; приходилось бросать в пути даже обессилевших европейцев, сказав им последнее прости. Уходившим вперед не на что было надеяться; они знали, что и их ждет такая же судьба. Однажды они оставили своего товарища, который не мог уже идти, всего лишь в миле от деревни. Утром они вернулись за ним, но нашли только обглоданные кости, ибо ночью здесь побывали шакалы. Тем не менее они не решались бросить пакет с депешами; хотя он был легок, они так ослабели, что несли его по очереди. Сохранив этот пакет, несмотря на все препятствия и трудности, они достигли острова Бушип, до которого добрались на лодке. Здесь их задержал местный шейх, который в конце концов дал им лодку, чтобы они смогли добраться со своими депешами до Бушира. Отсюда они уехали в Бомбей; впрочем, из всей команды уцелело лишь два человека: мистер Джоул, офицер с торгового корабля, и английский матрос по имени Пенмел. Они-то и доставили в Бомбей мешок с депешами и письмами.

На следующий год из Бомбея в Буссору шли два английских брига, «Шеннон» под командованием капитана Бебкока и «Триммер» капитана Каммингса. Неподалеку от островов Полиор и Кенн на них напали пираты, и после слабого сопротивления, да и то одного лишь «Шеннона», оба корабля были захвачены, а часть команды на обоих судах была перебита. Один араб заметил, что во время перестрелки капитан Бебкок стрелял из мушкета, и этот капитан был отвезен на берег. Посовещавшись, пираты решили отрубить ему руку, в которой он держал оружие. Она была отрублена одним ударом сабли, и никто не позаботился перевязать рану или наложить жгут, чтобы капитан не умер от потери крови. Бебкок, однако, сохранил присутствие духа и сам позаботился о себе. Увидев рядом с собой очищенное сливочное масло, он велел разогреть его и сунул туда кровоточащий обрубок руки. Кровотечение уменьшилось, и это спасло капитану жизнь. Команды обоих судов были захвачены в плен и отвезены в арабский порт, откуда моряки постепенно рассеялись по стране, а потом бежали на родину. На судах установили дополнительные пушки, и одно из них, несущее орудие и снабженное арабской командой, вышло из Рас-эль-Хаймы и, курсируя в заливе, захватило много новых судов.

Пираты отрубают руку капитану Бебкоку

В 1808 году, когда силы иоассамитских пиратов возросли, а сами они уверовали в свою непобедимость, их атаки на суда под британским флагом стали более частыми и более наглыми. Первое судно, которое они захватили, шло из Бомбея в Буссору и называлось «Минерва». На него напало несколько пиратских судов (ибо они никогда не плавали в одиночку), которые в течение нескольких дней преследовали отбивавшийся от них корабль. Наконец, представился удобный случай для абордажа: толпы пиратов хлынули на борт «Минервы» и вырезали почти всех, кто на ней находился. Говорят, что капитана разрубили на куски и выбросили в море; пощадили лишь второго помощника и плотника, рассчитывая, очевидно, поставить их себе на службу, а также армянскую даму, жену лейтенанта Тейлора, ждавшего ее в Бушире. Быть может, они желали потешиться с ней, но ее удалось выкупить за большую сумму денег.

Флагманский фрегат, преследующий флотилию иоассамитских пиратов

Через несколько недель после этого «Сильф», один из крейсеров Ост-Индской компании, водоизмещением шестьдесят тонн и с восемью пушками на борту, шел в составе эскадры, которая сопровождала посольство. Это посольство, которое возглавлял сэр Хартфорд Джоун, направлялось из Бомбея в Персию. В заливе «Сильф» отстал от эскадры и подвергся нападению флотилии пиратских судов. По всему было видно, что они собираются захватить корабль; но, поскольку его командир, лейтенант Грэм, получил приказ от бомбейского правительства не открывать огня, пока эти суда не выстрелят по нему первыми, «Сильф» не успел подготовиться к бою. Он даже не успел поднять флаг, чтобы показать, какой стране он принадлежит. Пираты подошли к нему, зацепились длинными крючьями за борта и обрушили на его палубу град камней, которые убили или ранили почти всех, кто на ней стоял. После этого они взяли судно на абордаж и безо всякого труда захватили. «Сильф» успел сделать лишь один залп. По своему обычаю, пираты убили всех, кого смогли найти. Израненный лейтенант Грэм сумел забраться в передний люк своего корабля; матросы, спрятавшиеся в кладовой, затащили его к себе и заперли дверь на засов. Крейсер оказался в полной власти врага; подняв паруса, пираты, сопровождаемые флотилией судов, ликуя, направились в свой порт. Вскоре, однако, вдали показался фрегат, на котором находился командующий английской эскадрой. Увидев «Сильф» в окружении арабских судов, он понял, что крейсер стал добычей пиратов. Фрегат погнался за ними; арабы бросили «Сильф», попрыгали в лодки и пустились наутек. Командующий эскадрой приказал догнать суденышки пиратов, но тем удалось скрыться.

