Отрицание Оккама

– Шестнадцатый. У нас двухуровневая квартира.

– Вы можете предупредить внизу охрану?

– Вас пропустят. Можете не беспокоиться. Только скажите, что вы приехали ко мне. И вот еще что… Лучше скажите, что вы приехали от Киры. Ко мне иногда приезжают ее парикмахеры и массажисты. Вы меня понимаете?

– Понимаю, – он улыбнулся. Интересно, поверят ли охранники, что он может быть массажистом? Или мастером салонной завивки? Впрочем, это не его дело.

– Я еду один, – решил Дронго, – а ты останься дома и договорись с Босенко о сегодняшней встрече. И встреча должна обязательно состояться в его офисе.

– Сделаю, – кивнул Эдгар.

Дронго поспешил в спальню, чтобы переодеться. Он уже много лет носил привычные костюмы одних и тех же фирм, обувь и ремни известной швейцарской фирмы, даже парфюм он предпочитал не менять, хотя появилась масса новых и эксклюзивных ароматов. Но если раньше он говорил о своих предпочтениях не стесняясь, то в последние годы это уже могло быть расценено как скрытая реклама.

Приехав к указанному дому, он объяснил охранникам, что поднимается в квартиру госпожи Гришуниной с поручениями от Киры. Один из охранников с заметным сомнением взглянул на дорогой костюм и фигуру гостя, но ничего больше не спросил. В его функции допрос гостей не входил. Дронго поднялся на шестнадцатый этаж в кабине лифта, где могло поместиться сразу двенадцать человек. Вышел на лестничную площадку, прошел к нужной ему двери. Дверь открыли еще до того, как он позвонил.

На пороге стояла молодая женщина в джинсах и темной майке. Ей было не больше тридцати. Густая рыжая коса, красивое скуластое лицо, зеленые глаза, чувственные губы. Она была высокого роста, почти под метр восемьдесят. Оглядев Дронго, она кивнула ему в знак приветствия и пропустила в квартиру.

– Входите, – пригласила она, – идемте в гостиную.

По квартире она ходила босиком. Дронго обратил внимание на ее ноги. Квартира была оборудована в тяжелом псевдовосточном стиле, шелковые цветные обои, тяжелые гардины, монументальные полотна художников в золоченых рамах, итальянская мебель из натуральных сортов дерева. На огромном белом диване хозяйка уселась в углу, поджав ноги под себя. Небольшой пудель, прибежавший из другой комнаты, весело забрался к ней на колени. Дронго огляделся.

– Садитесь на диван, – пригласила его Мила, – не нужно стесняться. Здесь будет удобно. Что-нибудь хотите выпить?

– Нет, спасибо. Я только хотел с вами поговорить.

– Все ясно, – она посмотрела на его обувь и неожиданно улыбнулась, – какой размер обуви вы носите?

– Сорок шестой.

– У меня сорок второй. И я раньше дико комплексовала из-за этого.

– Напрасно. Квентин Тарантино считал, что ему нужно все время показывать лодыжку Умы Турман. Она у него снималась в основном босиком. Он считал ее сорок второй размер очень эротичным.

– Убедили, – она криво усмехнулась, – хотите узнать, как все произошло? Как это могло произойти?

– Понимаю, как вам трудно…

– Очень трудно, – серьезно сказала она, – я думаю, что у нас были не просто отношения, какие случаются между замужней женщиной и молодым человеком. Я его любила. Любила по-настоящему. Он отличался от всех этих… – она презрительно передернула плечами. – И вы можете себе представить, что я пережила. Мне было так страшно…

– Давайте по порядку. Извините, если мои вопросы покажутся вам несколько нетактичными, но я обязан их вам задать для уяснения дела. Вы раньше с ним встречались?

Она погладила пуделя. Было очевидно, что собаке нравится этот жест хозяйки.

– Да, – с некоторым вызовом произнесла Мила, – мы с ним встречались несколько месяцев. И вообще, я собиралась уйти от мужа и переехать к нему. Если бы не эта трагедия… – у нее дрогнул голос.

– Как вы познакомились?

– Через его сестру. Наши мужья проходят по одному ведомству, оба заседают в этом Совете Федерации. Мы познакомились на одной вечеринке. Подружились. Я уже второй год замужем, а у Натальи двенадцатилетний стаж супружеской жизни. Хотя она вторая жена Николая Даниловича, и он тоже ее второй муж.

– Я не знал, что она была замужем.

