Ну… почему вы такой добрый?

– Вам примерно 50 лет.

– Ну давай… – поднял Антон Павлович стакан.

– Мне вообще-то пить нельзя. На голову действует.

– Роза… – беззвучно, одними глазами рассмеялся Антон Павлович. – Это – шампанское, 12 градусов, как две бутылки хорошего пива. Разве можно с этого опьянеть?

– А вы что себе так мало налили?

– Мне на работу.

– А где вы работаете?

– Где я работаю? – Антон Павлович на минуту задумался. –.. в леспромхозе.

– Кем?

– Рабочим.

– Что-то не похоже. Вид у вас нерабочий. Вы, наверное, работаете начальником.

– Глазунья остыла. Чай будешь?

– Можно вообще-то… – с расстерянным лицом сидела Роза.

Антон Павлович налил чай, достал из навесного шкафа над раковиной коробку конфет, открыл, положил на стол.

– Ты, что, Роза. не пьешь? Это же не водка, шампанское… Давай, давай… – в выжидательной позе застыл Антон Павлович у стола.

.Роза взяла стакан с шампанским, выпила сколько могла. Живот был полный, оставалось еще немного места для чая с конфетами.

– Пойдем полежим… – предложил Антон Павлович. – А то мне на работу. Ты ничем не болеешь?

– Ничем, кроме СПИДа, – громко рассмеялась Роза.

Каким-то нездоровым, внутренним был ее смех. Антон Павлович расстерялся, стал серьезным, но быстро нашелся:

– У меня «резиночка» есть, пошли в комнату.

Роза без лишних слов встала, прошла в комнату: так надо было, таковы были правила игры, в которую она была вовлечена. Комната была небольшая. Платяной шкаф, кровать, диван. Шкаф с книгами. Телевизор. Кресло, два стула. На полу потертая ковровая дорожка. Роза села на диван, Антон Павлович – рядом.

– Антон Павлович, включите, пожалуйста, телевизор, – попросила Роза, чтобы не скучно было.

– Он не работает, – усмехнулся Антон Павлович. – Все никак не могу сходить в ателье, не выберу время. – Собственно, для меня он что есть, что его нет….. Роза, мне на работу….! Время….

– Давайте я лучше к вам завтра приду.

– Нет.

– Я не обману.

– Нет, нет! – был категоричен Антон Павлович.

– Можно ванну принять? – спросила Роза.

– …только побыстрее..!

Роза прошла в ванную. Она бы еще полежала, погрелась, постиралась, но Антон Павлович торопил.

Сделав набедренную повязку из полотенца, стыдливо прикрывая рукой грудь, Роза вышла из ванной. Антон Павлович сидел в кресле. Роза скромно встала у книжного шкафа.

– Какая прелесть! – вскинув вверх руки, в изнеможении простонал Антон Павлович. – Какие груди. Лимончики…

Роза смутилась, скорее забралась на кровать под одеяло. Антон Павлович тоже разделся. Роза лежала, закрыв глаза. Антон Павлович прильнул к груди, сосок был большой твердый. Антон Павлович представил себе, как маленьким брал грудь, но тогда это была другая грудь, -грудь матери, с молоком.

– Щекотно, – интуитивно дернулась Роза всем телом.

Антон Павлович достал из-под подушки презерватив и – опять все быстро, в спешке. Роза лежала, блаженно улыбаясь, она не против была повторить, но Антон Павлович уже встал.

– На работу опаздываю…, – пожаловался Антон Павлович.

Роза сидела на диване, одетая, и с интересом смотрела, как Антон Павлович бегал по комнате, одевался. Он, кажется, совсем не собирался платить за удовольствие. И Роза решила напомнить:

– Антон Павлович, у меня к вам просьба.

– Какая?

– Дайте на жвачку.

– Понимаешь… – замялся Антон Павлович, сильно покраснев. – Получка у нас седьмого числа. Вот… – достал он из платяного шкафа деньги. – Сто рублей.

– Спасибо.-Деньги были небольшие –на две пачки сигарет, но- лучше, чем ничего, плюс шампанское, закуска, конфеты.– Может, не пойдете на работу?

– Ты что! Надо идти. А как жить? Кто меня будет кормить? – стоял Антон Павлович одетый, в пальто. – Ты, Роза, первая выйдешь, а я… второй. Конспирация.

Роза сошла на второй этаж, закурила. Из Галькиной квартиры доносилась музыка. Антон Павлович вышел.

– Роза, будет время – заходи.

– Спасибо вам, – вспомнила Роза, что ушла, не поблагодарив.

– Это тебе спасибо, – улыбнулся Антон Павлович.

Роза потушила сигарету, подошла к Галькиной квартире, прислушалась, позвонила: идти больше было некуда, были, правда, две подруги, тоже детдомовские, но это надо ехать. На улице было холодно. Пуховик совсем не грел.

– Кто там?! – истерично закричала Галька.

2