И возьми мою боль

– По-моему, все и так ясно, – усмехнулся Стольников, выбросив окурок, – на него решили наехать. Не знаю почему, но догадываюсь кто. И, как видишь, устроили все с размахом. Вы же не дети, Константин, должны понимать, что такое нападение с гранатометами в Москве могли организовать лишь несколько человек. Вот и ищите среди них обидчика Исмаила Махмудбекова.

– Спасибо и на этом.

– А как девочка? – спросил, в свою очередь, Стольников. – Она у вас?

– Нет, мы ее действительно ищем. Ее нигде нет. Мы проверили все дачи вокруг, но нигде ее не нашли.

– Думаешь, ее забрали с собой? – помрачнел Стольников.

– Нет, – убежденно сказал Цапов, – не думаю. Я там сегодня был. Ты знал такую женщину – Светлану Михайловну?

– Знал, конечно, – мрачно признался Стольников. – Она была самым близким другом нашего босса. Но ее же вчера убили.

– Вот именно. Убили у задней калитки. Она успела закрыть дверь и выбросить ключи, когда ее расстреляли. Понимаешь, что случилось. Она не убежала, хотя могла бы успеть, там рядом густой лес, а закрывала дверцу, словно помогая кому-то сбежать. И потом ключи выбросила. А мы в лесу, рядом с дачей, нашли браслет, на котором было написано имя – Ирада. Значит, девушка успела убежать. И где она теперь, мы не знаем.

– Ее нужно найти, – задумался Стольников, – отец ее безумно любит. Если с ней что-нибудь случится, он сойдет с ума.

– Ты можешь нам помочь? – спросил Цапов.

– Ты меня вербуешь? – засмеялся Стольников. – Хочешь сделать из меня платного агента?

– Кончай дурить, Слава, – серьезно сказал Цапов, – у нас с тобой сейчас общая цель – найти девчонку. И ты должен нам помочь.

– Я вам ничего не должен, – возразил Стольников, – но насчет девочки ты прав. Ее действительно нужно найти. Жалко, если она попадет в руки этих скотов, устроивших вчера такой погром на даче.

– Где нам взять ее фотографию?

– Не знаю.

– Но ты ее видел в лицо?

– Да, конечно. Я же вчера их встречал.

– Может, поможешь сделать фоторобот? – предложил Цапов.

– Нет, – резко отрезал Стольников.

– Почему нет?

– У тебя есть гарантия, что эта фотография не попадет в руки тех, кто вчера напал на дачу? А если они тоже захотят найти девочку? Это ведь такой козырь в их руках. Отец пойдет на все, лишь бы освободить дочь.

– Ты хотя бы знаешь, где ее искать? – спросил Цапов.

– Понятия не имею.

– Но ведь ты должен знать, где находились квартиры, офисы и вообще любимые места твоего хозяина. Извини, не хотел тебя обидеть.

– Нет, все правильно, – криво улыбнулся Стольников, – он мне платит, значит, действительно мой хозяин. Просто вся беда в том, что я-то эти места хорошо знаю, а девочка не знает. Она пять лет не была в Москве. Она здесь вообще никого не знает.

– Русский язык она хотя бы знает?

– Да. И неплохо. Они ведь дома говорили и по-русски.

– Деньги у нее были?

– Откуда я знаю. Я сам со вчерашнего дня места себе не нахожу. Девчонку жалко, пропадет ведь…

– В общем, дело – труба, – невесело подвел итог Цапов. – Дай мне хоть номер твоего мобильного телефона, чтобы я мог тебя найти.

– А ты мне свой, – кивнул Стольников, – мы ведь с тобой, кажется, снова становимся напарниками.

Глава шестая

«Шестисотый» «Мерседес» стал неотъемлемым атрибутом любого состоятельного человека в Москве. Именно такой автомобиль в сопровождении двух «БМВ» подъехал к офису известной компании. Выскочившие охранники подождали, пока из «Мерседеса» выйдет сравнительно молодой светловолосый человек с неприятными зелеными глазами. Он деловито прошел к лифту, куда вместе с ним вошли трое охранников.