– Студенческое увлечение. Она мне рассказывала. Не более того. Они поженились в девятнадцать и через несколько месяцев развелись. Ей хотелось поскорее стать взрослой. Такое иногда случается с молодыми женщинами, которые рано теряют мать.

– Вы тоже были в таком положении? – понял Дронго.

– В гораздо худшем, – она снова погладила пуделя, – у Натальи был такой известный отец, за которым она могла чувствовать себя как за каменной стеной и к кому всегда могла вернуться. А я провинциалка, приехала в Москву в семнадцать лет поступать в институт. И, конечно, все завалила. Осталась одна в городе, без родителей. Одну ночь даже провела на вокзале. Потом нашла двоюродную сестру мамы. Устроилась на работу. Можете себе представить, сколько мужчин ко мне приставали. С моим ростом и этими рыжими волосами. Они у меня свои, некрашеные. Я их тогда остригла. И перекрасилась в брюнетку. Но все равно приставали… А однажды меня пригласили на съемки, и фотограф надел на меня рыжий парик. Он решил, что мне подойдет именно такой цвет волос. Когда волосы отросли, я их уже не стригла. Потом работала на разных фотосессиях, пыталась устроиться, пробиться, но быстро поняла, что мне нужно учиться. И наконец в двадцать лет поступила в театральное училище. Я думаю, преподавателям просто понравилась моя внешность, никаких данных у меня тогда не было, а мой жалкий лепет мог их только рассмешить. Но говорят, что в любом театре и в любом учебном заведении точно знают, что в труппе всегда должны быть роковые красавицы. Рыжие бестии с такой внешностью и ростом. Я думаю, что меня приняли условно. Хотя набиравший на курс известный актер довольно скоро и не очень стесняясь предложил мне сойтись еще ближе. Возможно, принимая меня на свой курс, он подумывал и об этом. Я сейчас не знаю. Он уже несколько лет как умер.

Уже через год мне предложили роль, в которой я должна была демонстрировать свою голую грудь. Я не смущалась, решила быстро сделать карьеру. Еще через год я снялась уже в четырех фильмах, и везде в основном использовали мою внешность. У меня появились поклонники, друзья, рядом всегда было много мужчин. В двадцать три года я вышла замуж. Красивый молодой человек из хорошей семьи. Он был старше меня на три года, и его отец был известным режисером. Все было хорошо. У нас была отдельная трехкомнатная квартира, машина, у мужа престижная работа в известной зарубежной фирме. Но мне было с ним так скучно! Он был такой правильный и надежный. Всегда спокойный, словно ничто его не волновало. Он даже в постели вел себя как примерный отличник, извините за такую подробность.

Я иногда возвращалась домой поздно, начала курить, выпивать. Но никогда не позволяла себе никаких глупостей, считала себя замужней женщиной. А он даже не спрашивал, где я бываю. Иногда хотелось схватить его за плечи и растрясти, такой он был правильный и спокойный. Через полтора года мы с ним развелись. Без скандалов и ссор. Просто решили жить отдельно. Он сделал мне двухкомнатную квартиру и просто исчез из моей жизни. Сейчас я думаю, что у нас были несовместимые группы крови. Он мне казался таким надежным и устойчивым человеком именно потому, что у меня была несколько бурная молодость и я хотела получить какой-нибудь «надежный якорь». Оказалось, что держать меня на якоре просто невозможно.

Она тяжело вздохнула.

– Потом я снялась сразу в нескольких сериалах. Меня заметили, стали приглашать на более характерные роли. Примерно три года назад среди моих постоянных поклонников появился Анвар Махметов. Такой солидный и богатый «дяденька». Мне завидовали все подруги. К тому времени он был уже разведен. Дело в том, что его первая супруга умерла еще восемь лет назад. Потом он женился на польке, с которой развелся уже через год. Я видела ее фотографию. Между прочим, полька была блондинкой. Наверное, его тянет к светлым женщинам. Он начал за мной бешено ухаживать. Дарил бриллианты, машины, дорогие наряды. Что мне оставалось делать? Через год он сделал мне предложение. И я согласилась. Сейчас понимаю, что поступила достаточно глупо. Я его никогда особенно не любила. Но относилась к нему с уважением до тех пор, пока я не… в общем, я сказала ему, что жду ребенка.

Она снова погладила пуделя и неожиданно спросила:

– У вас есть сигареты?

– Я не курю.

