Эта ложь убьет тебя

– Я ничего не сделала! – говорила она ему. Она всегда так ему говорила раньше, когда эти блестящие, подмигивающие глаза начинали погружаться в тень.

– Ты лгунья, – отвечал он. – Ты знаешь, что происходит с лгуньями.

Руби знала. Знала с тех пор, когда была маленькой девочкой и могла еще прятаться в укромных уголках и под кроватями. Знала потом, когда научила сестричек тем же трюкам. А когда стала совсем большой и никак не могла убежать от него, он нависал над ней и резко выбрасывал к ней руку. Хватал за ворот или за лицо. Во сне его ногти вонзались в ее щеки, грозили разорвать ее на части. Она опускала взгляд и видела землю, покрывающую пол. Она поднимала глаза и видела деревья, окружающие ее кровать. И понимала, что это уже не ее комната.

Это ее могила.

У нее вырывался вопль, дикий и полный страдания. Но никто не приходил к ней на помощь. Никто не слышал ее, пока однажды ночью не прибежала Шарлотта и не стала трясти Руби. Шарлотта спасла ее от него, и Шарлотта поплатилась за это.

Тогда Руби заполучила таблетки снотворного, и ночной кошмар слегка смягчился. Теперь, два года спустя, он почти исчез. Но когда Руби смотрела на себя в зеркало и видела, что ее кожа лишилась всех красок, у нее возникало ужасное предчувствие: она стояла на своих собственных похоронах и пыталась убедить людей, что она не умерла.

– Он не умер, – твердо сказала ей мать в тот единственный раз, когда Руби рассказала ей содержание своего сна. – Он нас бросил, Руби. Он не умер.

Руби тогда кивнула, оставив свои мысли при себе. Если бы ее отец был жив, он бы мог вернуться к семье. Начать с чистого листа или окончательно свихнуться. Руби была готова со всем покончить. Покончить с тоской по отцу и с ненавистью к нему.

И, наверное, она сможет. Может быть, сегодняшний вечер будет началом конца. Она пойдет на вечеринку, разгадает тайну и оставит все позади. Этот город. Его маленькие грязные тайны.

Все воспоминания об ужасе и восторге.

«С чистого листа», – подумала Руби, засовывая телефон в сумочку. Его экран осветился, сообщая, что ее ждет такси. Она не могла поехать в своей машине. Мать заметила бы это.

Итак, она расправила плечи, говоря себе, что поездка будет совсем короткой. Ей даже не придется разговаривать с водителем. Руби погасила свет. Надела туфли, перчатки, взяла сумочку, вылезла из окна на первом этаже и исчезла в ночи.

3

Золотой мальчик

Паркер Эддисон не мог поверить в свою удачу. Руби Валентайн садилась в его машину. Его Руби, девушка, которой он отдал свою невинность. Девушка, завладевшая его сердцем. Год назад она выскользнула из его объятий.

Сегодня он снова ее завоюет.

Паркер поправил зеркало заднего вида в пятидесятый раз, глядя на свое отражение. На нем был костюм темно-зеленого цвета, подчеркивающий изумрудный цвет его глаз, а светлые волосы лежали в идеальном беспорядке, к ним так и хотелось прикоснуться. Именно так, как нравилось Руби. Но он не пытался ее поцеловать, пока не пытался. Не клал ладонь на ее колено. Он все сделает правильно, и она снова упадет в его объятия.

Сидящая рядом с ним Руби вздохнула.

– Что не так, детка? – Это слово само слетело с его губ. Любое другое слово казалось неподходящим. Все же, чтобы исправить ошибку, он прибавил: – Между прочим, ты классно выглядишь.

Руби фыркнула, глядя в окно.

– Просто веди машину.

Паркер вспыхнул, выехал с обочины на дорогу.

– Проклятье, Руби, почему ты не хочешь дать мне шанс?

– Шанс на что? На то, чтобы вернуться назад во времени? Стать другим человеком? – Она даже не желала смотреть на него, и это было хуже, чем резкий тон. Хуже, чем смех. Если бы она посмотрела на него, она бы вспомнила, за что любила его, и все бы изменилось. Они могли бы перестать притворяться, будто не предназначены друг для друга судьбой.

