Гениальность и помешательство

в апреле – 33

в марте – 31

в августе – 28

в ноябре – 20

в декабре – 13

Вообще, из 436 наблюдений едва только 81, т. е. менее пятой части, приходится на холодные месяцы.

Из рассмотренных Герарди рукописей Гальвани оказывается, что преобладающую роль в его работах играл апрель. Так, в марте (1781) и в январе (1774) он написал только по одному сочинению о катаракте и о гигиене глаза, тогда как в апреле – четыре, а именно:

В апреле 1772 года – два сочинения о косточках барабанной полости;

в апреле 1776 – об органе слуха;

в апреле 1777 – о мускульных движениях и о строении уха.

Я предвижу, какую массу опровержений вызовут мои обобщения, мне укажут на малочисленность данных и на недостаточную их достоверность, меня укорят за попытку ввести в узкую область статистики и поставить рядом высокие проявления умственного творчества, по-видимому менее всего поддающиеся логике цифр и не допускающие сравнения между собой. В особенности же не понравится моя попытка последователям той школы, которая думает ограничиться в статистике одним только употреблением крупных цифр, часто предпочитая их количество качеству, и a priori не допускает пользования ими для каких бы то ни было выводов, забывая, что цифры, в сущности, те же факты, поддающиеся синтезу, подобно всем другим фактам, и что эти цифры, не имея сами по себе никакого значения, не представляли бы ни малейшего интереса, если бы мыслители не пользовались ими для своих обобщений или выводов.

Относительно малочисленности данных я замечу, что при всей недостаточности приведенных мной 1867 фактов они все-таки убедительнее простых гипотез или признаний отдельных авторов, признаний, которым, однако, эти факты нисколько не противоречат и поэтому могут служить если не для неоспоримых, то по крайней мере для приблизительных выводов. Кроме того, они могут вызвать ряд новых, более красноречивых психометеорологических наблюдений, хотя гениальные произведения не настолько многочисленны, чтобы ими легко было наполнить большие таблицы.

С другой стороны, я вполне согласен с тем, что хронологическое совпадение многих явлений обусловливается случайными обстоятельствами, по-видимому не имеющими ничего общего с нашим психическим состоянием. Так, например, натуралистам всего удобнее производить свои опыты и наблюдения в теплые месяцы. Поэтому обилие открытий, делаемых весной и осенью, является в значительной степени следствием большей равномерности в распределении дней и ночей, большей ясности погоды и отсутствия как изнурительного зноя, так и сильного холода.

Точно так же нельзя не убедиться, что все эти обстоятельства не оказывают безусловного влияния на творческую деятельность. Это видно, например, из того, что хотя у анатомов никогда не бывает недостатка в трупах и работать над ними особенно удобно в зимние холода, тем не менее открытия в этой области делаются преимущественно в теплое время года. Наоборот – длинные, ясные зимние ночи (во время которых всего менее сказывается влияние рефракции) и теплые летние ночи должны бы особенно благоприятствовать астрономическим наблюдениям, а между тем максимум их бывает весной и осенью.

Наконец, кому неизвестно, что благодаря статистическим исследованиям значение случайных обстоятельств оказывается ничтожным даже в таких явлениях, как смерть, самоубийство и рождение? Замечаемую в них правильность можно объяснить только влиянием одной общей причины, которая заключается не в чем ином, как в метеорологических факторах.

