Река, где восходит луна. Пхёнган и Ондаль

– Здесь не место знатным барышням. Идите-ка вы к себе домой, да побыстрее.

– Прошу вас, матушка, я возьмусь за любую работу, только не выгоняйте меня!

– Мы здесь сами едва сводим концы с концами, нечего вам тут делать, уходите! Ондаль, я же слышу, что ты пришел, а ну заходи!

Сконфуженный Ондаль, который все это время подслушивал разговор женщин за дверью, вошел в хижину. Госпожа Са потянула сына за руку, усадила и суровым голосом осведомилась:

– Ты знаешь эту барышню?

– Да, мы уже встречались. Много раз. Она хорошая.

Госпожа Са опять устремила невидящие глаза на Пхёнган. Принцессе этот слепой взгляд показался более пронзительным, чем у зрячих людей. Казалось, у матери Ондаля есть еще пара глаз, которые могут заглядывать глубоко в человеческую душу.

Госпожа Са спросила у Пхёнган:

– И кто же вы такая, барышня?

– Матушка, я оставила предыдущую жизнь в прошлом и покинула отчий дом. Прошу вас, только не выгоняйте меня.

Если отступить сейчас, то достигнутое до этого момента будет безвозвратно потеряно. Поэтому Пхёнган ничего другого не оставалось, как только отчаянно умолять госпожу Са. Слезы застилали девушке глаза, но она старалась держаться достойно. Принцесса собрала все свое мужество и принялась убеждать старую женщину:

– Матушка, я принесла с собой из дома немного драгоценностей, поэтому можно…

Услышав эти слова, госпожа Са разгневалась:

– Это что еще такое? Не пристало молодой девушке так себя вести, как не стыдно?! А ну хватит разговоров, уходите прочь!

Ту ночь принцессе пришлось провести, сражаясь с холодом на улице, дрожа и обнимая печную трубу.

Солнце в горах всходит поздно. С восходом тепло разлилось по замерзшей земле и отогрело продрогшее за ночь тело Пхёнган. В то утро девушка впервые была настолько благодарна теплым солнечным лучам.

Стремясь понравиться госпоже Са, Пхёнган принялась искать себе работу по дому. Она прибрала в хижине и сходила на ручей постирать белье. После, не присев ни на минутку, девушка отправилась за водой, а затем стала готовить еду на костре. Она усердно работала не покладая рук целый день, стараясь показать госпоже Са, что может быть очень полезной в хозяйстве. Однако старая женщина не выказывала ни возмущения, ни благодарности.

Спустя несколько дней Пхёнган спала, устроив соломенную подстилку рядом с печной трубой, когда Ондаль открыл дверь хижины и позвал ее внутрь. Девушка почувствовала прилив счастья только оттого, что ей позволили спать на теплом полу у огня. Принцесса целой страны, которая всю жизнь спала лишь на шелковом белье, сейчас безмерно радовалась, лежа на соломенной подстилке на полу хижины: мать Ондаля, кажется, наконец приняла ее. В последующие дни принцесса садилась рядом со старой женщиной и с аппетитом ела кукурузу или картошку, а затем неизменно продолжала усердно трудиться до ломоты в костях.

Понемногу Пхёнган и госпожа Са сблизились. Ведь не зря говорят, что искренность всегда вознаграждается небесами. Теперь девушка замечала, что, когда она отправляется за съедобными травами или водой, мать Ондаля всегда втайне ждет ее.

Однажды Пхёнган поскользнулась на горном склоне и поранила лодыжку. Госпожа Са испугалась больше Ондаля. Она торопливо натолкла лекарственные травы и принялась мазать ранку, громко причитая:

– Ох, как же так?! Трудно тебе в горах живется, милая, да? Ты же никогда в жизни такой тяжелой работой не занималась, бедняжка. Ну ничего, пару деньков отдохнешь, и все заживет.

– Извините за беспокойство. Благодарю вас, матушка! – вежливо отвечала Пхёнган.

– Не знаю уж, кто твои родители, но ты выросла хорошей девушкой. Ты словно подарок, упавший на меня с небес, дочка, которой у меня никогда не было.

Теперь, когда госпожа Са окончательно оттаяла, с лица Пхёнган не сходила широкая улыбка. Она латала одежду, попутно спрашивая у Ондаля:

– Матушка ведь ничего не видит, почему вы живете в горах? Это же неудобно.

– Если спуститься с гор, люди дразнятся. Иногда дети даже камнями кидаются…

– Как только они привыкнут к вам, будет легко подружиться.

– Ну да, вообще-то мне детишки нравятся.

– А я? Я тебе нравлюсь? Ну скажи!

– Ну… Я сначала думал, что ты лиса, которая притворяется человеком. Но хвоста-то у тебя нет.

– И что?

– И работать ты умеешь…

– Так, значит, нравлюсь? Или нет?

– Ну… Матушка, а тебе она по сердцу? – повернулся Ондаль к сидящей рядом матери.

Пхёнган цокнула языком.

– Ах вот как… Не нравлюсь я тебе, значит…

– Я такого не говорил! Нравишься!

Госпожа Са еле заметно улыбнулась, услышав, как голос сына задрожал от волнения.

– Ну-ну, пусть будет так. Раз уж она тебе так нравится, – тихонько прошептала она.

«Не будет же Ондаль всю жизнь жить рядом со мной. Хотя сложится ли у них все, тоже неизвестно», – подумала старая женщина, но решила окончательно принять Пхёнган.

Го Чжинён с помощью Черных Смерчей перевернул все окрестности в поисках принцессы, но так и не смог найти ее следов. Воины клана Чонно, услышав, что Черные Смерчи рыщут повсюду в поисках принцессы, тоже не остались в стороне. Завидев в округе черные мундиры, они немедленно принимались задираться, и драки на мечах то тут, то там вскоре стали обычным делом.

Когда поиски принцессы окончательно зашли в тупик, Го Гон приказал своим воинам отступить. Го Чжинён, так и не достигший никакого результата, не находил себе места от огорчения. Он пытался уговорить старшего брата:

– Мы скоро найдем, где прячется принцесса. Эти бестолочи из клана Чонно не зря так подозрительно себя ведут и везде суют свой нос. Только дай мне еще немного времени, и я обязательно ее поймаю.

Го Гон нахмурился:

– Что значит – поймаю? Ее Высочество тебе что, преступница?

– Брат, ты разве не злишься? Эта девчонка опозорила нашу семью!

– Это ты меня позоришь, в последний раз тебе говорю: прекращай. Даже сам Его Величество не знает, где находится его дочь.

– Я слышал, что Его Величество был очень разгневан.

– Ты думаешь, Его Величество действительно не знал, что его дочь покидает дворец?

Го Чжинён удивленно воззрился на брата. В отличие от Го Чжинёна, который ничего не подозревал, Го Гон прекрасно понимал ситуацию: