Дворик блокадного Ленинграда

В одном из ленинградских двориков жила пара – Николай Петрович и Василиса Петровна.

В 1931 году у них родилась дочка, которую назвали Екатериной, а через три года – младшая дочь Мария.

Василиса Петровна работала поваром в заводской столовой, а муж, Николай Петрович, трудился инженером на машиностроительном заводе.

Стояли тёплые июньские деньки. Василиса Петровна поливала цветы во дворе, а дети резвились на детской площадке.

Но 22 июня 1941 года Николай Петрович задержался на работе, а когда пришёл, лица на нём не было – руки дрожали, в руках он сжимал газету. Он протянул её Василисе Петровне, и первой строкой в ней было:

«Германия напала на Советский Союз. Началась война».

Ленинград. Июнь 1941 года.

Василиса Петровна застыла с газетой в руках. Буквы расплывались перед глазами, а в ушах стоял нарастающий звон. Война. Это слово било по сознанию, как молот.

– Катя! Маша! – резко позвала она дочерей, даже не осознавая, зачем.

Девочки, запыхавшиеся от беготни, подбежали к родителям. Десятилетняя Екатерина сразу заметала, что что-то не так: отец стоял бледный, а мать сжимала газету так, что пальцы побелели.

– Мама, что случилось? – спросила Катя.

Василиса Петровна не знала, что ответить. Как объяснить детям, что мир, в котором они только что играли, уже рухнул?

Николай Петров тяжело опустился на скамейку.

– Фашисты напали на нашу страну, – тихо сказал он. – Будет война.

Мария, младшая, ещё не понимала всего ужаса этого слова, но по выражению лиц родителей догадалась, что случилось что-то страшное.

Первые дни войны

Уже на следующий день в Ленинграде зазвучали гудки тревоги. По радио передавали сводки с фронта, на улицах появились плакаты: «Родина-мать зовёт!»

Николай Петров, как инженер, получил бронь, но многие его коллеги ушли добровольцами. Завод перешёл на военные рельсы – теперь здесь делали не станки, а снаряды.

Василиса Петровна в столовой тоже работала без отдыха – кормить рабочих приходилось в три смены. Продукты стали выдавать по карточкам, и даже хлеб теперь был другим – тёмным, плотным, с примесями.

А дети… Дети всё ещё не понимали, почему нельзя шуметь во дворе, почему по ночам гудят сирены и надо бежать в бомбоубежище.

Сентябрь. Блокада.

Немцы стремительно приближались к Ленинграду. В начале сентября замкнулось кольцо – город оказался отрезан от страны. Начались бомбёжки.

Однажды снаряд угодил в их дом. Семья чудом успела спуститься в подвал. Когда они выбрались, их квартиры больше не существовало – только груда кирпичей и торчащие из-под обломков знакомые вещи: мамина шкатулка, папины чертежи, Катина кукла…

Они вытащили из под обломков свои вещи и ушли

Теперь они жили в коммунальной квартире у соседей – вшестером в одной комнате. Зима приближалась, а с ней – голод и холод.

Зима 1941-1942. Тьма и хлеб.

Дрова кончились. В буржуйке жгли мебель, книги. Вода в ведре замерзала за ночь. Хлебная пайка сокращалась с каждым днём – 125 граммов на человека.

Мария, всегда живая и весёлая, теперь целыми днями лежала, завернувшись в одеяло. Катя старалась быть сильной – помогала матери, стояла в очередях.

22:00. Завод «Красный Октябрь»

Последние смены в цеху работали при тусклом свете коптилок – электричество давали лишь на несколько часов в день. Николай Петров проверял чертежи новой партии снарядов, когда раздался оглушительный грохот.

– Бомба! Ложись!

Стекло цеха вылетело, осыпаясь осколками. Один из них впился Николаю в плечо, но он даже не сразу почувствовал боль – только оглушительный звон в ушах. Когда дым рассеялся, стало ясно: правый корпус завода разрушен, там, где он только что стоял.

Бессознанка. Госпиталь

Очнулся он уже в полуразрушенном здании заводского медпункта. Медсестра, перевязывающая ему голову, вздохнула:

– Вам повезло. Контузия, осколок в плече, но живы. На фронт не годны, но и работать пока не сможете.