Далее я позволил себе соединить в одну группу художественные произведения и естественно-научные открытия на том основании, что для тех и других одинаково необходим тот момент психического возбуждения и усиленной чувствительности, который сближает между собой самые отдаленные или разнородные факты и придает им жизнь, вообще, тот оплодотворяющий момент, справедливо называемый творческим, когда натуралист и поэт стоят гораздо ближе один к другому, чем это могло бы показаться с первого взгляда. И в самом деле, какая смелая, богатая фантазия, какое творческое воображение проявляются в опытах Спалланцани, в первых работах Гершеля или в двух великих открытиях Скиапарелли и Леверье, сделанных сначала на основании гипотез и впоследствии с помощью вычислений и новых наблюдений, превратившихся в аксиомы! Литтров, говоря об открытии Весты, замечает, что оно было сделано не вследствие одной случайности или исключительно только гениального ума, но благодаря гению, которому благоприятствовал случай. Открытую Пиацци звезду гораздо раньше его видел Зах (Zacch), но он не обратил на нее внимания, потому ли, что был менее гениален, чем Пиацци, или потому, что в эту минуту не обладал такой прозорливостью, как он. Для открытия солнечных пятен не требовалось, по словам Секки, ничего, кроме времени, терпения и удачи, но, чтобы создать верную теорию этого явления, необходим был истинный гений. «Сколько ученых-физиков, переезжая через реку, наблюдали колебание вымпела на барке, однако же вывести из этого законы аберрации удалось одному только Брэдли!» – говорит Араго. А сколько людей, прибавлю я, видели типичные фигуры носильщиков, и все-таки Иуду не создал никто, кроме Леонардо, как никто из видевших апельсины не написал каватины, за исключением Моцарта.

Более серьезным можно считать то возражение, что почти все произведения великих умов, и в особенности современные открытия в физике, являются не результатом мгновенного вдохновения, а скорее следствием целого ряда непрерывных и медленных изысканий со стороны живших в прежнее время ученых, так что новейший изобретатель есть в сущности, только компилятор, к трудам которого неприменима хронология, так как приведенные нами числа определяют скорее время окончания того или другого произведения, чем тот момент, когда оно было задумано. Но такого рода возражения относятся не исключительно только к нашей задаче: под ту же категорию можно подвести и почти все остальные проявления человеческой деятельности, даже наименее произвольные. Оплодотворение, например, и то зависит от хорошего питания организма и от наследственности; сама смерть и сумасшествие лишь, по-видимому, обусловливаются непосредственными или случайными причинами, но, в сущности, они находятся в полнейшей зависимости, с одной стороны, от атмосферных явлений, а с другой – от органических условий; во многих случаях можно сказать, что смерть и сумасшествие бывают подготовлены заранее и время наступления их с точностью обозначено в момент самого рождения индивида.

IV

ВЛИЯНИЕ МЕТЕОРОЛОГИЧЕСКИХ ЯВЛЕНИЙ НА РОЖДЕНИЕ ГЕНИАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ

Убедившись в громадном влиянии метеорологических явлений на творческую деятельность гениальных людей, мы легко поймем, что и на их рождение климат и строение почвы также должны оказывать весьма значительное воздействие.

Несомненно, что на появление гениальных людей оказывают большое влияние раса (например, в латинской и греческой расах больше великих людей, чем в других), политические движения, свобода мысли и слова, богатство страны, наконец, близость культурных центров, – но несомненно также, что не меньшее значение имеют в этом отношении температура и климат.

Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть и сравнить отчеты о рекрутских наборах в Италии за последние годы. Из этих отчетов видно, что к областям, дающим, очевидно, благодаря своему прекрасному климату, хотя и независимо от влияния национальности, наибольшее число солдат высокого роста и наименьший процент нездоровых, принадлежат именно те, в которых всегда было много даровитых людей, как, например, Тоскана, Лигурия и Романья.

Напротив, в тех провинциях, где процент молодых людей высокого роста, годных к военной службе, меньше – Сардиния, Базиликата и Аостская долина, – число гениальных личностей заметно понижается. Исключение составляют лишь Калабрия и Вальтеллина, где даровитые люди нередки, несмотря на низкий рост большинства населения, но это замечается только в местностях, открытых с юга или лежащих на возвышенности, вследствие чего там не развиваются ни кретинизм, ни малярия, так что этот факт нисколько не противоречит высказанному нами положению.