Наконец, участившиеся нападения пиратов на английские суда привлекли внимание руководства Ост-Индской компании, и в Бомбее снарядили специальную эскадру для борьбы с ними. Эта эскадра состояла из флагманского фрегата «Ла Шиффон» капитана Вейнрайта, тридцативосьмипушечного корабля «Каролина», восьми крейсеров Ост-Индской компании: «Морнингтона», «Тернейта», «Авроры», «Принца Уэльского», «Ариэля», «Наутилуса», «Весталки» и «Гневного», и четырех крупных транспортов, оборудованных ловушками для ядер системы Стромболи. Эта эскадра вышла из Бомбея в сентябре и после долгого плавания вошла в порт Мускат, где провела несколько дней. Командам был дан отдых, а капитаны обсудили план предстоящей кампании. Наконец, корабли вышли в море и вскоре подошли к Рас-эль-Хайме, главному пиратскому порту в Персидском заливе. Эскадра бросила якоря напротив города и под прикрытием пушек высадила десант. Жители города хотели дать отпор врагу, но плотный строй, регулярные залпы, упорное продвижение солдат, завершившееся штыковой атакой, смели все препятствия. После атаки десанта на берегу остались горы трупов. Город был отдан солдатам на разграбление, после которого поступил приказ сжечь его. Город был подожжен в нескольких местах; около шестидесяти парусных лодок и пиратских кораблей, лежащих на берегу, а также захваченная арабами «Минерва» сгорели в огне.

Пиратское логово было уничтожено с незначительными потерями для нападавших; удалось взять кое-какую добычу, хотя основные богатства и ценные вещи были, по-видимому, увезены в глубь страны. Неожиданно прошел слух, что к Рас-эль-Хайме приближается большой отряд арабских солдат и, хотя они так и не появились, англичане решили покинуть сожженный порт. Погрузка на корабли производилась утром при дневном свете; эскадра стояла на якоре еще целый день, а на берегу собирались отряды арабов, которые махали флагами, потрясали копьями и стреляли из мушкетов из разных точек. Словом, победа англичан оказалась неокончательной, поскольку местное население не подписало договора о сдаче. Эскадра ушла в Лингу, небольшой иоассамитский порт, и сожгла его дотла. После этого силы разделились; большая часть солдат была послана в Мускат за подкреплением, а возможно, их вообще решили распустить за ненадобностью. Некоторые корабли отправились блокировать проливы. Оставшаяся часть эскадры, включавшая фрегат «Ла Шиффон» и четыре крейсера: «Морнингтон», «Тернейт», «Наутилус» и «Гневный», а также два транспорта с пятью сотнями солдат из Линги отправилась в Люфт, еще один порт иоассамитов. Поскольку пролив в этом месте был узок и в него было трудно войти, суда встали на якорь, а на берег был отправлен приказ о сдаче, ибо люди не покинули свой город, а остались на своих боевых постах – в большом и хорошо укрепленном замке с многочисленными батареями и редутами. Когда этот приказ был с негодованием отвергнут, на сушу высадились солдаты под командованием полковника Смита. Пока они строились на берегу, произошла небольшая стычка с жителями города, бежавшими в замок. После этого солдаты подошли к крепости, толщина стен которой равнялась четырнадцати футам. Они были пронизаны амбразурами, а вход имелся всего один – маленькие ворота, защищенные железными брусьями и засовами. Англичане собирались разбить эти ворота гаубицей, предназначенной как раз для этой цели, и взять замок штурмом, но, добравшись до стен, отряд разделился, и солдаты окружили крепость, надеясь найти еще одни ворота. Неожиданно из амбразур на них обрушился такой мощный град пуль, что они, бросив гаубицу, не успевшую сделать ни единого выстрела, бежали и залегли за дюнами, которые тянулись у подножия крепостных стен. Один ирландский офицер, выскочивший из укрытия и попытавшийся увлечь за собой солдат на спасение гаубицы, был убит на месте. Тех, кто поднимал голову, чтобы просто осмотреться, убивали из мушкетов. Отряд пролежал за дюнами до наступления темноты; только после этого солдаты смогли отойти к пляжу, откуда они отплыли на корабли. Неприятель не сделал вылазки, чтобы помешать им. Коменданту замка под угрозой бомбардировки города с кораблей снова приказали сдаться, но десант больше не высаживали. Когда наступил рассвет, все взоры обратились на крепость, и вся эскадра с изумлением увидела на стене человека, который размахивал британским флагом. Это был лейтенант Холл, командир «Гневного», который стоял ближе всего к берегу. Ночью он в одиночку добрался до берега, держа в руке флаг, и подошел к воротам. Большая часть гарнизона уже покинула крепость, осталось лишь несколько человек, которые при виде приближавшегося к ним человека бежали, поскольку приняли его за командира отряда, идущего следом. Словом, замок был брошен, и смелый офицер поднял над ним британский флаг, к изумлению и восхищению всего флота. После этого англичане заняли город и все его укрепления. Протралив дно залива, экспедиция вернулась в Мускат.

