Меч и Крест

– Зачем?

– Понимаешь ли, быть свергнутым собственной стражей, это страх многих правителей. Это происходит сплошь и рядом. Во всех землях, у всех народов. И единственное верное средство против этого, на мой взгляд – нанять охрану со стороны. Такую, которая не сможет надеяться получить власть сама. Таким образом, телохранители-христиане, не связанные здесь, в мусульманском мире, никакими связями, ни родственными, ни религиозными, ни политическими, являются лучшими.

Бьёрн мало что понял из этой замысловатой речи, этого напыщенного и пахнущего благовониями мавра, которую тот произнёс на превосходном греческом языке, улавливая лишь половину сути. Но он понял главное – его хотят нанять, ему предлагают службу.

– Сколько будешь платить?

– Достаточно. В обиде не будешь.

Мавр дважды хлопнул в ладоши, и из-за кустов вышел, облачённый в отлично вычищенную, сверкающую на солнце кольчугу и такой же сияющий шлем, высокий, смуглый воин.

– Это Михаил, начальник моей стражи.

– Эй, эй, постой! Мы ещё не договорили! Я ещё не дал согласия служить тебе! Сколько будешь платить? А если я откажусь?

– Тогда Михаил отрубить тебе голову.

Бьёрн, было вскочивший на ноги, сел обратно, свирепо оглядывая ещё четверых воинов за спиной Михаила.

– А плата будет достойная. Можешь не сомневаться.

Бьёрн почесал затылок.

– Хорошо. Согласен.

– А я и не сомневался.

Михаил жестом руки приказал Бьёрну следовать за ним.

– И когда надо будет приступать к охране этого чумазого мавра?

– Сначала тебе надо отдохнуть и немного отъестся. Тебя отведут в помещение, где слуги тебя помоют, умастят твоё тело маслом, расчешут волосы и бороду и позаботятся о твоей ране.

Бьёрн тронул рукою повязку на голове.

– И это, не чумазый мавр, а господин Абдуллах ибн Ясин. Запомни это крепко, норманн!

– А сам-то ты откуда? Грек? Сириец? Перс?

– Нет. Я родом из далёкой горной страны Армении.

– Понятно.

– Вот твои комнаты.

Но Бьёрн уже не слушал Михаила, во все глаза, глядя на трёх прекрасных девушек, соблазнительных и очаровательных, разных по цвету кожи и фигуре, но таких восхитительных, нагота которых едва-едва была прикрыта прозрачным шёлком.

Михаил, заметив, что Бьёрн остановился, обернулся и посмотрел на него.

– Вот эти красавицы, которые теперь принадлежат тебе, и будут за тобой ухаживать. Или может ты, предпочитаешь мальчиков?

– Нет!

Едва заметная в густой, чёрной бороде улыбка, тронула губы Михаила.

– Какую возьмёшь сегодня?

Жадный до женского тела Бьёрн, сглотнув слюну, улыбаясь, быстро сказал:

– Всех! И бочонок мёда, который мне предлагал этот чумаз… то есть, господин Абдуллах.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

Ты же народами правя, о Римлянин, властно помни —

Вот искусства твои – утверждать обычаи мира

Покорённых щадить и сражать непокорных.

Да. Все это было. В прошлом.

Некогда великий, могущественный и грозный Рим, теперь являл собою жалкое и убогое зрелище. Когда-то величественные и прекрасные постройки, были разрушены людьми и временем. Население города сократилось во множество раз, и целые кварталы стояли заброшенными и не жилыми. По грязным, заросшим сорняками улицам этого огромного города, сновали толпы нищих и голодных римлян, паслись козы, вольготно, в кучах отбросов, сновали свиньи, рыскали крысы и стаи одичавших собак. Очень и очень часто, на его узких улицах, велись настоящие кровопролитные бои и целые военные кампании, когда одно из знатных и богатых семейств Рима, выдвигало своего кандидата в папы, а другое, не менее знатное семейство, отвергало эту кандидатуру, выдвигая своего претендента.

Закончился период, который позднейшие историки назовут порнократией, когда женщины из рода графов Тускулумских, имевших репутацию блудниц, сажали на папский престол своих друзей, любовников, родственников. Не понравившихся или чем-то не угодивших им пап, они без всяких проволочек свергали.

Порнократия закончилась, но авторитет римских пап продолжал неукоснительно падать.

Бенедикт IX, из того же рода графов Тускулумских, племянник римских пап Бенедикта VIII и Иоанна XIX, которому на момент избрания было всего 12 лет, пришёл к власти в 1033 году, в результате массового подкупа. Страшный распутник, пользующийся огромным успехом у женщин, подозреваемый в колдовстве, этот папа, безжалостно борясь за власть, трижды занимал престол Святого Петра.

В 1044 году Бенедикт IX был изгнан из города, травимый собаками. В ходе боёв, происходивших на улицах города в течение четырёх месяцев, в январе 1045 года, папой римским стал представитель рода Кресченци Сильвестр III.

Но уже весной этого года, роду графов Тускулумских вновь удалось возвести на престол Бенедикта IX. Второй понтификат его длился недолго. Уличаемый в пьяных дебошах, оргиях и распутстве, Бенедикт IX, через месяц, продал права на Святой престол своему крёстному отцу Иоанну Грациану, который стал папой Григорием VI.

В эту чехарду быстро меняющихся пап, решил вмешаться император Запада Генрих III, который как раз прибыл в Италию, и он назначил папой римским своего ставленника Климента II. В день своего возведения на престол Святого Петра, 25 декабря 1046 года, Климент II, короновал и Генриха III, как императора Священной Римской империи.

Теперь в Риме оказалось три папы. Климент II восседал в соборе Святого Петра, Сильвестр III и род Кресченци оборонялись в Латеранском дворце, а Бенедикт IX и представители графов Тускулумских забаррикадировались в церкви Святой Марии Маджиоре.

Более-менее закончив свои дела в Северной Италии и Риме, Генрих III обратил свой взор на Италию Южную, где его беспокоило и тревожило возросшее могущество Гвемара Салернского.

Братья Отвили сидели вокруг костра, разложенного прямо в палатке из козьих шкур. Уже несколько месяцев, их войска, вели наступление на Беневенто, союзное Аргиру и Византии. Недавно, неприступная крепость Троя, где всё ещё обитала мощная группировка норманнов, сдалась им. Теперь на очереди был замок Бовино. Войска Гвемара Салернского поддерживали их, а где-то в окрестностях шныряло войско Волка из Абруццо и Райнульфа II. Аргир, на юге, возглавивший византийскую армию, пока не переходил к активным действиям, выжидая.

– Нам надо примириться с Райнульфом. Оставить лангобардов, самих грызться между собой. Пускай Волк из Абруццо треплет ляжки Гвемара, а Гвемар вцепится Пандульфу в глотку. А мы понаблюдаем со стороны.

– Райнульф никогда не примирится с Гвемаром, пока тот не признает его графом Аверсы.

Сидевший до этого молча Дрого, поморщился: