Плата Харону. Океан ненависти. Сколько стоит миллион

Кузнецов усмехнулся. И с кривой улыбкой спросил:

– Это вам тоже сообщила Лариса?

– Нет, об этом мне сказал другой человек.

– Да, я его родственник и не вижу в этом ничего плохого. В конце концов, премьер-министр – единственный человек в стране, который может противостоять новому фавориту президента. Разве вы сами так не считаете?

– Это не совсем относится к делу. А насчет прокурора тоже правда? Говорят, вы дружите и с прокурором вашего района.

– У вас на меня полное досье, – покачал головой Кузнецов. – Не удивлюсь, если выяснится, что вы подозреваете в совершении этого преступления именно меня. Но я не убивал Пашу. Я просто не мог этого сделать. И зачем мне было убивать этого водителя? И тем более покушаться на Сергея, который и без того собирался отдать мне место президента? По-моему, это глупо.

– Не совсем, – возразил Дронго, – вы могли подсознательно помнить о варианте, при котором он мог вернуться. А вам хотелось стать президентом наверняка. Не регентом при живом владельце банка, а настоящим президентом, руководителем банка.

Кузнецов зло посмотрел на него.

– Вы умеете угадывать мысли? – неприязненно спросил он. – Или считаете, что таким образом можете узнать факты, которые вам интересны? Я вообще не буду больше с вами разговаривать.

Он встал.

– Мы закончили, – кивнул Дронго, – только вы никуда не уезжайте. И ответьте на последний вопрос. Зачем за несколько минут до того, как раздались выстрелы, вы хотели войти в эту комнату? Что вам здесь было нужно?

Кузнецов вздрогнул. И, чуть заикаясь, спросил:

– Кто вам об этом сказал?

– Я сам видел вас, когда вы собирались сюда войти. Я сидел в углу, не зажигая света, и видел вас на пороге комнаты.

– У меня была важная встреча.

– С кем?

– Этого я вам не скажу. Это не имеет никакого отношения к убийству несчастного парня. Мне просто нужно было встретиться в этой комнате с одним человеком по важному вопросу.

– Вы не хотите сказать, с кем?

– Не хочу. И это не ваше дело. Я честно ответил на все ваши вопросы. Позвольте мне уйти. Если вам нужно, чтобы я остался здесь на всю ночь, я, конечно, останусь, чтобы не вызывать ненужных подозрений. Тем более, что, кроме вас, здесь, очевидно, и некоторые другие полагают, что я был заинтересован в смерти Сергея Блумберга. Но я остаюсь только для того, чтобы утром дождаться милиции и все им рассказать, когда они найдут труп несчастного. Надеюсь, они все поймут правильно.

Дронго терпеливо ждал, пока он закончит свою гневную тираду, и только потом спросил:

– Вы должны были встретиться здесь с Лейлой Махмудовной?

Кузнецов, уже взявшийся за ручку двери, обернулся и гневно сказал:

– Я думал, что вы приличный частный детектив. А вы, оказывается, дешевый шпик.

Кузнецов вышел, громко хлопнув дверью. Дронго остался один. Посмотрел на часы. Был уже второй час ночи.

Он поднялся и подошел к одному из окон. Задумчиво посмотрел на оконную раму. Она была из двойного стекла. Это был стеклопакет, широко применяемый в таких случаях. Проникнуть через окно снаружи не было никакой возможности.

Он открыл окно, посмотрел вниз. Здесь определенно кто-то побывал, и даже пытался открыть окно снаружи. На раме были видны следы ножа, словно ее пытались отжать. Осмотрев раму еще раз, он закрыл окно и вышел из комнаты.