Железный Совет

Элси пыталась поблагодарить гиайнов, но те не реагировали.

– Вам надо уходить! – кричала она. – Рукохваты близко.

Гиайны не отвечали – замерли столбами среди содеянного ими и ничего не ждали. Людям оставалось лишь прокричать слова благодарности и оставить растительных гигантов, пребывавших в оцепенении. Каттер дал прощальный залп над могилой Фейха.

Собаки понеслись впереди Дрогона, натягивая поводки и жадно принюхиваясь. Время от времени он отпускал их в густые заросли, над которыми были видны только раздутые головы псов, качавшиеся вверх и вниз. И пока Каттер и его спутники плелись пешком, он отправлялся верхом на разведку.

Издалека Дрогон говорил шепотом с каждым из путешественников по очереди. Собаки бежали свободно, волоча за собой поводки, а когда они убегали слишком далеко, он шептал им слова команды, и те возвращались.

– Не останавливайтесь, – велел он Каттеру. – Рукохваты сзади.

Рукохваты. Зловещие руки истории. Пятипалые паразиты, вышедшие из подполья.

Поднимаясь на седловину меж двух холмов, Каттер думал о Фейхе, который пекся сейчас в горячей земле. Он оглянулся на метку, оставленную ими в ландшафте. Мертвые и умирающие вповалку, а над ними, словно деревья, двое гиайнов. Следы боя, как пятно копоти на земле.

За холмами начиналась местность более лесистая и сильно пересеченная; корни олив цеплялись за каменистые осыпи. Пыль, которую поднимал конь Дрогона, облаком стелилась над дорогой. Шептун ускакал далеко, но его след был виден ясно, словно шов. Вокруг росли шиповник и полынь. При каждом шаге Каттера из-под его ног прыскали цикады.

Не в первый раз с начала путешествия время сгустилось, и Каттер увяз в нем. Каждый день был всего лишь до предела растянувшимся мгновением. Сама жизнь вокруг – замедленные прыжки насекомых, мелькание крохотных грызунов – была бесконечным повторением одного и того же.

В ту ночь они спали мало: мешали собачий брех и шепот Дрогона – он расположился впереди отряда. Путники изнемогали под грузом оружия, отнятого у милиции, за ними оставался след от тяжелых винтовок и засапожных ножей.

Однажды они увидели прямо над собой гаруду: тот летел, распластав крылья, точно распятый. Вдруг он нырнул, накренился к земле и пошел прямо на Дрогона, но тут же развернулся и взмыл вверх.

– Он собирался что-то шепнуть гаруде, но тот смылся, – сказал Каттер, довольный.

Теперь ритм их путешествия измерялся не днями: при свете солнца, и ночью, и в сумерках они спали считаные минуты. Мастер шепота если и спал, то делал это прямо в седле. Среди холмов им повстречались пятнистые халикотерии – среднее между жирафом и гориллой: они шли, опираясь на костяшки пальцев длинных передних конечностей, и обирали листву с невысоких растений.

– Надо прибавить шагу, – сказал мастер шепота Каттеру. – Рукохваты близко.

Идя за Дрогоном по следам человека, который был им нужен, к восходу луны путники оказались недалеко от горной гряды; за ней начиналось плато. К нему вел темный коридор между крутых склонов. Они войдут в него днем, и Каттер заранее предвкушал, как хорошо будет вместо бескрайнего палящего неба видеть лишь узкую полоску синевы между каменными стенами, заросшими лишайником.

– Кто-то идет, – сказала Элси, ее лицо вытянулось от ужаса. – Кто-то догоняет нас с юга.

Что-то двигалось позади многочисленных неровностей ландшафта, вне их поля зрения. Каттер знал, что Элси – неважная чародейка, но чутье у нее, несомненно, было.

Слабо вспыхнул восток, и в первом свете дня Каттер увидел на фоне гор тянущийся за Дрогоном пыльный след. Мастер шепота почти добрался до входа в ущелье.

– Идите за мной через ущелье, – шепнул он Каттеру. – Поспешите. Рукохваты догоняют, но вы успеете, если не будете останавливаться. Собаки воют – чуют нашего парня. Он близко, с этой стороны. Спешите, вдруг мы сможем… сможем отбиться от рукохватов, устроив засаду.

Жалкий план, по правде говоря.