Когда Паркер мчался по улице, его взгляд ловил каждый ресторан, в который они ходили, каждый кинотеатр, где они встречались. Но в Фоллен Оукс полно сетевых ресторанов, втиснутых между магазинами. Он не смог точно определить местонахождение «Дейри Квин» и оживить связанное с ним романтичное воспоминание.

И все-таки у него всплыло одно воспоминание, когда они проезжали мимо автостоянки у захудалого магазина подержанных вещей, и Паркер постучал по окну, чтобы привлечь внимание Руби.

– Помнишь тот Хеллоуин, на второй год учебы? Ты направлялась в этот магазин вместе с Джунипер Торрес…

– Помню, – тихо ответила Руби. Она не улыбнулась, но и не нахмурилась. Это могло стать началом.

– Ты была самой красивой девочкой, какую я когда-либо видел.

– Ты видел меня раньше.

– Знаю, – согласился Паркер. – Но каждый раз был как первый.

Руби опустила глаза. Ему хотелось забраться в ее голову и прочесть ее мысли. Он чуть было не потянулся за рукой девушки. Вместо этого он стал смотреть в окно, вспоминая тот вечер.

Это случилось после захода солнца. Паркер уже какое-то время ждал их. Он услышал разговор девочек в школе, они планировали встретиться возле магазина подержанных вещей после обеда, поэтому он подъехал к моллу около половины шестого и ждал, сидя в автомобиле. Когда девочки, наконец, приехали (почти через час), он настраивался на встречу – слушал рок-музыку на волне 102,5, включив максимальную громкость, и обдумывал, что он ей скажет.

«Я тебя люблю» – это слишком.

«Я тебя хочу» – совсем не годится для такой девочки, как Руби.

«Ты мне нужна» – он выставит себя приставалой, и Руби посмеется над ним.

Но она действительно была ему нужна. Он отчаянно хотел ее. И он любил ее так давно, что и сам не помнил, когда это началось.

Паркер вылез из машины. Девочки шли через автостоянку к моллу и болтали. Он знал по тем обрывкам их разговора на ланче, что на Хеллоуин они хотят нарядиться в костюмы зомби, изображая Ромео и Джульетту. Все остальное Паркеру было безразлично. Достаточно было знать, что каждая сволочь в городе не сможет увидеть, как покачиваются ягодицы Руби. И ее белые, пышные бедра. Груди, которые продолжали колыхаться даже когда она останавливалась.

Паркер был уже на середине автостоянки, когда услышал этот голос. Высокий и гнусавый, он настиг его сзади, и все его тело напряглось.

– Да, у нее классные сиськи, но семейка у нее дрянь.

Паркер обернулся, сжимая руки в кулаки. Там, возле мусорных баков, стояла группка тощих первогодков с бледной, как у вампиров, кожей. Стоящий в центре с вожделением уставился на Руби.

Паркер не раздумывал. Он просто подошел к мальчишке и поднял его за воротник. Швырнул на ряд мусорных баков так, словно тот ничего не весил. Остальные подонки разбежались, и Паркер вытер ладони о штаны. Когда он подошел к Руби, она смотрела на него так, будто он был солнцем, а она до этого жила в темноте. Она взяла его руку и положила ее себе на грудь.

– Ты это чувствуешь? – спросила она, ее сердце стучало ему в ладонь. Стремительно, словно она бежала марафон. – Оно бьется для тебя.

Вот и все. Он принадлежал ей, а она ему. Теперь, когда автостоянка пропала из виду, Паркер спросил ее, помнит ли она, что чувствовала в тот день. Тот жар, вспыхнувший между ними.

– Было тепло для октября, – ответила она, и у него все внутри сжалось. Но через минуту она прибавила: – Это было похоже на сказку. Ты пришел за мной и дрался из-за за меня. Никто никогда раньше из-за меня не дрался.

Паркер кивнул, чувствуя, как что-то между ними изменилось.

– Твой мудак-отец так точно бы не поступил, – сказал он, напоминая ей, что он не такой, как все остальные. Напоминая ей, что он лучше.

– Да, скорее он бы дрался со мной. – Руби поежилась. – Этот человек любил спорить.

Паркер нахмурился. Ему не следовало говорить о ее отце. Эта тема вызывала у Руби горечь. Даже еще до того, как ее отец покинул город, она вызывала у Руби горечь.

– Я всегда хотел тебя защищать, – признался он.