Чингизиды. Великие ханы Монгольской империи

Первым покоренным народом стали тангуты, древние жители Северного Китая, ассимилированные впоследствии монголами, китайцами и тибетцами. В 1038 году на территории современных северо-западных китайских провинций Шэньси и Ганьсу возникло тангутское государство Си Ся (Великое Ся). Еще до великого курултая монголы, предводительствуемые Чингисханом, дважды совершали успешные набеги на Си Ся. Относительно слабое, но притом весьма богатое тангутское государство идеально подходило на роль первой жертвы, которая должна была наглядно продемонстрировать монголам все преимущества объединения под властью Великого хана. По своему обыкновению, Чингисхан предложил тангутам покориться ему добровольно, а когда те отказались, выступил на них в поход (дело было в 1207 году). Одновременно с этим часть монгольского войска под командованием старшего ханского сына Джучи занялась покорением северных соседей – родственных монголам бурятов, унгуров, енисейских кыргызов, а также других народов Восточной Сибири. Джучи хорошо справился с поставленной задачей, сумев привести практически всех соседей к покорности без противоборства.

Начало завоеванию мира было положено… Мы не станем отслеживать его в деталях, а переместимся из 1207 года на двадцать лет вперед, в год 1227. Монгольское войско осаждает Чжунсин, столицу тангутов. Для монголов, уже успевших дойти до Каспийского моря, государство Си Ся, ослабленное и подчиненное, было источником постоянного беспокойства, больным зубом, от которого следовало наконец-то избавиться. Беспокойство выражалось в том, что за спиной у монголов тангуты пытались заключать союзы то с северными народами, то с государством Цзинь, которое монголы смогли полностью покорить только в 1234 году. Планы Чингисхана были грандиозными – идти «до последнего моря», то есть до края земли, которая в то время считалась плоской. Но разве можно успешно продвигаться вперед, если все время приходится огладываться назад, опасаясь, что чжурчжэни или тангуты воткнут нож в спину?

Не совсем ясно, когда именно умер Чингисхан, которому шел восьмой десяток, – в конце августа или в начале сентября 1227 года, а также неизвестно, успел ли хан увидеть падение столицы тангутов. Обстоятельства смерти великого хана тоже неясны, но, согласно наиболее яркой версии, умертвила его тангутская ханша Кюрбелдишин-хатун, оказавшаяся на ханском ложе после падения Чжунсина. Якобы смертельная рана была нанесена Чингисхану зубами, поскольку никакого другого оружия у коварной тангутки не было. Укусив хана, Кюрбелдишин-хатун бросилась в реку Хуанхэ, и дальнейшая ее судьба неизвестна… Но для нашей истории обстоятельства смерти великого завоевателя не имеют столь важного значения, нам важно знать имена сыновей, которые стали преемниками отца, и то, как были разделены между ними его владения.

Старшим сыном Чингисхана был Джучи, родившийся около 1182 года. Годом позже Борте родила Чагатая, примерно через три года родился Угэдэй, а за ним последовал Толуй. Помимо Борте у Чингисхана были и другие жены, но полноправными наследниками отца по монгольской традиции считались только сыновья от главной жены. Далеко не всем потомкам хана по мужской линии было суждено стать членами династии Чингизидов – династию составляют лишь потомки Джучи, Чагатая, Угэдея и Толуя.

На момент смерти Чингисхана его владения простирались от восточного побережья Каспийского моря до Дальнего Востока, так что каждый из четырех «главных» сыновей мог рассчитывать на большой удел. Но власть великого хана на четыре части не делилась – преемником отца мог стать только один из четырех.