После возвращения эскадры силы англичан увеличились за счет присоединения отряда, принадлежавшего имаму Муската, который должен был помочь им овладеть Шеназом, городом на побережье, захваченным иоассамитами. Прибыв туда, командующий послал в крепость парламентеров с требованием о сдаче, но оно было отвергнуто. С кораблей и лодок англичане принялись обстреливать город, но без особого успеха. На следующее утро все солдаты были высажены на берег, где приступили к сооружению укрепленного лагеря. Из песка были построены батареи и другие осадные сооружения. После обстрела, продолжавшегося несколько дней, во время которого по городу и крепости было сделано около четырех тысяч выстрелов, город сгорел, и его обитатели вынуждены были бежать в крепость. Наконец, командование решило, что стены не выдержат натиска, и отдало приказ штурмовать крепость. Однако арабы отчаянно сопротивлялись; они бились, пока руки могли держать меч, и бросали в англичан обломки башен, под которыми они были заживо погребены. Арабы потеряли убитыми и ранеными более тысячи человек. Несмотря на это, цель экспедиции не была достигнута, ибо только полное уничтожение иоассамитов могло обеспечить безопасное плавание в этом районе. Впрочем, после этого похода пираты еще несколько лет уважали британский флаг и боялись нападать на английские корабли.

Подвиг лейтенанта Холла

Однако в 1815 году их лодки стали снова появляться в проливе, ведущем в Красное море, а в 1816 году число арабов на берегах этого моря так сильно возросло, что их флотилия под командованием эмира Ибрагима захватила на виду у Мохи четыре судна, шедшие в этот порт из Сурата. Эти суда шли под британским флагом и были нагружены многочисленными товарами; их команды были полностью уничтожены.

Тогда в главный порт иоассамитов Рас-эль-Хайму была отправлена эскадра в составе корабля его величества «Челленджер» (капитан Бриджес) и крейсеров Ост-Индской компании «Меркурий», «Ариэль» и «Весталка». В Бушире на борт одного из них поднялся знаменитый исследователь Востока мистер Бэкингем. Прибыв в Рас-эль-Хайму, командующий потребовал выплаты компенсации за уничтожение четырех суратских кораблей и их грузов, сумма которой составила двенадцать лаков с рупиями. Приказано было также выдать на расправу командира пиратской эскадры эмира Ибрагима. Эти требования были изложены в письменном виде, и после получения ответа капитан Бриджес решил сойти на берег и допросить пиратского вождя. Мистер Бэкингем писал: «Он попросил меня сопровождать его в качестве переводчика. Я с радостью согласился. Мы покинули корабль около девяти часов и сразу же направились к берегу, производя промеры глубин. Наш корабль стоял на глубине шести морских саженей (10,8 метра). Когда же в четверти мили от берега под нами оказалось всего две морские сажени (3,6 метра), мы поравнялись с четырьмя большими арабскими судами. Они стояли на якоре, вытянувшись в ряд и обратившись носовой частью к морю; на каждом было несколько пушек и множество людей. Высадившись на берег, мы увидели, что на всю длину пляжа выстроились в ряд вооруженные солдаты; некоторые имели мушкеты, но большинство держало в руках мечи, щиты и копья. В основном это были негры, которых иоассамиты в бою брали в плен, считая их скорее своей собственностью или товаром, чем врагами. Нам разрешили пройти через эту линию; когда же мы сообщили, что желаем увидеть их командира, нас провели к воротам главного здания, расположенного почти в самом центре города, где нас встретил пиратский вождь в сопровождении пятидесяти вооруженных бойцов. Я приветствовал его по мусульманскому обычаю; он безо всяких колебаний ответил мне тем же.

