Гоблины

– Вам нездоровится?

Хриплый и участливый, голос неприятно резал слух.

Она покачала головой.

– Что произошло?

«Все пропало, – подумала она, – все пропало, и Джозеф теперь непременно убьет меня – и все будет кончено…»

– Доктор Элкхарт, что случилось? Она подняла голову и безнадежно махнула рукой.

– Доктор Элкхарт, скажите хоть что-нибудь. Вы меня путаете.

– Дорогуша, – горько усмехнулась она, – вы и понятия не имеете, что значит по-настоящему испугаться.

Легкое шарканье ног – и мягкая рука коснулась ее Лодыжки.

– Я могу чем-то помочь?

Она хотела было покачать головой, но передумала и внимательно посмотрела на стальную дверь лифта, где, искаженные до неузнаваемости, корчились два отражения. Неожиданно для нее самой ее губы растянулись в некое подобие улыбки.

– Да, – произнесла она. – Да, дорогуша. Думаю, можете.

Ее сумочка лежала на полу, в промежутке между туалетом и ванной. Скалли протянула руку за ширму, схватила сумочку, вытащила пистолет и выпрямилась, не сводя глаз с приоткрытой двери.

Левой рукой она завинтила кран, правой отодвинула ширму.

Ступив на коврик, она схватила полотенце и лихорадочно обернулась им. Толку в этом не было никакого, но зато она почувствовала себя менее уязвимой. Ее окатило холодом, тянущимся из комнаты. Кожа ее покрылась мурашками. Застучали зубы.

Она выключила свет.

Было слышно, как капает вода в душе.

В комнате горела только одна лампа, на ночном столике между двумя кроватями, которую сама же Скалли и включила.

Было тихо – ни звука, ни шороха.

Левой рукой – как можно тише – она открыла дверь и, держа пистолет прямо перед собой, юркнула на корточках за ближайшую к ней кровать. Никого.

«Не выдумывай, – твердила она себе, – не выдумывай…»

Чувствуя себя полным ничтожеством, она едва ли не ползком обогнула кровать, чтобы убедиться, не прячется ли кто в проходе. Выяснив, что она и в самом деле в комнате одна, Скалли присела на кровать, пытаясь припомнить, не могла ли она сама оставить открытой дверь в ванную. Или, может быть, она закрыла ее, а защелка замка не сработала? Или это заходила Эндрюс, но, услышав шум воды, решила не мешать?

Но если это так, если Эндрюс слышала шум воды, зачем ей тогда понадобилось открывать Дверь?

С мокрых волос на спину упала капля воды.

– Ну все, довольно! – нарочито громко произнесла Скалли. – Все в порядке. Ты здесь одна.

Однако, как бы Скалли ни старалась себя успокоить, все же она не смогла удержаться от того, чтобы включить свет. Чтобы разогнать притаившиеся в углах тени. Затем она быстренько вытерлась и начала одеваться – блузка, юбка, темно-красный жакет. Уже почти успокоившись, она встала перед зеркалом, поправляя блузку, и подумала о том, что в ближайшие же дни устроит себе красивую жизнь – и пускай Контора летит ко всем чертям!

Затем она вернулась в ванную, чтобы причесаться. Глядя на свое собственное отражение в зеркале, она вообразила, будто перед ней стоит Малдер, и принялась клясть его на чем свет стоит за все эти его дурацкие выдумки. Но и это ей не помогло. Ее отражение взирало на нее с той же язвительной улыбкой, с которой взирал бы на нее и сам Малдер, если бы слышал, что она сейчас несет. А посему, приведя волосы в порядок, Скалли решила, что нет никакой надобности повторять все это в его присутствии.

Криво усмехнувшись, она шагнула к двери, и тут ее точно током ударило – боковым зрением, буквально краешком глаза, Скалли заметила, что за спиной у нее кто-то стоит…

– Слушайте меня внимательно, – с тревогой в голосе заговорила Розмари, указывая пальцем на дверь. – Таймонс хочет уничтожить нас. Ему страшно – он трусоват. Ему плевать на вас, на меня, на Проект. Он хочет… он хочет нашей смерти.

Она замолчала, чтобы перевести дух.

– Вы же знаете, он с самого начала отзывался обо мне неодобрительно, – голос был по-прежнему хрипл, только теперь в нем отчетливо звучала едва сдерживаемая ярость. – Он считал меня слишком… эмоциональной личностью.

Розмари молча кивнула. Мрачный хохоток:

– Знаете, а он и впрямь меня побаивается.

– Да, я знаю. Уже серьезнее:

– Что я могу сделать? Доктор Элкхарт, я прекрасно понимаю, что произойдет, если вы прекратите помогать мне. Что я могу сделать?

Розмари попыталась собраться с мыслями и решить, что может обезопасить ее.

– Он вам нужен? Доктор Таймонс? Розмари колебалась не дольше секунды.

– Нет, нет… – ответила она.

– А другие?

– Трое, – на нее вдруг напал приступ кашля. Она поднялась на ноги. Ее одолевали сомнения – получится ли у них? – А сможете ли вы, дорогуша? В состоянии ли вы?

– Смогу. Нет, правда! Только мне потребуется для этого некоторое время. Дня два. Мне нужно…

Кашель стал невыносимым. Задыхаясь, Розмари протянула вперед руку, схватилась за чужое плечо и сжимала его до тех пор, пока не миновал приступ.

– Ничего, ничего, – прошептала она. – Все будет хорошо.

Ей самой хотелось этому верить. Все будет хорошо.

И она назвала имена…

Скалли потянулась было за лежащим на кровати пистолетом, когда до нее вдруг дошло, что она видела лишь свое собственное отражение в зеркале комода.

«Здесь слишком много зеркал», – мрачно заключила она, с напускной бравадой ткнув пальцем в сторону комода – мол, пугай кого-нибудь другого, и замерла, словно пораженная внезапной мыслью.

За спиной у нее что-то двигалось. Это было нечто едва уловимое глазом. Она могла бы и не обратить на это никакого внимания.

Скалли выжидала, робко надеясь, что это была всего лишь тень проехавшей за окном машины.

Движение возобновилось. Скалли повернулась и подошла к проходу между кроватями.