Преемник был выбран Чингисханом еще в 1219 году, перед походом в Среднюю Азию. Изначально хан намеревался передать власть Джучи, как своему старшему сыну, но против этого выступил второй сын Чагатай, напомнивший о возможном меркитском происхождении брата. В присутствии отца Чагатай назвал Джучи «меркитским подарком». Джучи, в свою очередь, обратил внимание отца на то, что единственным достоинством Чагатая является его крутой нрав. Предание гласит, что перепалка между братьями закончилась дракой. В принципе, и без драки было ясно, что ни Джучи, ни Чагатаю верховную власть передавать нельзя, поскольку это приведет к расколу государства – личность правителя должна скреплять основы, а не способствовать их разделению. Вроде бы как сам Чагатай предложил передать власть третьему сыну Угэдэю, который отличался спокойным и рассудительным характером. В результате Угэдэй был назначен преемником отца и впоследствии утвержден в правах великого хана на курултае.

«Согласно завещанию Чингиз-хана, достоинство каана[22 - Каан (каган, хакан) – великий хан, хан ханов.] утвердили за Угедей-кааном, – пишет в своем “Сборник летописей” Фазлуллах Рашид ад-Дин, служивший при дворе первых Хулагуидов, о которых будет сказано в пятой части нашего повествования. – Сначала сыновья и царевичи единодушно сказали Угедей-каану: “В силу указа Чингиз-хана тебе нужно с божьей помощью душой отдаться царствованию, дабы предводители непокорных были готовы служить [тебе] жизнью и дабы дальние и ближние, тюрки и тазики [все] подчинились и покорились [твоему] приказу”. Угедей-каан сказал: “Хотя приказ Чингиз-хана действует в этом смысле, но есть старшие братья и дяди, в особенности старший брат Тулуй-хан достойнее меня, [чтобы] быть облеченным властью и взять на себя это дело; так как по правилу и обычаю монголов младший сын бывает старшим в доме, замещает отца и ведает его юртом и домом, а Улуг-нойон – младший сын великой ставки. Он день и ночь, в урочный и неурочный час находился при отце, слышал и познал порядки и ясу. Как я воссяду на каанство при его жизни и в их присутствии?”. Царевичи единогласно сказали: “Чингиз-хан из всех сыновей и братьев это великое дело вверил тебе и право вершить его закрепил за тобой; как мы можем допустить изменение и переиначивание его незыблемого постановления и настоятельного приказа?”. После убедительных просьб и многих увещеваний Угедей-каан счел необходимым последовать повелению отца и принять указания братьев и дядей и дал согласие. Все сняли с головы шапки и перекинули пояса через плечо. В хукар-ил, то есть в год быка, соответствующий месяцам 616 г. х. [19 марта 1219—7 марта 1220 г. н. э.], Чагатай-хан взял Угедей-каана за правую руку, Тулуй-хан за левую руку, а дядя его Отчигин за чресла и посадили его на каанский престол. Тулуй-хан поднес чашу, и все присутствующие внутри и вокруг царского шатра девять раз преклонили колена и провозгласили здравицу державе с [восшествием] его на ханство, и нарекли его кааном. Каан приказал представить богатства сокровищниц и оделил каждого из родных и чужих, соплеменников и воинов соразмерно своему великодушию»[23 - Здесь и далее фрагменты «Сборника летописей» Рашида ад-Дина приводятся в переводе Ю.П. Верховского по изданию АН СССР 1960 года с авторскими вариантами написания имен.].

Прежде чем переходить к разделу отцовских владений между сыновьями, нужно уточнить, что речь шла не о разделе монгольского государства, которое формально продолжало оставаться единым под властью великого хана Угэдея, а именно о наделении владениями сыновей, точнее, троих сыновей и одного внука, потому что Джучи умер несколькими месяцами раньше отца, в феврале 1227 года, и его преемником стал второй сын Бату[24 - Бату был известен на Руси как хан Батый.].

Улус (удел) Джучи, впоследствии названный «Золотой Ордой», находился в западной части монгольского государства. У монголов было принято выделять старшим сыновьям земли, наиболее отдаленные от исконных родительских владений, которые переходили к младшим сыновьям. Границы улуса Джучи можно было определить следующим образом – к западу от Иртыша, служившего восточной границей улуса. Западная граница находилась у последнего моря, к которому, рано или поздно, должны были домчаться монгольские кони.