Уже издавна замечено было как простонародьем, так и учеными, что в гористых странах с теплым климатом особенно много бывает гениальных людей. Народная тосканская поговорка гласит: «У горцев ноги толстые, а мозги нужные». Веджецио писал: «Климат влияет не только на физическое, но и на душевное здоровье; Минерва избрала своим местопребыванием город Афины за его благорастворенный воздух, вследствие чего там родятся мудрецы». Цицерон тоже не раз упоминает о том, что в Афинах благодаря теплому климату родятся умные люди, а в Фивах, где климат суровый, – глупые. Петрарка в своем «Epistolario», составляющем нечто вроде автобиографии этого поэта, постоянно указывает на то, что лучшие из его произведений были написаны или, по крайней мере, задуманы посреди излюбленных им прелестных холмов Валь-Киуза. По свидетельству Вазари, Микеланджело говорил ему: «Если мне удалось создать что-нибудь действительно хорошее, то я обязан этим чудному воздуху вашего родного Ареццо». Муратори писал одному итальянцу: «Воздух у нас удивительный, и я уверен, что именно благодаря ему в нашей стране столько замечательно даровитых людей». Маколей говорит, что Шотландия, одна из беднейших стран Европы, занимает в ней первое место по числу ученых и писателей; ей принадлежат: Бе?да, Михаил Скотт, Непер – изобретатель логарифмов, затем Буханан, Вальтер Скотт, Байрон, Джонстон и отчасти Ньютон.

Без сомнения, именно в этом влиянии атмосферных явлений следует искать объяснения того факта, что в горах Тосканы, преимущественно в провинциях Пистойи, Бути и Вальдонтани, между пастухами и крестьянами встречается столько поэтов и в особенности импровизаторов, в том числе есть даже и женщины, как, например, пастушка, о которой говорит Джульяни в своем сочинении «О языке, на котором говорят в Тоскане», или необыкновенная семья Фредиани, где и дед, и отец, и сыновья – все поэты. Один из членов этой семьи жив еще до сих пор и сочиняет стихи, не хуже великих тосканских поэтов прежнего времени. Между тем крестьяне той же национальности, живущие на равнинах, не отличаются, насколько мне известно, такими талантами.

Во всех низменных странах, как, например, в Бельгии и Голландии, а также в окруженных слишком высокими горами местностях, где вследствие этого развиваются местные болезни – зоб и кретинизм, как, например, в Швейцарии и Савойе, – гениальные люди чрезвычайно редки, но еще меньше бывает их в странах сырых и болотистых. Немногие гении, которыми гордится Швейцария – Бонне, Руссо, Тронкин (Tronchin), Тиссо, де-Кандоль и Бурла-маки, – родились от французских или итальянских эмигрантов, т. е. при таких условиях, когда раса могла перевесить влияние местных неблагоприятных условий.

Урбино, Пезаро, Форли, Комо, Парма дали больше знаменитых гениальных людей, чем Пиза, Падуя и Павия – древнейшие из университетских городов Италии, где, однако, не было ни Рафаэля, ни Браманте, ни Россини, ни Морганьи, ни Спалланцани, ни Мураторно, ни Фаллопия, ни Вольта – уроженцев пяти первых городов.

Переходя затем от общих к более частным примерам, мы убедимся, что Флоренция, где климат очень мягок, а почва чрезвычайно холмиста, доставила Италии самую блестящую плеяду великих людей. Данте, Джотто, Макиавелли, Люлли, Леонардо, Брунеллески, Гвиччардини, Челлини, Беато Анжелико, Андреа дель Сарто, Николини, Каппони, Веспуччи, Вивиани, Боккаччо, Альберти и Донати – вот главные имена, которыми имеет право гордиться этот город.

Напротив, Пиза, находящаяся в научном отношении как университетский город в не менее благоприятных условиях, чем Флоренция, дала сравнительно с ней даже значительно меньшее число выдающихся генералов и политиков, что и было причиной ее падения, несмотря на помощь сильных союзников. Из великих же людей Пизе принадлежат только Никола Пизанский, Джунта и Галилей, родители которого были, однако, флорентийцы. А между тем Пиза отличается от Флоренции единственно своим низменным местоположением.

Наконец, какое богатство гениальными людьми представляет гористая провинция Ареццо, где родились Микеланджело, Петрарка, Гвидо Рени, Реди, Вазари и трое Аретини. Далее, сколько даровитых личностей были родом из Асти (Альфиери, Оджеро, С. Бруноне, Белли, Натта, Гвальтиери, Котта, Солари, Алионе, Джорджио и Вентура) и раскинувшегося на холмах Турина (Роланд, Калуза, Джоберти, Бальбо, Беретта, Марокетти, Лагранж, Божино и Кавур).