– Я тоже не курю. Но когда рядом курят, это меня успокаивает. Я бросила курить несколько лет назад. И сейчас специально не держу дома сигарет. Я тогда так радовалась этому ребенку, думала, что у нас все будет в порядке. Но когда он узнал, что я в положении, он повел себя странно. Сухо сказал мне, что ему уже за сорок. И неизвестно, с какими генетическими отклонениями может родиться наш ребенок. И вообще он не хочет больше иметь наследников. У него есть дочь и сын от первой жены, уже взрослые. И ему вполне достаточно двух наследников. Он настоял, чтобы я сделала аборт. Вот тогда все у нас и сломалось. Я поняла, что он меня никогда особенно не любил. Я для него всего лишь дорогая и красивая игрушка, которая нужна на приемах и официальных встречах. Аборт мне сделали неудачно. И врачи сказали, что у меня больше никогда не будет детей.

Пудель поднял голову и взглянул на хозяйку. Возможно, собачка чувствовала состояние Милы или уловила изменение тембра ее голоса.

– В общем, я поняла, что мы разные люди. И с тех пор мы жили как бы сами по себе. Я хочу, чтобы вы знали: до Егора у меня тоже были друзья, с которыми я встречалась. Но Егор… Когда я его увидела, то влюбилась сразу. Мне было уже двадцать девять, а ему только двадцать семь. Вы не можете себе даже представить, как комплексует женщина, когда она старше своего молодого возлюбленного. В тот вечер мы договорились встретиться с ним на вечеринке у его отца. Приглашения были присланы нам домой, но Анвар Ахметович, как всегда, отказался, заявив, что уедет ночевать на дачу. Я поехала на прием и увидела там Егора. Он был в таком веселом настроении, беспрерывно шутил, смеялся. Я даже начала его немного ревновать. Он нравился всем женщинам. Мы уехали вместе. Поехали к нему домой. Мужу я сказала, что еду сюда и рано лягу спать.

Мы приехали к Егору и сначала приняли душ. У него в квартире две большие ванные, но мы принимали душ вместе. Уже тогда я заметила, как он несколько раз схватился за живот. Потом он вышел, а я осталась в ванной, чтобы посушить волосы феном. Когда я вернулась в комнату, он уже стонал на кровати. Я дала ему болеутоляющее, пенталгин. Потом таблетку аспирина. Но он уже почти кричал. И я решила вызвать «Скорую помощь». Они приехали и сразу решили его госпитализировать. Но я не могла его отпустить. Просто не могла разрешить его увезти. Я позвонила Наталье. Она знала, что мы встречаемся с ее младшим братом. И я повезла Егора в больницу. Наталья сразу примчалась к нам, буквально минут через десять. Вскоре приехал и Николай Данилович. Потом отец Егора. Они все были в таком состоянии… Но Егору становилось все хуже и хуже. Никто не мог поверить, что исход будет таким страшным. Ведь мы все видели его вечером здоровым и улыбающимся. Рано утром я уехала домой – знала, что приедет муж, и не могла оставаться в больнице. Я весь день была сама не своя. А потом позвонила Наталья и начала громко плакать. И я сразу все поняла…

Она осторожно переложила пуделя на диван, словно опасаясь причинить собаке боль неосторожным движением руки.

– Вот так все и закончилось. Говорят, что у рыжих свое счастье. Значит, я его лишилась, когда в девятнадцать лет сама остригла свои волосы.

Она взглянула на Дронго.

– Жаль, что вы не курите, – добавила Мила.

– И вы считаете, что ваш супруг не узнал подробностей той ночи? – уточнил Дронго.

– Узнал, – сказала она чуть дрогнувшим голосом, – конечно, он все узнал.

Глава 4

Она поднялась с дивана и, коротко извинившись, куда-то вышла. Дронго остался наедине с белым пуделем. Собака смотрела на него, словно спрашивая, почему он так мучает ее хозяйку. Дронго вздохнул.

– Мне нужно выяснить, кто его убил, – попытался объяснить он собаке. Но пудель соскочил с дивана и побежал за хозяйкой. Через минуту они появились вместе. Мила принесла несколько газет и снова уселась на диване. Пудель прыгнул к ней, но улегся рядом, на диване.

– Вот эти газеты, – показала она, – и в каждой из них открытым текстом написано, что молодой наследник империи «Сибметалл» скончался в результате внезапного обострения язвы. Намекали, что он перепил на этой вечеринке, а он сам сидел за рулем, и мы вместе приехали домой. Все газеты написали, что в больницу его привезла неизвестная дама, в которой узнали актрису и жену видного политика, заседающего в Совете Федерации. После этого вычислить, кто эта женщина, было совсем нетрудно.