Эффект бумеранга

Следующим должен был идти Вениамин. Яша искоса посмотрел на него и пожал плечами. Было видно, что он боится, его колотило от страха так, что на него жалко было смотреть. Вениамин поднялся и буквально заставил себя войти в спальню. Очевидно, на него подействовало и состояние Яши, и неожиданное поведение Леонида, и собственная неуверенность. Страх и сомнения боролись в нем с желанием, он чувствовал себя словно во сне. В комнате было накурено. Тина равнодушно взглянула на него. Она лежала на кровати голая, даже не прикрывшись, и он впервые в жизни видел такую бесстыжую и отвратительную в своей откровенности наготу.

– Иди, – хрипло позвала она его.

Он подошел ближе, чувствуя, как его продолжает колотить от волнения.

– Раздевайся быстрее! – приказала Тина.

Он начал стаскивать с себя одежду, но пальцы его не слушались. Все прошло будто в тумане. Запах немытого тела, сигаретный угар изо рта, какие-то неловкие толчки. Правда, все очень быстро закончилось, и Тина сразу оттолкнула его от себя. Вениамин быстро оделся и вышел из комнаты. Но Яши Хейфеца в коридоре не было, он сбежал, не выдержав напряжения и увидев, в каком состоянии находится Леонид.

Оказалось, Яша заплатил за свою будущую здоровую жизнь только велосипедом, так как через некоторое время выяснилось, что все трое мальчиков заразились какой-то гадостью. Мурату не повезло больше остальных. Врачи говорили, что у него была больная печень, последствие перенесенной в детстве желтухи. Он умер через четыре года, так и не сумев закончить школу. А на лекарства и лечение у его матери просто не было денег.

Отец Леонида, главный инженер комбината, узнав, где был его сын и как обманул своих родителей, выманив у них деньги, сначала больно и зло выпорол его, а затем отправил лечиться в Москву. Леонида вылечили, но в школу он уже не вернулся, остался в Москве с бабушкой.

Вениамин долго скрывал свою болезнь. Он все время чесался, некоторые места покрылись какой-то непонятной пленкой, словно чешуей, но он упрямо ничего не говорил матери. И только через несколько месяцев, когда начались боли, она узнала обо всем. Врачи были очень недовольны запущенностью болезни и назначили лечение таблетками и уколами. Этот факт стал известен в школе, как и сам злополучный поход с Муратом. Вениамин превратился в школьную знаменитость. Всем хотелось посмотреть на молодого человека, успевшего подцепить какую-то заразу после контакта с гулящей женщиной.

Мать плакала, отдавая последние деньги на его лечение. Она работала экономистом на том самом комбинате, где и отец Леонида, считавший, что его мальчика «совратили» двое хулиганов из школы, выросших без отцов. Из-за случившегося мать была вынуждена уволиться с комбината и устроиться на работу в собес, где платили гораздо меньше и не давали обычных квартальных и годовых премий. Разумеется, эти изменения сказались на благосостоянии семьи. Старшая сестра была уже студенткой местного вуза, и на нее уходила оставшаяся часть зарплаты матери. Когда Вениамин учился в десятом классе, мать продала квартиру, чтобы найти деньги на лекарства, и они переехали из своего дома, рядом со школой, на окраину города, в двухкомнатную хрущобу. Теперь до школы приходилось добираться с двумя пересадками и вставать раньше обычного.

Но лечение не помогало, боли все усиливались. Мать водила Вениамина к другим врачам, пытаясь помочь сыну, и ему назначили новый курс лечения каким-то редким и очень дорогим лекарством. Снова помог дядя Артем, который сумел достать этот препарат в Германии. Уколы были очень болезненными, но Вениамин терпел, сжав зубы. Он еще не представлял себе, как изменится его жизнь и его судьба после всего случившегося, пока однажды к нему не вернулось желание. Он уже заканчивал десятый класс.

Глава 3

Гуртуев отпил из чашки уже успевший остыть чай и продолжил:

– Следующий случай произошел в Ростовской области. Он связан с небезызвестным вам Чикатило. Редкий тип по своим нравственным характеристикам, настоящий садист и психопат, хотя эксперты признали его вполне вменяемым, что тоже вызывает много вопросов у любого непредвзятого криминалиста. Просто общество не готово к таким людям с искаженной психикой, которым требуется особое лечение, и требует возмездия, что вполне справедливо и понятно. Маньяков признают вменяемыми и сажают в тюрьму. А через какое-то время они выходят на свободу и продолжают убивать, если, конечно, не получают пожизненное заключение.

– Подобным типам в тюрьме приходится нелегко, – мрачно напомнил Дронго, – но экспертов понять можно. Ведь насильники и убийцы внешне ведут себя достаточно адекватно, поэтому их и признают вменяемыми. Я скорее соглашусь с экспертами, чем с вашей точкой зрения. Представляете, какой взрыв возмущения вызвало бы решение экспертов отправить Чикатило в больницу для лечения?

– Представляю, – кивнул профессор. – Я как раз был одним из тех, кто признал его абсолютно вменяемым, именно с таким расчетом, что его приговорят к высшей мере наказания. Но я хочу остановиться на другом. Меня заинтересовал один эпизод. Когда он ехал в поезде, то увидел вдруг группу девочек, возвращавшихся из училища домой. Они вышли на одной станции и разошлись в разные стороны. Причем первая, Вера, пошла через лес, вторая, Наталья, – вдоль речки, третья, которую звали Юлия, пошла через поселок. Вы не поверите, но маньяк последовал именно за ней, хотя логичнее было бы обратить внимание на первую девочку.

– Вы хотите сказать, что имя Юлия провоцирует на насилие? – мрачно спросил Дронго.

– Нет. Все не так просто. Получается, что он поступил не совсем логично, хотя маньяки обычно очень логичны в своих преступных действиях. Во всем, что касается выбора жертвы и сокрытия преступления, они действуют достаточно осторожно. Но он выбрал именно третью девушку. Я специально интересовался ее фамилией, именем, отчеством, временем рождения. И могу сообщить вам, что девушки с такими именами, родившиеся осенью, часто поддаются чужому влиянию, плохо переносят критику в свой адрес и достаточно долгое время испытывают депрессию. Мне удалось выяснить, что в тот день Юлия поссорилась со своими подругами, что тоже сказалось на ее самочувствии. И когда убийца позвал ее к заброшенному сараю, она машинально согласилась подойти к нему, тем самым обрекая себя на мучительную смерть. У меня здесь все данные, можете ознакомиться с ними более подробно. – Гуртуев показал на свои бумаги и добавил: – Обратите внимание на ее отчество, фамилию и время рождения.

– Не сомневаюсь, что все они совпадут с вашими предположениями, – сказал Дронго, мельком взглянув на документы, – но, надеюсь, вы понимаете, что это всего лишь вероятность. Все могло быть по-другому, тысячи женщин с таким же именем, отчеством, даже фамилией, местом и датой рождения доживают до старости безо всяких приключений.

– Я говорил лишь о возможности, – напомнил профессор. – Поверьте, что все не так просто, как вам кажется на первый взгляд.

– Согласен, – ответил Дронго, – но лишь одна из возможностей. Предположим, я соглашусь с вами и вашей теорией. Но это всего лишь теоретические изыскания. Нельзя приставить охрану к каждой потенциальной жертве только потому, что у нее «мягкое» имя или «хрупкое» отчество и она родилась не в тот день, когда было нужно, чтобы иметь гарантированную защиту.

– Я говорю о другом, – возразил профессор. – Существуют определенные критерии, по которым убийцы или маньяки выбирают себе жертвы, плюс некий психологический фактор. Они словно чувствуют страх своей жертвы, ее своеобразную запрограммированность на гибель.

– С этим я тоже могу согласиться, – кивнул Дронго.

– Тогда возникает вопрос, как вычислить преступника? – задал сам себе вопрос Гуртуев.

– Только не говорите, что тоже по имени, – перебил его Дронго. – Иначе можно будет просто составить список «плохих» имен, которые не нужно давать детям при рождении, чтобы они не превращались в маньяков.

– Напрасно шутите. Нет конкретных имен, указывающих на маньяков. Есть только имена более или менее защищенные.

– Тогда как определять, способен человек на преступление или нет?

– Вот об этом я и говорю, – сказал профессор. – Начнем с того, что уберем убийства на бытовой почве, по неосторожности или в силу других каких-то причин. Оставим маньяков и садистов. Самое поразительное, что почти все они испытывали определенные проблемы в детстве. Либо жестокое отношение к себе родителей, либо насилие со стороны отца, либо неполные семьи, либо проблемы с потенцией в подростковом возрасте, которые приводят к ужасным последствиям.

