Проступок сыщика

– Старшая дочь Елена уже несколько лет живет в Германии, – пояснил Вадим Олегович, – у нее супруг немец. Она моя дочь от первого брака.

– Значит, число подозреваемых выросло? – спросил Дронго. – Или они тоже вне подозрений, как и остальные?

– Вы спрашиваете об этом у меня? – глухим голосом произнес Трегубов. – Я думаю, что теперь вы понимаете, насколько тяжело мне было решиться прийти к вам. Если первая четверка практически не вызывает у меня подозрений, то следующая четверка – это мои самые близкие и родные люди. Супруга, сын, дочь, невестка. Что делает мое положение еще более идиотским и странным. – Он тяжело вздохнул, снова поправил узел галстука и неожиданно спросил: – Что бы вы сделали на моем месте? Начали бы допрашивать своих родных и близких? Устроили бы им проверку? Что мне нужно делать? Подозревать свою жену или своего сына?

– В любом случае нужно было успокоиться и подумать, каким образом ваши конкуренты могли узнать о заявленной вами цене, – сказал Дронго.

– Вычислить возможного предателя. Даже если этот человек находится среди моих самых близких людей. Я поэтому и пришел к вам, чтобы вы мне помогли. Их восемь человек, всех я назвал. Кроме них никто не мог знать о предлагаемой нами цене. И знаете, что самое смешное? Единственный человек, которого я могу подозревать, – это я сам. Если выяснится, что эту цену назвал кто-то из моих знакомых и близких, это будет для меня трагедия.

– И вы хотите, чтобы я нашел вам этого человека?

– Конечно. Но у меня будут два непременных условия. Первое – об этом никто не должен знать. Вы понимаете, насколько тяжело мне было появляться у вас с такой необычной просьбой. Никто и никогда об этом не должен знать. И второе условие – даже после завершения вашего расследования вы обязуетесь не разглашать информацию об этом деле без моего согласия. Я готов выплатить любой гонорар, но при непременном соблюдении этих двух пунктов нашего договора.

– В общем, одно главное правило, – подвел итог Дронго, – чтобы никто не узнал о нашем расследовании и о том, почему вы обратились к нам. Но в этом нет ничего необычного. Моя профессия предполагает анонимность расследования. Хотя не скрою, что мне понадобится и ваша информация, гораздо более полная, чем все, о чем вы до сих пор рассказывали. И я буду задавать вам не всегда приятные вопросы, господин Трегубов. Вы должны это четко себе представлять. Это тоже мое условие. Только абсолютное доверие и полная искренность помогут мне вычислить возможный канал утечки информации и помочь вам найти источники опасности. Вы должны меня понимать.

– Я понимаю, – кивнул гость, – можете не сомневаться. Я готов отвечать на все ваши вопросы. Потому что мне нужно разобраться, кто и каким образом передал информацию в этот «Орфей».

– А вам не кажется, что можно пойти и с другого конца? – спросил Дронго.

– В каком смысле? – не понял Трегубов.

– Может, попытаться выйти на возможного осведомителя через «Орфей»? Все гораздо проще и удобнее. Или вы даже не пытались?

Вадим Олегович невесело усмехнулся.

– Пытались, – понял Дронго, – вы сказали, что прошло уже две недели. Значит, вы пытались выяснить, кто именно мог сдать вашу информацию, но ничего не смогли узнать. Все правильно?

– Да, – вздохнул Трегубов, – все оказалось гораздо проще…

– И компания «Орфей» была создана кем-то из ваших основных поставщиков? – закончил за гостя Дронго.

– Откуда вы узнали? – дернулся Вадим Олегович. – Об этом пока никому не известно.

– Догадался. Раз вы все-таки пришли ко мне. Итак…

– Да. «Орфей» был создан их первым вице-президентом Скорынкиным Матвеем Михайловичем. Поэтому он так быстро создал компанию и, узнав нашу цену, перебил ее, предложил оформить свои услуги на две тысячи долларов меньше. Это при такой огромной сделке в пятьдесят миллионов долларов.

– Теперь все встало на свои места, – кивнул Дронго, – или вы еще что-то мне недоговорили? Две недели слишком большой срок для попытки подкупить кого-то в «Орфее» или узнать о том, что он был создан Скорынкиным. И еще один важный момент. Вы пытались связаться с нами примерно неделю назад, потом несколько дней молчали и снова начали поиски с утроенной энергией. Я могу узнать почему?

– Конечно, можете, – ответил гость. Он помолчал, словно собираясь с мыслями. Затем, наконец, решившись, сказал: – И еще. За это время произошло убийство. И именно поэтому я считаю, что только вы можете нам помочь.

– Мы вас слушаем.