В гористых частях Ломбардии и в приозерных местностях Бергамо, Брешии и Комо число великих людей точно так же гораздо значительнее, чем в низменных. В первых мы встречаем имена: Тассо, Маскерони, Доницетти, Тарталья, Угони, Вольта, Парини, Аппиани, Маи, Плиния, Каньола и др., тогда как в низменной Ломбардии едва можно насчитать шесть таких имен – Альчиато, Беккария, Ориани, Кавальери, Азелли и Бокачини. Холмистая Верона произвела Маффеи, Павла Веронезе, Катула, Фракасторо, Бианкини, Саммикели, Тирабоски, Лорнья, Пиндемонте; богатая же и ученейшая Падуя, лишь кое-где представляющая несколько освещенных солнцем холмов, дала Италии только Тита Ливия, Чезаротти, Петра д’Абано и немногих других.

Если низменная область Реджио может похвалиться такими знаменитостями из своих уроженцев, как Спалланцани, Ариосто, Корреджио, Секки, Нобиле, Валлиснери, Божардо, то она отчасти обязана этим встречающимся в ней озаренным солнцем холмам: трое последних из этой плеяды родились именно в холмистом Скандиано; Генуя и Неаполь, находящиеся в особенно благоприятных условиях (теплый климат, близость моря и гористое местоположение), могут быть поставлены наравне с Флоренцией если не по числу своих гениальных уроженцев, то по их значению: здесь родились Колумб, Дориа, Вико, Караччиоло, Перголезе, Дженовезе, Чирило, Филанжери и пр.

Далее интересно проследить, какое влияние оказывает умеренно теплый климат, особенно если к нему присоединяются еще и национальные качества, на развитие музыкальных талантов. Просматривая сочинение Клемана «Знаменитые музыканты» (Clement. Les Musiciens celebres, 1868), я нашел, что из 110 великих композиторов 36, т. е. более трети, принадлежат Италии и что 19, или более половины этих последних, – уроженцы Сицилии (Скарлата, Пачини, Беллини) и Неаполя с его окрестностями. Такое явление, очевидно, обусловливается влиянием греческой расы и теплого климата. К неаполитанцам принадлежат: Жомелли, Страделла, Пиччини, Лео, Дуни, Саккини, Карафа, Паэзиелло, Чимароза, Цингарелли, Меркаданте, Траэта, Дуранте, Риччи и Петрелла. Из остальных 17 музыкантов лишь немногие могут считать своей родиной Верхнюю Италию: Доницетти, Верди, Аллегри, Фрескобальди, двое Монтеверди, Сальери, Марчело и Паганини. Последние трое – уроженцы приморских местностей; все же остальные родом из центральной Италии: в Риме родились Палестрина и Клементи, в Перуджио и Флоренции – Спонтини, Люлли, Перголези.

Громадное значение климата и почвы сказывается не только по отношению к выдающимся артистам во всех родах искусства, но даже и по отношению к наименее знаменитым из них. Я убедился в этом, составив при содействии почтенного профессора Кунье карту Италии с указанием распространения в ней живописцев, скульпторов и музыкантов за два последних столетия, причем с удивительной правильностью выразилось преобладающее число художников в гористых жарких провинциях средней Италии, каковы Флоренция и Болонья, и приморских – Венеция, Неаполь, Генуя.

Так, например, в Болонье живописцев 262, музыкантов 95

Во Флоренции – 252 и 70

В Венеции – 138 и 124

В Милане – 127 и 95

В Риме – 100 и 127

В Генуе – 100 и 30

В Неаполе – 95 и 216

Косвенное влияние окружающей природы на рождение гениальных людей представляет некоторую аналогию с влиянием ее на развитие умопомешательства.

Общеизвестный факт, что в гористых странах жители более подвержены сумасшествию, чем в низменных, вполне подтвержден психиатрической статистикой. Кроме того, новейшие наблюдения доказывают, что эпидемическое безумие встречается гораздо чаще в горах, чем в долинах. Припомните возникшие уже в недавние годы и на наших глазах психические эпидемии в Монте Амиата (Лазаретти), в Буска и Черногории. Не следует также забывать, что холмы Иудеи были колыбелью многих пророков и что в горах Шотландии появились люди, одаренные ясновидением (Seconda Vista); те и другие принадлежат к числу гениальных безумцев и полупомешанных прорицателей.

