Кукловод

Его глаза продолжали впиваться во Франсуа, словно удерживая того на невидимом поводке. Прощаясь, Франсуа взял руку Кати и поднес ее кисть к губам для поцелуя. Она видела, как его маленькие глазки нервно забегали из стороны в сторону, а тонкие губы, подрагивая, прикоснулись к ее запястью. Катя почувствовала эту холодную, мокрую, пронизывающую пустоту его поцелуя. Ее тело было невыносимо напряжено, пронзительный звук разрезал ее мозг нестерпимой болью. Лицо Франсуа перекосилось в неестественной гримасе, а застывший стеклянный взгляд упирался в глаза Андрея, который монотонно ему что-то говорил. Что именно, Катя разобрать не могла, потому что электронный шум с нарастающей силой сотрясал все вокруг. Время тянулось бесконечно.

Андрей ждал этого прикосновения. Обычно, чтобы воздействовать на сознание человека, ему достаточно было лишь поймать его взгляд. Так мимолетно, на секунду, чтобы потом полностью его контролировать. Но в данный момент Франсуа его не интересовал, его мысленный посыл предназначался для другого, более значимого игрока, и поэтому он использовал возможность тактильного контакта, в котором Катя была лишь мостом, а Франсуа «почтальоном».

Приятная теплая волна порывом накрыла Катю, которая от неожиданности импульсивно отдернула руку. Режущий шум сменился разноголосицей неторопливо общающихся рядом людей. Андрей учтиво кивнул головой и, попрощавшись, медленно направился к входу в зал, утягивая за собой Катю, которая все еще никак не могла осознать произошедшее. Он с одной стороны был доволен собой, ибо заложенный им посыл уже точно ушел к своему адресату, с другой стороны, вся низость, которую он раскопал в разлагающемся мозгу Франсуа, невидимой пеленой грязи накрыла его собственную душу. И если простой человек для собственной гигиены может всегда принять душ, то как поступить с этой внутренней грязью, разрушающими эманациями, проникающими повсюду. Радовало одно: что от успешного и преуспевающего банкира, создавшего свое беззаботное настоящее на разрезанных судьбах других, до человека, умирающего от мучительных болей в мозге, разлагающемся от рака, Франсуа отделяют всего какие-то три недели. Все, что он оставит после себя претендующим на наследство стервятникам, это завещание, в котором все свои активы и состояние передаст в фонд помощи больным детям. И пусть сегодня он еще беззаботно строит планы на будущее и радуется столбикам цифр на личном счету, ему не суждено знать, что кто-то сверху уже положил свой противовес на чашу весов справедливости. И кто-то сверху – это, скорее всего, он сам. Ибо жить нужно так, чтобы потом не было ни мучительно, ни больно.

Его супруга Валери, не смирившись с потерей состояния мужа, бросится вслед за своей неуемной страстью в поисках нового счастья и закончит свою жизнь в дешевом борделе под Парижем, измученная венерическими болезнями и пристрастием к наркотикам.

Андрей понимал, что для него не пройдут бесследно эти заглядывания за горизонт, но не заглядывать у него не получалось, все происходило само собой, без особого на то желания. Он оглянулся назад, чтобы еще раз увидеть этих довольных жизнью людей, которые всерьез полагали, что уже ничто не в состоянии изменить их сегодняшнее благополучие. «Жизнь коротка, – подумалось ему. – Она даже короче, чем вы можете себе представить».

– Неприятный человек! – прерывая его размышления, сказала Катя. – У меня до сих пор холодок по телу от его поцелуя.

– Да! Это мир больших финансов. Он всегда полон таких «лакированных неприятностей» – продолжая свою мысль, но уже вслух, ответил Андрей.

– У тебя всегда такое отношение к успешным людям? – игриво спросила Катя, пытаясь заглянуть ему в глаза.

– Это они-то успешные? И что такого они, интересно, успели? – пренебрежительно бросил Андрей.