– Начало этой теории заложил еще Фрейд, – вздохнул Дронго. – Все уже и так понимают, что наши детские сны часто превращаются в реальные кошмары, а перенесенные в подростковом возрасте трудности проецируются на взрослую жизнь. Так называемый «эффект бумеранга», когда перенесенные в детстве страдания превращаются в будущем в большую проблему для окружающих.

– Вот именно, – согласился профессор, – значит, существуют потенциальные насильники, не обязательно вырастающие убийцами и садистами. Но общие тенденции проявляются уже в детстве, и можно научным методом определять группы риска. «Эффект бумеранга», безусловно, существует, практически у любого маньяка или серийного убийцы были соответствующие проблемы в детстве или насилие со стороны взрослых. Но пойдем дальше. Почему-то считается, что подобные насильники ведут замкнутый образ жизни, не способны на нормальную интимную жизнь и вообще не способны к социальной адаптации. Это тоже не совсем правильно. Среди потенциальных педофилов или насильников могут быть даже учителя, воспитатели, тренеры, по роду своей деятельности связанные с детьми. Некоторым удается подавлять в зародыше этого дьявола, мобилизовать свои внутренние силы. Но и маньяки ведут достаточно пристойный образ жизни, имеют семьи, детей, работу.

– Тем труднее их обнаружить, – вставил Вейдеманис.

– Тем труднее, – согласился Гуртуев. – Но есть еще несколько факторов, так или иначе связанных с общим магнитным полем Земли и возможными аномалиями.

Дронго и Вейдеманис переглянулись, кажется, профессор слишком увлекся своими теоретическими изысканиями. Но Гуртуев не собирался обращать внимания на их взгляды.

– Давайте уточним наши позиции, – предложил Дронго. – Соглашусь с вами, что существует влияние имени и даты рождения на судьбу человека. Но в этом нет никакой мистики, просто человек, интересующийся своим астрологическим гороскопом, интуитивно старается под его влиянием быть похожим на устойчивый тип своего знака. Он подсознательно совершает поступки, которых от него ждут, в результате чего постепенно меняется и его характер. Затем – имя. Безусловно, оно влияет на судьбу, но в другом смысле. Например, некоторые имена или фамилии становятся поводом для насмешек со стороны сверстников в детстве. Понятно, что человек с именем Александр отождествляет себя с людьми, занимающими определенное место в истории, и гордится своим именем. С преступниками же все ясно. Я занимаюсь расследованием тяжких преступлений уже много лет. Конечно, истоки тяжелых психических отклонений всегда лежат в детстве. Или почти всегда. Действительно срабатывает «эффект бумеранга», о котором знает любой опытный криминалист или эксперт, занимающийся подобными проблемами. Например, мальчик становится свидетелем, как режут корову или свинью или даже сворачивают голову курице, и в этот момент при виде крови испытывает сильнейшее сексуальное возбуждение. Подобные случаи описаны в научных разработках криминалистов и психологов. А спустя много лет вполне сформировавшийся мужчина уже не может нормально получать удовольствие без вида крови. Или отец слишком увлекается грубыми методами «воспитания» по отношению к своему сыну. Возможно, бьет его или мать, применяя к членам семьи насилие, иногда даже чрезмерное. Или ребенок сталкивается с чем-то ужасным, что потом на всю жизнь откладывается в памяти. Если найти хорошего психотерапевта, в подростковом возрасте все это лечится. Я убежден, что «бумеранг» можно перехватить до того, как он вернется. Если заниматься каждым потенциальным маньяком индивидуально, количество будущих убийц было бы на порядок меньше. Но родители в таких случаях проявляют удивительную слепоту и глухоту. А потом бывает уже поздно. Но, простите меня, уважаемый Казбек Измайлович, при чем тут магнитные поля и земные аномалии?

– Я занимаюсь подобными исследованиями уже много лет, – снова заговорил Гуртуев, – и давно пытаюсь вычислить, где именно и когда появлялись серийные убийцы. Я составил графики по всей Европе и бывшему Советскому Союзу и обратил внимание на удивительные совпадения, о которых не говорят эксперты. У меня абсолютно точная статистика по всем подобным преступлениям за истекшие четверть века. Разрешите показать? – И он достал еще несколько бумаг с начерченными схемами. – Посмотрите, это только чистая статистика, а не мои личные наблюдения или умозаключения. Вот здесь частота появления маньяков и убийц по разным регионам. Обратите внимание, в России существуют две большие аномальные зоны – северокавказская, примерно в районе Ростова, и в районе Пермского края и Свердловской области. А теперь посмотрите на Европу. Здесь аномальные зоны находятся южнее Лондона, в северной Бельгии, в северо-восточной части Польши, в центральной части Боснии и на так называемом Пиренейском разломе, где граница проходит как раз между Испанией и Португалией.