Улус Чагатая находился в Центральной Азии, но часть земель с оседлым населением управлялась напрямую ставленниками Великого хана. Авторитет Чагатая был велик – после смерти Джучи он стал старшим из сыновей Чингисхана, а кроме того, являлся хранителем Великой Ясы, иначе говоря – осуществлял верховный надзор за соблюдением законов и традиций.

Угэдей получил территорию, простиравшуюся от восточных границ современного Казахстана до западномонгольских аймаков[25 - Аймак – административная единица в Монголии, название которой образовано от названия родоплеменного объединения у монгол и тюрков.] Завхан и Говь-Алтай. Улус Угэдэя не выходил к внешним границам монгольского государства, и потому его можно назвать «бесперспективным в плане расширения». Но великому хану, которым по воле отца стал Угэдэй, следовало заботиться о расширении границ всего монгольского государства, а не своего улуса.

Толую, младшему сыну-отчигину[26 - «Отчигин» дословно переводится как «князь огня» и употребляется в значении «хранитель родового очага».], достались личные владения отца – Восточная и Центральная Монголия. Как отчигин он был регентом в период между смертью отца и созывом великого курултая, подтвердившего права Угэдэя.

Относительно небольшие уделы достались и младшим братьям Чингисхана – Хасару и Тэмуге-отчигину. Первый получил земли, лежавшие к западу от хребта Большой Хинган, а владения второго находились на территории современной провинции Гирин.

Монгольское государство было разделено по принципу военного построения. Центр его составлял Голун улус («Коренной юрт»), отданный Толую. В роли левого крыла-барунгар выступал улус Джучи, а владения Чагатая и Угэдэя составляли джунгар, правое крыло государства.

Сознавал ли Чингисхан, какую опасность для целостности монгольского государства представляет раздача улусов? Скорее всего – сознавал, ведь он был мудрым и дальновидным человеком. Сознавал, но не мог пойти против вековых традиций, ведь майората у монголов не существовало, каждому сыну полагалась доля отцовских владений.

Часть II

Потомки Джучи

Глава 3

Бату-хан

Старший сын Чингисхана и Борте Джучи умер при жизни своего отца, около 1226 года. Значимого следа в истории Джучи не оставил, но несколько слов о нем сказать все же нужно.

Джучи ответственно выполнял отцовские поручения, за что и получил от Чингисхана самый большой улус, но в последние годы отношения между отцом и сыном испортились. Рашид ад-Дин объясняет это следующим образом: «Чингиз-хан приказал, чтобы Джучи выступил в поход и покорил северные страны, как то: Келар, Башгирд, Урус, Черкес, Дашт-и Кипчак и другие области тех краев. Когда же он [Джучи] уклонился от участия в этом деле и отправился к своим жилищам, то Чингиз-хан, крайне рассердившись, сказал: “Я его казню, не видать ему милости”. Джучи же неожиданно заболел и поэтому, когда отец по возвращении из страны таджиков прибыл в свои ставки, не смог приехать к нему, но послал ему несколько харваров[27 - «Харвар» (в переводе с иранского «ноша осла») – единица веса, равная тремстам килограммам, но не совсем понятно, при чем тут лебеди. Возможно, это описка, но так или иначе речь идет о какой-то богатой охотничьей добыче, посланной Чингисхану сыном.] добытых на охоте лебедей и рассыпался в извинениях. После этого Чингиз-хан еще несколько раз приказывал вызвать его к себе, но [тот] из-за болезни не приезжал и приносил извинения. Затем [однажды] какой-то человек из племени мангут проезжал через пределы юрта Джучи; а Джучи, перекочевывая, шел от юрта к юрту и таким же больным достиг одной горы, которая была местом его охоты. Так как сам он был слаб, то послал охотиться охотничьих эмиров. Когда тот человек увидел это сборище охотившихся людей, то подумал, что это [охотится сам] Джучи. Когда он прибыл к Чингиз-хану и тот спросил его о состоянии болезни Джучи, то он сказал: “О болезни сведений не имею, но на такой-то горе он занимался охотой…”. По этой причине воспламенился огонь ярости Чингиз-хана, и, вообразив, что [Джучи], очевидно, взбунтовался, что не обращает внимания на слова отца, он сказал: “Джучи сошел с ума, что совершает такие поступки”. И приказал, чтобы войско выступило в поход в его сторону и чтобы впереди всех отправились Чагатай и Угедей, и сам собирался выступить в поход вслед за ними. В это время прибыло известие о печальном событии с Джучи [его смерти]».