После этого Дрогон, должно быть, повернулся и прикрикнул на собак, потому что те залаяли и бросились в узкий проход среди скал. Каттер подумал об уступах, под которыми придется пройти, и вдруг ясно увидел то, что представилось его взору в комнате беглого друга и направило его сюда. Он увидел веревку, незаметно натянутую прямо над тропой, и изувеченные человеческие тела, сваленные как попало под чем-то напоминающим человека.

– Черт меня побери! Назад! Назад!

Так громко он еще никогда не кричал. Помрой и Элси встали как вкопанные; они спали на ходу. Каттер сложил руки рупором и снова заорал:

– Стой! Стой!

Он выхватил револьвер и пальнул в воздух.

Шепот Дрогона возник у него в ушах.

– Что ты делаешь? Рукохваты услышат…

Но Каттер все кричал, шатаясь от усталости:

– Стой, стой, стой! Не входи туда, не входи! Это ловушка.

Столб пыли развернулся к нему и, точно расплавленный нарастающим жаром, обернулся всадником на лошади. Дрогон возвращался. Каттер не утихал:

– Туда нельзя! Это ловушка. Голем-ловушка.

Дрогон объехал компаньонов кругом, точно они были парусами, а его команды – ветром, которому надлежало надуть их и двинуть вперед.

К плато вели лишь неверные каменистые тропы, поэтому приходилось держаться за кусты, карабкаясь наверх. Зато конь Дрогона промчался по головоломному пути на такой скорости, которая казалась здесь невозможной. Собаки, привязанные у входа в расщелину, бешено тянули за поводки, идиотски моргая свиными глазками и скаля клыки. Им не терпелось ворваться внутрь и настичь того, чей запах давно не давал им покоя.

– Он знает, – сказал Каттер. Опершись руками о колени, он подался вперед и выхаркнул пыль, набившуюся ему в легкие. – Он знает, что за ним гонятся.

– Рукохват, – предупредил Дрогон. На краю равнины показалось крошечное пятнышко. – Надо спешить.

– Он знает, что эти близко, но не пытается замести след, – сказал Каттер. – Он думает, что идет милиция, и заманивает их сюда, в проход. Это ловушка. Нам нельзя туда входить. Придется обойти поверху. Он ждет на той стороне.

Спорить было некогда: воздух уже застыл, предвещая приближение рукохвата. Собаки заходились лаем, и Дрогон пристрелил их, загнав в тоннель. Люди полезли за ним по крутому склону, ступая на древесные корни. Даже вися в воздухе, он не забывал шептать: «Ползите», и они ползли, цепляясь руками и находя опору для ног.

Дрогон подвел их к краю ущелья. Внизу стоял его конь и валялись мертвые собаки. Дрогон что-то шепнул коню, тот коротко заржал и развернулся, точно намереваясь пройти через теснину.

– Что ты делаешь? – спросил Каттер. – Прикажи ему стоять, а то я сам пристрелю его, клянусь. Нельзя, чтобы он там все порушил.

На миг ему показалось, что мастер шепота бросится на него с кулаками, но тот повернулся и побежал дальше, а конь остался на месте. Каттер обернулся и вскрикнул. Их летучий преследователь имел человеческий облик. Он нес какой-то груз. От гор его отделяли считаные мили, и он, двигаясь неестественно прямо, точно выпущенная из лука стрела, летел к каменной стене и разлому в ней.

Добежав до другого конца ущелья, они окинули взглядом цепь плавно повышавшихся холмов. В свете восходящего солнца Каттер увидел карликовые деревца.

– Надо обождать, пока эта чертова штуковина уберется, – сказал Помрой.

– Нельзя, – шепнул Дрогон Каттеру и Помрою по очереди. – Он гонится не за вашим другом, а за нами. По отпечаткам наших мыслей. Надо от него оторваться. Поворачивайтесь и деритесь.

– Драться? – воскликнул Помрой. – С рукохватом?

– Все будет в порядке, – сказал Каттер. Глубокая уверенность вдруг охватила его. – О нас позаботятся.

Именно он, а не Дрогон нашел дорогу вниз. Один за другим они спустились, мастер шепота шел последним.

– Чертов рукохват совсем близко, – шепнул он Каттеру. – Уже у входа, видел собак, входит.

Каттер оглядел всех.

«Пойду гляну, – подумал он. – Посмотрю на твою ловушку».