– Значит, любой родившийся в этих местах подросток, столкнувшийся с определенными проблемами, может вырасти в убийцу? – не скрывая иронии, уточнил Дронго.

– Нет, не любой, – нахмурился Гуртуев, чувствуя отношение Дронго к его словам, – но вероятность появления возможного серийного убийцы здесь выше. Это не значит, что убийца не может появиться в Москве или Мадриде, Париже или Стамбуле. Но статистика – это математика, где все подчиняется строгой логике цифр. Посмотрите на количество преступников из этих мест и сравните с другими зонами. Про северокавказскую аномальную зону знают почти все российские эксперты. Я ничего нового не придумал.

Дронго взглянул на лежавшие перед ним схемы. Вейдеманис молчал, ожидая, что именно скажет его напарник.

– Предположим, что ваши схемы и статистические данные без погрешностей, – продолжил Дронго после затянувшейся паузы. – Но я не совсем понимаю, почему вы с этими таблицами пришли именно ко мне? Кстати, хочу заметить, самый известный серийный убийца, которого несколько лет назад искали по всей Европе, был с Пиренейского полуострова.

– Так называемый «Ангел Боли», – вспомнил Гуртуев. – Это как раз тот самый преступник, которого вы искали по всему континенту и наконец смогли обнаружить. Последствие «пиренейского разлома». Я выяснял про него, все его предки были из западных областей Испании. И вы обнаружили его благодаря собственной логике и усилиям, хотя можно было его вычислить и несколько иным способом.

– Скорее он обнаружил меня, – мрачно заметил Дронго. – Но не будем вспоминать, это было достаточно давно. Так зачем я вам все-таки понадобился?

– Согласно моим данным, в ближайшие несколько месяцев в уральской аномальной зоне может появиться новый серийный убийца, – пояснил Гуртуев. – Мне кажется, что такой человек, как вы, должен сыграть на опережение. Убийцу можно вычислить до того, как он начнет убивать.

– Это невозможно, – усмехнулся Дронго. – Ни один суд не может осудить человека только за намерение или желание кого-то убить. У каждого бывают срывы – на противного начальника, на нерадивого коллегу, даже на собственного мужа или жену. Но это не означает, что каждый человек реально пойдет и убьет. Простите меня, уважаемый профессор, но искать человека по намерениям, даже используя ваши самые проверенные аналитические и математические выкладки, будет не совсем профессионально с моей стороны.

– Вы не хотите меня понять, – явно раздражаясь, ответил Гуртуев. – Никто не собирается задерживать человека за возможные преступления. Но мы можем вычислить возможного серийного убийцу и помочь ему до того, как он начнет совершать свои преступления.

– Я не помогаю возможным преступникам и не умею их лечить, – сухо заметил Дронго. – Этим занимаются совсем другие люди. Моя задача – поиск конкретных преступников и помощь невиновным людям. Или жертвам преступления.

– Вы слышали о премии Филдса, которую недавно получил российский профессор математики Станислав Смирнов? – неожиданно спросил Гуртуев.

– Конечно. Кажется, эта награда считается у математиков чем-то сродни Нобелевской премии, – вспомнил Дронго, – а Смирнов является профессором Женевского университета.

– Неужели вы тоже увлекаетесь его математическими методами? – изумился профессор.

– Нет. Просто об этом написали все газеты, и невозможно было не обратить внимание на подобное достижение.

– Тогда вы меня поймете. Смирнов исследует природные явления с помощью математики. Он изучает критические явления природы, когда на определенной стадии происходят так называемые фазовые переходы, то есть количество и качество накапливающихся и меняющихся параметров самой системы бывает достаточным, чтобы привести к внезапному скачкообразному изменению самой системы. Я убежден, что подобные законы применимы и к нашей Вселенной. Она была создана, когда в какой-то момент произошел скачкообразный взрыв. Или взять возникновение разумного человека, к которому привели изменения, накопившиеся в человекоподобных обезьянах. Сам Смирнов обычно оперирует более простыми понятиями. Например, железо неожиданно намагничивается при температуре около восьмисот градусов или вода переходит в охлажденный лед. Элементарные природные явления, объясняемые с помощью математических методов.

– Это я как раз понимаю. А вы считаете, что математически можно доказать и возникновение психопатов и маньяков в ваших «зонах»?