Итак, наша история династической ветви джучидов начинается с Бату-хана, который был старшим сыном Джучи от его старшей жены Саркаду-хатун, происходившей из коренного монгольского рода кунгират. Существует определенная путаница с Бату и его братом Орду-иченом, которого некоторые историки считают первенцем Джучи, добровольно отказавшимся от прав наследования в пользу младшего брата, и рассуждают о том, что не нужно усматривать в этом какого-то великого самопожертвования, ведь большие права налагали на человека великие обязанности и, в определенном смысле, значительно отягощали его жизнь. Мол, гораздо спокойнее было обладать всеми благами, которые давало происхождение, без необходимости руководить огромным улусом… Однако давайте обратимся к логике. Наш главный информатор Рашид ад-Дин и ряд других авторов добавляют к имени «Орда» слово «ичен», которым у монголов обозначали младшего сына, наследовавшего отцовский юрт[28 - «Ичен» переводится как «владетель», «хозяин [отцовского юрта]».]. Но при этом тот же Рашид ад-Дин пишет следующее: «Первый сын Джучи-хана, Орда, появился на свет от его старшей жены по имени Сартак из рода кунгират. При жизни отца и после него он был весьма уважаем и почитаем. Хотя заместителем Джучи был [его] второй сын, Бату, но Менгу-каан в ярлыках, которые он писал на их имя по поводу решений и постановлений, имя Орды ставил впереди. Орда был согласен на воцарение Бату, и на престол на место отца [именно) он его возвел».

Давайте разберемся со старшинством раз и навсегда. Старшего брата «иченом» называть было бы неверно, и те, кто употреблял это слово, прекрасно понимали его значение. «Монгольский обычай таков, что младшего сына называют “ичен”, – пишет Рашид ад-Дин, – потому что он остается в [отцовском] доме и ему отходят имущество и хозяйство». Улус Орду-ичена находился в восточной части улуса Джучи, в условных отцовских владениях, расположенных относительно близко к родной Монголии, а старшего сына у монголов было положено отселять в дальние края (как это случилось с Джучи, получившим улус на окраине монгольского государства). Кроме того, хронисты не раз упоминают о том, как, обращаясь к Бату в присутствии Орду-ичена, монголы использовали слово «ака» («старший»). Невозможно представить, чтобы при жизни, и тем более в присутствии старшего брата, младшего брата именовали бы «акой». Младший может стать ханом, если такова воля отца или представителей знати, но старшинство дается по рождению и оспорить-переиграть его невозможно – что есть, то есть.

Орду-ичен не сыграл какой-то значимой роли в истории. Он правил своими владениями до середины XIII века, а затем его сменил его четвертый сын Кункыран-хан, о котором нам известно очень мало. После Кункырана власть перешла к его племяннику Коничи, после которого в улусе Орду-ичена начали доминировать центробежные тенденции… Впоследствии часть владений Орду-ичена отошла к Ногайской орде, находившейся в междуречье Волги и Урала, а другая вошла в Узбекское ханство.

