– Не знаю. – Буянову был явно неприятен этот разговор.
Алтынбай поднялся. Ему было скучно смотреть на мелькавшие звездолеты. Свою газету он, очевидно, уже прочел. Ни слова не говоря, он пошел к лестнице.
– Куда вы идете? – спросил Мамука, сдавая карты.
– К себе, – ответил Алтынбай. У него был низкий голос.
– В вашей спальне лежит повар, – пояснил Мамука. – Мы пронесли его в первую комнату, которая была справа от лестницы. Мехти сказал нам, что это ваша.
– Ничего, – успокоил Алтынбай, – рядом комната Олега. Я полежу там. Рахман-ака отдал свою спальню актерам. Ничего страшного. Я только заберу свою книгу.
Дронго удивленно поднял бровь. Интересно, какую именно книгу читает этот малоразговорчивый человек, похожий на борца?
– Только возвращайтесь! – крикнул Мамука. – Мы будем вместе ужинать.
Алтынбай кивнул в знак согласия. Игроки продолжали с азартом сражаться в карты, в соседней комнате громко бросали кости Усманов и Шарай. Дронго смотрел в экран телевизора. В отличие от остальных ему нравился фильм Лукаса как некая игра, у которой были свои правила. Дронго всегда любил фантастику, и особенно американских мастеров этого жанра второй половины века, а фантастический фильм Лукаса был некой пародийной компиляцией многих подобных произведений. Так продолжалось около пятнадцати минут, пока вниз не спустилась Нани.
– Скоро ужин будет готов, мы уже почти закончили, – сказала она, обращаясь к мужу, – но у нашего повара сильный жар. Я боюсь за него. И ничем не могу ему помочь. Людмила все время дежурит у его кровати.
– Мы можем что-нибудь сделать? – спросил Мамука.
– Нет, – ответила Нани, – нужно болеутоляющее. Он начал приходить в себя. А здесь самое сильное лекарство – это солпадеин. Его явно недостаточно.
– И что вы предлагаете? – спросил Вейдеманис.
– Спиртное, – пояснила Нани. – Это должно на него подействовать. Нужно дать ему выпить. Может быть, он выпьет и снова заснет. Хотя бы до прихода врачей. Но нам неудобно предлагать ему подобное «лекарство».
– Я пойду с тобой, – сказал Мамука. – На кухне есть спиртное?
– Очень много, – кивнула жена, – запасов хватит на несколько дней для всех желающих. Даже грузинское вино есть.
– Превосходно! – обрадовался Мамука. – Значит, будет не так скучно ждать. Я сейчас вернусь, – обратился к остальным мужчинам, вышел из-за стола и направился к лестнице за супругой.
Дронго поднялся следом за ним. Подумав немного, он подошел к бильярдной, деликатно покашлял, перед тем как войти, и толкнул дверь, которая сначала не поддалась. Он толкнул ее снова и затем постучал.
– Войдите! – крикнул Усманов. – Дверь открыта! Толкните сильнее. Она заедает.
Дронго толкнул сильнее. Дверь открылась. Усманов сидел спиной к ней. Он обернулся и улыбнулся:
– Эти двери давно нужно менять. Кажется, здесь и окно протекает. Ничего страшного, но неприятно. А дверь мы прикрыли потому, что оттуда сильно дует. Наши картежники еще играют?
– Играют, – кивнул Дронго.
Он заметил у кармана Шарая небольшое пятно.
– Осторожнее, – предупредил Дронго, – у вас пятно на брюках.
– Когда нес чай, немного пролил, – улыбнулся Шарай.
Он взял кости в руки и посмотрел на Дронго, очевидно ожидая, что тот либо выйдет, либо присоединится к ним. Он чуть помедлил и бросил кости. Дронго взглянул на результат.
Две четверки. Шарай посмотрел на Усманова. Тот обернулся к Дронго:
– Вы хотите сыграть?
– Нет, – улыбнулся Дронго, – спасибо, не хочу.
Он повернулся и вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. В гостиной работал телевизор, а сидевшие за столом Вейдеманис, Погорельский и Буянов ждали Мамуку Сахвадзе, который уже спускался сверху по лестнице.
– Все в порядке, – радостно сообщил он. – Я уговорил Гасана выпить два стакана неразбавленного виски. Ему даже можно делать операцию после такой порции, и он ничего не почувствует.
Мамука прошел мимо Дронго и сел за стол, собирая колоду карт со стола. Дронго повернулся и пошел к лестнице. Он медленно поднялся на второй этаж. Послышался какой-то шум. Дронго прошел в конец коридора, где был выход на веранду. Около двери стоял Отари, который разместил здесь свою картину. Светильник находился прямо над картиной.
– Вам здесь удобно работать? – спросил Дронго. Он взглянул на ботинки художника. Они были мокрые.
– Я иногда выхожу на веранду, – признался Отари. – Меня такая погода вдохновляет.
Дронго взглянул на картину. Отари работал, используя композиции символистов. Вероятно, художник не был реалистом. На темном фоне картины пересекавшиеся линии, очевидно, символизировали дождь, а размазанные фигуры внизу напоминали распластанных по земле людей и животных.
– У вас мрачная картина, – заметил Дронго.
– Жизнь вообще мрачная штука, – сказал Отари. – Разве вы не находите?
– Нет, – ответил Дронго. – Мне так не кажется.
Он повернулся и пошел обратно. Дошел до кухни, заглянув в нее. К его удивлению, Толдина стояла у плиты. Дронго невольно сделал шаг вперед. Актриса обернулась.
– Это вы? – произнес Дронго.
– Думаете, что я не умею готовить? – с вызовом спросила Толдина.
– Нет. Но мне казалось, что актрисы вашего ранга несколько избалованны. Очевидно, это не слишком умное мнение, которое распространено о хороших актрисах. Считается, что они не могут быть хорошими хозяйками.
– Вы изменили свое мнение? – улыбнулась она.
– Теперь да, – кивнул он. – Как ваша подруга?
– Плохо, – призналась Толдина. – Она в таком подавленном состоянии. Непонятное чувство страха и депрессии. Может быть, погода так действует на ее нервы? Она, правда, заснула, но я беспокоюсь за нее. В таком состоянии я ее никогда не видела.
– Наверное, погода, – согласился Дронго, и в этот момент на кухню ворвалась Нани.
– Нужно скорее заканчивать, – сказала она. – Слава Богу, наш повар уснул. Мамука дал ему шотландское виски, и тот выпил два стакана как миленький.
Дронго понял, что может помешать, и деликатно вышел. Когда Толдина обернулась, его уже не было. Дронго прошел по коридору, дверь в спальню была открыта. Он заглянул в комнату. На кровати лежал уснувший Гасан. Людмила сидела рядом. Дронго хотел позвать молодую женщину, но решил ее не беспокоить. Она не обернулась, когда скрипнула дверь, и он отступил назад в коридор, чтобы пройти к следующей комнате. Отари работал рядом со спальней Олега Шарая, и там должен был находиться Алтынбай. А в следующей спальне, очевидно, спала Катя. Интересно, почему дождь так действует на молодую женщину?
Он толкнул дверь, которая легко поддалась. Дронго взглянул на кровать. Свет с веранды падал прямо на лицо молодой женщины. Дронго сделал шаг вперед – ему не понравилась ее поза. Еще один шаг, следующий. Он медленно протянул руку и дотронулся до молодой женщины.
– Вы спите? – спросил он, уже зная ответ.