V

ВЛИЯНИЕ РАСЫ И НАСЛЕДСТВЕННОСТИ НА ГЕНИАЛЬНОСТЬ И ПОМЕШАТЕЛЬСТВО

Аналогичность влияния атмосферных явлений на гениальных людей и на помешанных будет еще заметнее, если мы рассмотрим ее вместе с влиянием расы. Прекрасный пример в этом отношении представляют нам евреи.

В своих монографиях «Uomo bianco e l’uomo di colore» и «Pensiero e Meteore» я уже указал на тот факт, что вследствие испытанных евреями в Средние века жестоких преследований (результатом чего явилось истребление слабых индивидов, т. е. своего рода отбор), а также вследствие умеренного климата европейские евреи достигли такой степени умственного развития, что, пожалуй, даже опередили арийское племя, тогда как в Африке и на Востоке они остались на том же низком уровне культуры, как и остальные семиты. Кроме того, статистические данные показывают, что среди евреев даже более распространено общее образование, чем среди других наций,[9 - В 1861 году в Италии было 645 человек неграмотных на 1000 католиков и только 58 – на тысячу евреев.В 1867–1868 годах на 100 учащихся приходилось окончивших курс:В техн. школахкатоликов – 67 на 100евреев – 78В лицеяхкатоликов – 54евреев – 96В гимназияхкатоликов – 53евреев – 100В средних учебных заведениях Пруссии в 1849 году приходился 1 учащийся на 467 католиков, 1 – на 243 протестанта и 1 – на 53 еврея.В Италии евреев, занимающихся земледелием, на 1000 человек приходится – 0,7, духовных – 9,3; торговцев и промышленников – 177; ремесленников – 4; собственников – 56; рантье и пр. – 13; женщин, не имеющих определенных занятий, – 560; рудокопов – 0; нищих – 3,5; лиц так называемых либеральных профессий – 27,6; чиновников – 120; слуг – 16.Если признать справедливым мнение Бокля, что богатство составляет первое условие культуры, то значительное число ученых среди евреев можно приписать большей материальной обеспеченности их сравнительно с другими нациями.] что они занимают выдающееся положение не только в торговле, но и во многих других родах деятельности, например в музыке, журналистике, литературе, особенно сатирической и юмористической, и в некоторых отраслях медицины. Так, в музыке евреям принадлежат такие гении, как Мейербер, Галеви, Гузиков, Мендельсон и Оффенбах; в юмористической литературе: Гейне, Сафир, Камерини, Ревере, Калисс, Якобсон, Юнг, Вейль, Фортис и Гозлан; в изящной словесности: Ауэрбах, Комперт и Агиляр; в лингвистике: Асколи, Мунк, Фиорентино, Луццато и др.; в медицине: Валентин, Герман, Гайденгайн, Шифф, Каспер, Гиршфельд, Штиллинг, Глугер, Лауренс, Траубе, Френкель, Кун, Конгейм и Гирш; в философии: Спиноза, Зоммергаузен и Мендельсон, в социологии: Лассаль и Маркс. Даже в математике, к которой семиты вообще малоспособны, можно указать из числа евреев на таких выдающихся специалистов, как Гольдшмит, Беер и Маркус.

Следует еще заметить, что почти все гениальные люди еврейского происхождения обнаруживали большую склонность к созданию новых систем, к изменению социального строя общества; в политических науках они являлись революционерами, в теологии – основателями новых вероучений, так что евреям, в сущности, обязаны если не своим происхождением, то по крайней мере своим развитием, с одной стороны, нигилизм и социализм, а с другой – христианство и монотеизм Моисея, точно так же, как в торговле они первые ввели векселя, в философии – позитивизм, а в литературе – неогуморизм (neo-umorismo). И в то же время именно среди евреев встречается вчетверо и даже впятеро больше помешанных, чем среди их сограждан, принадлежащих к другим национальностям.

Известный ученый Серви вычислил, что в Италии в 1869 году один сумасшедший приходился на 391 еврея, т. е. почти вчетверо больше, чем среди католиков. То же самое подтвердил в 1869 году Верга, по вычислениям которого процент помешанных среди евреев оказался еще значительнее. Так,

среди католиков приходится 1 сумасшедший на 1775 человек