Вождь, Хассан бен Рахма, был невысоким человеком примерно сорока лет, с хитрым выражением лица и саркастической усмешкой на устах. На нем обычная арабская одежда – кашемировая шаль, тюрбан и алые шаровары персидского типа, которые отличали его от людей его свиты. Все они были облачены в самые скромные одежды. Один глаз у Хассана был поврежден, но черты его лица были правильными, красивые ровные зубы отличались исключительной белизной при темном цвете лица.

Город Рас-эль-Хайма стоит на узкой песчаной косе, северо-восточный берег которой омывается морем, а юго-западный – рекой, которая течет на юго-запад и позволяет лодкам беспрепятственно входить в гавань. У города нет сплошной стены, хотя в нескольких местах видны круглые башни и отдельные участки стен; возможно, их еще не успели восстановить после разрушения. Самым мощным пунктом обороны оказалась крепость, расположенная в северо-восточном углу, и двойная круглая башня неподалеку от центра города; и в той и в другой установлены пушки; все же другие башни представляют собой укрытия для мушкетеров. Остальная часть города застроена простыми домами из неотесанных камней и хижинами из тростника и длинной травы; между ними петляют узкие улочки. В городе проживает, по самым скромным подсчетам, тысяч десять. В настоящее время (1813 год) в порту Рас-эль-Хаймы стоят шесть ее собственных крупных судов с командой от восьмидесяти до трехсот человек и сорок других лодок, прибывших из других портов. Если собрать весь пиратский флот, то в него войдет не менее сотни лодок с восемью тысячами воинов на борту. После нескольких бесплодных попыток переговоров был отдан приказ [английским судам] подойти поближе к берегу. После этого поступил приказ вступить в бой. Эскадра выстроилась в линию и дрейфовала по ветру, который дул с моря; «Меркурий» – по правому борту, «Челленджер» – в центре, а «Весталка» – по левому. Замыкал колонну «Ариэль».

Мы видели, что у мыса Муссундун расположилась крупная флотилия небольших лодок, но она ушла, прижимаясь к берегу; через некоторое время она пересекла отмель и вошла в залив позади города. Прямая линия нашей эскадры располагалась как раз напротив четырех арабских судов, которые стояли на якоре; она постепенно смещалась со своей якорной стоянки до глубины примерно 4 метра, где были сброшены стоп-анкеры, имевшие пружины на канатах, и все корабли остановились, развернувшись к берегу бортом. Вся эскадра открыла огонь по пиратским кораблям. На их палубах толпился народ; общее число солдат, потрясавших в воздухе оружием, превышало, вероятно, шесть сотен. Отдельные снаряды длинноствольных пушек нашей эскадры долетали до берега и зарывались в песок; другие перелетали через пиратские суда и падали в воду неподалеку от них; словом, наш обстрел не причинил неприятелю вреда, ибо мы стояли всего лишь в миле от берега.

На всех фортах красовались арабские флаги; на берегу собрались толпы вооруженных людей, которые несли на шестах большие знамена. Воткнув эти шесты в песок, они принялись танцевать вокруг них, потрясая оружием – словно сосредотачивались вокруг священного штандарта. Словом, никаких признаков поражения и подчинения не наблюдалось. После того как пушки трех кораблей замолчали, «Ариэль» сделал еще около пятидесяти залпов, но и это не принесло успеха. Война завершилась переговорами и бескровной битвой, к которой они привели».