– Только когда произошло это убийство, я понял, насколько все серьезно, – продолжал Вадим Олегович. – Дело в том, что сразу после оглашения итогов тендера я попросил о помощи начальника службы безопасности нашей компании. Он бывший следователь по особо важным делам. Больше двадцати пяти лет проработал в милиции. Андриян Чалмаев. Именно он предложил проверить мою дачу и наши кабинеты на предмет прослушивания. Ведь там могли быть установлены «жучки», и тогда не нужно было никого подозревать. Если наши конкуренты сумели каким-то образом поставить эти прослушивающие устройства.

– С этого нужно было начинать, – вставил Вейдеманис, – сейчас конкуренты действуют именно таким образом. Дешево и легко.

– Наша служба безопасности все проверила, – выдохнул Трегубов, – и ничего не нашла. Я сам говорил с Андрияном Максаковичем. А еще через два дня он погиб прямо у своего дома. Его сбила неустановленная машина, которую до сих пор не нашли.

Глава 2

Наступило недолгое молчание.

– Сколько ему было лет? – спросил Дронго.

– Пятьдесят шесть, – вспомнил гость, – в пятьдесят два он вышел на пенсию. Мы сразу взяли его руководителем службы безопасности. И за эти четыре года он ни разу нас не подвел.

– Вы считаете, что его смерть была не случайной?

– Убежден, – мрачно ответил Трегубов, – хотя так не думают в нашей госавтоинспекции. Машина сбила его недалеко от дома. Он ведь был не старый человек, довольно энергичный, сильный. Мог бы легко отбежать, отпрыгнуть в сторону. Но не успел потому, что машина специально его сбила. Это был большой темный внедорожник. Во всяком случае, так говорили свидетели. Я все подробно выяснил.

– Плохо, что машину не нашли, – проговорил Дронго, – похоже, против вас работали серьезные люди.

– Вы говорите так, чтобы меня успокоить или наоборот? – спросил Трегубов.

– Вы сами все прекрасно понимаете, – сказал Дронго. – Если смерть Чалмаева была не случайной, значит, он знал, кто именно мог сдать вас вашим конкурентам.

– Что еще хуже, – согласился Вадим Олегович. – Если бы среди них был только человек, передавший нашу информацию, то и тогда мне было бы очень непросто. А сейчас может получиться, что он еще и виноват в убийстве. Об этом даже подумать страшно. Это все, что я хотел вам рассказать. Теперь сами решайте, как вам поступить.

Дронго взглянул на Вейдеманиса. Оба молчали.

– Вы согласны? – спросил Трегубов. И, не дожидаясь ответа, добавил: – Я готов выплатить вам любой в разумных пределах гонорар. Назовите ваши условия.

– Кошмар, – неожиданно произнес Дронго, – как деньги испортили бывших советских людей. Вы считаете, что все можно купить? Я молчу не потому, что думаю, как с вами поторговаться, а размышляю над тем, что именно вы мне рассказали. Полагаю, что насчет гонорара мы сумеем договориться. Вам нужно будет заехать к нашему другу Кружкову и заключить договор. Но сначала вам придется ответить на целый ряд моих вопросов, среди которых будут и не очень приятные. Но я вас заранее предупредил.

– Да, я понимаю. Хотя это действительно нелегко.

– И еще нам, возможно, придется задавать не очень легкие вопросы вашим близким. Это нужно в интересах нашего расследования.

– Это я тоже понимаю. Считайте, что получили мое согласие.

– В таком случае давайте начнем с вашего президента Рахимова. Ему уже сделали операцию?

– Еще на прошлой неделе. Поставили шесть шунтов. Сейчас он еще в больнице, но я с ним уже разговаривал, – ответил Вадим Олегович.

– У него большая семья? Кроме жены у него кто-то есть? Я имею в виду дети, внуки?

– Да, конечно. У него две дочери и трое внуков. Старшая дочь сейчас находится с ним в больнице. Она живет со своим сыном в Лос-Анджелесе и приехала специально, чтобы смотреть за отцом. Но извините, я не совсем понимаю смысла вашего вопроса. Какое отношение имеет семья Рахимова к нашему тендеру? Он вообще никому не говорил о конкретной цене.

– Вас не должны удивлять мои вопросы, – пояснил Дронго, – мне важно понять психологическое состояние вашего президента компании. Одно дело, если это человек, потерявший супругу и чувствующий себя одиноким в этом мире. Тогда и к своей работе он будет относиться соответствующим образом. А если у него имеется большая семья, то это совсем другое дело. Появляются новые стимулы в жизни.

– Понятно, – усмехнулся Трегубов, – все просто и гениально. Да, у него есть семья, и в этом плане у него есть еще нужные стимулы для продолжения жизни и работы.

– Кроме вас в доме было еще четверо. Вы сказали, что у вас дочь от первого брака. Значит, ваша нынешняя супруга – это ваша вторая жена?

– Верно. Трегубова Арина Савельевна. Она моложе меня на десять лет. С первой женой я развелся еще в середине девяностых. Точнее в девяносто четвертом. В девяносто пятом женился на нынешней. У нас семнадцатилетняя дочь Люба.

– Сын тоже от первого брака?