Пожалуй, следует уделить немного внимания Рашиду ад-Дину, хроника которого служит одним из основных источников сведений о Чингисхане и его потомках. Недаром же говорится, что, напившись из колодца, нужно помянуть добрым словом того, кто его устроил. Рашид ад-Дин Фазлуллах ибн Абу-ль-Хайр Али Хамадани родился около 1247 года в иранском городе Хамадане. Есть сведения о том, что он происходил из незнатной еврейской семьи, а ислам принял в тридцатилетнем возрасте, но вполне возможно, что семья Рашида ад-Дина была мусульманской. При правнуке Чингисхана Абага-хане, правившем государством Хулагуидов с 1265 по 1282 год, Рашид ад-Дин поступил на государственную службу в качестве придворного врача, а затем стал ведать финансами и вершить государственные дела. При хане Олджейту, в 1304–1316 годах, Рашид ад-Дин был фактическим правителем хулагуидского государства Иранзамин («Иранская земля»), чаще называемого ильханатом[29 - «Ильхан» переводится как «хан над племенами». Ильханат – государство ильханов.]. При сыне и преемнике Олджейту Абу Саид Бахадур-хане Рашид ад-Дин лишился своего влияния из-за интриг недоброжелателей, которые оклеветали его перед правителем. 18 июля 1318 года Рашид ад-Дин был казнен в Тебризе, летней столице ильханата, по обвинению в растрате казенных средств и отравлении правителя государства Олджейту-хана. Над «Сборником летописей» Рашид ад-Дин работал более десяти лет, и надо признать, что результат заслуживает таких стараний – подобные хроники в историографии можно пересчитать по пальцам.

Поскольку наше повествование ведется по генеалогическим ветвям, а не временным периодам, нам не раз придется забегать вперед и возвращаться назад. Ряд историков считают Орду-ичена предком первого казахского хана Керея и его соправителя Жанибек-хана. По альтернативным данным, оба хана являются потомками тринадцатого сына Джучи Тука-Тимура. «У Чингиз-хана сын Джучи-хан, его сын Тукай-Тимур, его сын Уз-Тимур, его сын Ходжа, его сын Бадакул-углан, его сын Урус-хан, его сын Коирчак-хан, его сын Барак-хан, его сын Абу-Саид по прозванию Жанибек-хан. У этого было девять сынов в таком порядке: Иранджи, Махмуд, Касим, за ним следовали Итик, Джаниш, Канабар, Тениш, Усук, Джуак», – пишет в «Истории туркмен» Абульгази-хан из узбекской династии шейбанидов, ведущей свое начало от Шибана, пятого сына Джучи (о нем будет речь позже).

Дата рождения Бату варьируется между 1205 и 1209 годами. Таким образом, на момент смерти отца ему было около двадцати лет. Известно, что Чингисхан, незадолго до своей кончины, успел назначить Бату правителем улуса Джучи. И надо признать, что Бату оправдал доверие деда.

Хроники не дают нам полного представления о внешности первого правителя улуса Джучи, однако при желании можно составить портрет Бату-хана с помощью косвенных данных, по аналогии с внешностью его деда. Известно, что сам Чингисхан был светловолосым и синеглазым, как и положено представителю Борджигин[30 - Название рода в переводе означает «синеглазый».]. Местоположение могилы Чингисхана неизвестно, но генетическое исследование останков, найденных в кургане Таван Толгой[31 - Местность на юге Монголии.], которые предположительно принадлежат членам рода Борджигин (на это указывает родовой герб в виде сокола на украшениях), выявило признаки, характерные для европеоидной расы. Скорее всего, Чингисхан и его ближайшие потомки имели европеоидные черты лица. Чингисхан не отличался богатырским телосложением, но был крепок телом. Собрав все сведения вместе, мы получаем портрет рослого плечистого светловолосого и синеглазого мужчины с относительно тонкими чертами.

Доставшийся Бату улус Джучи был не только самым большим из четырех улусов монгольского государства, но и наиболее перспективным в плане расширения – к западу и к северу простирались бескрайние земли, по которым еще не ступали копыта монгольских коней… Вне всякого сомнения, монголы были жестокими завоевателями, которые несли покоренным народам горе и страдания, но сами монголы считали, что они поступают по справедливости, ведь миром должны владеть самые сильные, а удел слабых – подчиниться. Тем, кто подчинялся добровольно, монголы не причиняли зла, действуя по принципу «плати дань и живи спокойно». Ну а те, кто осмеливался сопротивляться, сами делали плохой выбор, и вина за последствия целиком ложилась на них…