На этаже, куда их доставил лифт, телохранители выскочили первыми, и лишь затем вышел их хозяин и уверенно направился к кабинету главы банка. Не сказав никому ни слова в приемной, он сразу же вошел в кабинет.

– Добрый день, Андрей Потапович, – развязно сказал гость, проходя к столу.

Сидевший в роскошном высоком кресле хозяин кабинета вскочил со своего места. Ему было около шестидесяти. У него было одутловатое лицо, большие мешки под глазами, двойной подбородок. Он возмущенно замахал руками.

– Сколько раз я говорил, чтобы ты не приходил сюда, Михаил. Твои визиты в мою компанию в сопровождении этих крестоносцев вызывают массу сплетен.

– Поболтают и перестанут, что им еще делать, – отмахнулся Михаил, усаживаясь напротив стола президента компании.

– Вот именно, – буркнул его собеседник, – все газеты написали о вчерашнем нападении на дачу Махмудбекова. Я с ужасом думаю, что напишут завтра. И по телевизору уже сообщили. Говорят, там была самая настоящая бойня.

– Возможно, – согласился Михаил, – Борис не рассказывал мне подробностей.

– Твой Борис уголовник, – закричал Андрей Потапович, – и ты об этом прекрасно знаешь. Это уже второе такое нападение. Он стал у тебя специалистом по нападениям на дачи. Может, ему понравилось устраивать такие представления и он нападет и на наши дачи?

– Без моего разрешения не нападет, – серьезно сказал гость, – но вообще-то он может.

– Ты еще шутишь, – разозлился хозяин кабинета. – Ты понимаешь, что объявил самую настоящую войну? Теперь с нами никто не станет договариваться. Ты начал против них войну. И они не успокоятся, пока не сведут с нами счеты.

– Это мы еще посмотрим, кто с кем сведет счеты, – процедил сквозь зубы Михаил.

– Сколько лет тебя знаю, ты все такой же неугомонный, – покачал головой Андрей Потапович.

Они действительно были знакомы много лет. Бывший партийный чиновник Андрей Потапович Колесов и бывший комсомольский работник Михаил Анатольевич Жеребякин, сумевшие за годы перестройки довольно быстро «перестроиться» и приспособиться к окружающей действительности.

Колесов первым смекнул, какую именно прибыль можно получить на посту секретаря районного комитета партии. Расчет был прост, как и все гениальное. Была организована некая коммерческая фирма. Руководителем ее был назначен доверенный человек секретаря райкома. И уже потом, почти в принудительном порядке, Андрей Потапович заставлял в течение двух лет переводить на счета этой компании миллионы рублей по безналичному расчету. Директора заводов и различных организаций, расположенных на территории района, переводили деньги, даже не подозревая, что затем их обналичивают через местный банк и вкладывают в другие производства.

За два неполных года – с восемьдесят девятого по девяносто первый – через фирму прошло несколько десятков миллионов рублей, что к августу девяносто первого года составило общий баланс фирмы более чем в два миллиона долларов. Развал страны и развал партии Андрей Потапович встретил восторженно. Он даже не пожалел денег на огромный трехцветный флаг, с которым биржевики и коммерсанты прошествовали по Москве, демонстрируя поддержку новому режиму.

Деньги к тому времени уже начали работать, и бывший партийный работник Колесов, всегда клеймивший трехцветный флаг как «деникинский», стал успешным коммерсантом, немедленно выйдя из партии.

Собственно, проходимцев к этому времени можно было разделить на две категории. Первая – бывшие партийные чиновники, которые успешно «перестроились», полностью отказались от своих прежних «ошибочных» взглядов и начали в бешеном темпе делать большие деньги. Вторая категория проходимцев была куда как опаснее и циничнее. Эти люди вступали в партию в период с восемьдесят седьмого по восемьдесят девятый и, выжав из своего членства все, что было возможно, немедленно выходили из партии, обвиняя ее в самых страшных грехах и объясняя свои «заблуждения» тем, что они поверили в перестройку Горбачева и не знали о преступлениях бывшего режима.