Избыточная мотивация

– Это просто такая всемирная мафия. Они все время поддерживают друг друга, – попытался возразить Сеидов.

– Что мешает другим народам делать то же самое? Нет, дело совсем в другом. Я могу узнать, в какой школе вы учились, уважаемый Салман Пириевич? Где расположена школа?

– В Агдаше.

– В сельском районе, – понял Дронго. – Наверно, в вашем классе не было евреев. Они жили в основном в крупных городах и в Кубе, где до сих пор в Красной Слободе компактно проживают горские евреи. А я учился в русскоязычной школе в центре Баку, в которой в каждом классе были еврейские мальчики и девочки. Так вот. Если в классе был хотя бы один еврей, то этот школьник обязательно изучал иностранные языки, ходил на музыку и читал книги. Понимаете, как правильно евреи воспитывают своих детей. И всему миру нужно у них этому учиться. Но вместо этого процветает массовый антисемитизм, который идет от постыдной ущербности.

Сеидов открыл было рот, собираясь что-то возразить, но в этот момент секретарь сообщила по селектору о том, что Рахиль Михайловна ждет в приемной. Салман Пириевич распорядился ее впустить и, поднявшись с места, побежал к дверям.

В кабинет вошла пожилая женщина с хорошо уложенными седыми волосами. Худая, подтянутая, в строгом сером костюме, она выглядела гораздо моложе своих лет. Гостья поправила очки.

– Вы меня вызывали? – спросила она.

– Да-да. Садитесь, Рахиль Михайловна, – суетливо предложил Сеидов. – Я рад вас видеть. С вами хотел поговорить наш гость. Его зовут… В общем, вы можете называть его господином Дронго.

Она с интересом посмотрела на гостя. Уселась напротив него, поправила очки.

– Вы тот самый эксперт, о котором так много говорят? – уточнила Рахиль Михайловна.

– Не знаю, что именно говорят, но я действительно эксперт.

– Не кокетничайте, – строго произнесла пожилая женщина. – Вы прекрасно знаете, что в нашем городе очень многие слышали о ваших приключениях. Надеюсь, что вы приехали сюда не из-за меня. Преступницей себя никогда не чувствовала.

– Только свидетелем, – улыбнулся Дронго. – Дело в том, что на вашей кафедре работала погибшая Самира Хаквердиева.

– Я так и решила, – кивнула Рахиль Михайловна. – Такое дикое событие. Кто мог подумать, что она сорвется с этой скалы или горы, я точно не знаю, откуда именно она упала. Меня пригласили на поминки в мечеть, и я, конечно, пошла. Хотя, как вы понимаете, я не мусульманка.

– Вы хорошо ее знали?

– Неплохо.

– Можете ее охарактеризовать?

– Она была грамотным, начитанным специалистом. Часто ездила в Германию, Швейцарию, Австрию. Совершенствовала язык и свои знания. Была очень контактным человеком, довольно либеральным педагогом. Не могу сказать, что она была самым дисциплинированным сотрудником. Могла опоздать или вообще не прийти на работу, за что ей часто доставалось от меня. Но подруги ее любили. Она обычно была душой компании, когда мы отмечали какие-то события на кафедре.

– Какие у нее были отношения с мужем?

– По-моему, нормальные. Она была разумным человеком. Сама из обеспеченной семьи. И муж был не самым бедным человеком. В отличие от обычных богатых дурочек она понимала, что ей повезло больше, чем остальным. И ценила эту жизнь. Для этого нужно читать книги и иметь мозги.

– Ценить – это еще не значит любить.

– Прекратите, – поморщилась Рахиль Михайловна. – Сейчас все стали очень прагматичными, даже очень молодые женщины. Времена романтической любви давно закончились. Все понимают, что для нормальной жизни нужен не бездомный Ромео, которого выгнали из города, а богатый Тибальт, которого так любят его родные. И я понимаю наших девочек.

– Я думал, что старшее поколение еще хранит романтические традиции.

– Старшее поколение хочет понимать своих детей и внуков, – пояснила Рахиль Михайловна. – Когда моя старшая внучка выходила замуж, она позвонила мне и сообщила, что сделавший ей предложение американский бизнесмен на шестнадцать лет старше ее. Он чуть ниже ее ростом, был дважды женат, имеет пятерых детей и лысый, простите за такую пикантную подробность. И вы знаете, что я ей посоветовала?

– Выйти за него замуж?

– Конечно. Не раздумывая. Он был в нее влюблен. Сейчас они женаты уже пять лет, у них двое детей и свои дома в Америке, Германии и России. А еще она отдыхает на своей яхте. Зато другая внучка вышла замуж за бедного еврейского парня, который работает в исследовательском институте в Израиле. Я думаю, что со временем он получит Нобелевскую премию и станет всемирно известным ученым. Но пока они живут на свои скудные зарплаты, и родители постоянно помогают их семье. У них небольшая квартира и маленький ребенок. Вот такие сегодня реалии, господин эксперт.

– И вам они нравятся?

– Нет. Совсем не нравятся. Но мы живем сегодня и здесь, и выбирать не приходиться. Сегодняшние молодые люди более прагматичны. И не только девушки, но и парни.

– У Самиры были близкие подруги, с которыми она тесно общалась?

– Я думаю, что Эльвира, – неожиданно сообщила Рахиль Михайловна. – В последнее время они все время были вместе. Кстати, Эльвира сейчас в институте. Вы можете переговорить и с ней.

Дронго понимал, о какой Эльвире идет речь. Это была та самая особа, с которой он встречался на свадьбе. Родственница Наили Керимовой. Он посмотрел на хозяина кабинета.

– Позвать Эльвиру, – оживился Сеидов.

– Нет, – ответил Дронго. – Будет лучше, если я сам с ней поговорю, и без свидетелей. Я лучше пройду с Рахилью Михайловной, и она покажет мне, где находится ее кафедра.

– Пойдемте, – согласилась пожилая женщина.

– Если понадобится моя помощь, – напомнил Салман Пириевич, – обращайтесь.

– Спасибо, пока не нужно. – Дронго поднялся следом за заведующей кафедрой, и они вышли из кабинета.

Когда шли по коридору, Рахиль Михайловна взглянула на Дронго и неожиданно негромко спросила:

– Вас не удивила моя позиция по моим внучкам?

– Немного, – признался Дронго. – Получается, что вы верите только в силу золотого тельца и не верите в силу любви.

Она покачала головой и грустно улыбнулась.

– Мы прожили вместе с мужем пятьдесят шесть лет, – сказала Рахиль Михайловна, – и я знаю, что такое верность и настоящая любовь. Но были нюансы, о которых я не стала распространяться. В первом случае будущий муж моей старшей внучки развелся со своей женой. И готов был даже взять своих детей в новую семью. А такой человек не может быть истинным адептом золотого тельца. А во втором случае моя младшая внучка была уже на пятом месяцев беременности, и советовать ей сделать аборт я не могла решиться. К тому же молодой человек ее очень любил. Вот и два небольших нюанса. А вы решили, что я старая еврейская карга, ставящая деньги выше любых чувств.

– Ничего я не решил, – возразил Дронго. – Достаточно было увидеть вас и услышать ваши высказывания, чтобы все понять.

– Польщена, – кивнула пожилая женщина. – Вот мы и пришли. Здесь наша кафедра. – Она открыла дверь и вошла в просторное помещение.

Глава пятая

За столиками сидели четыре незнакомые женщины, которые громко спорили. Увидев входивших, все поднялись со своих мест. Дронго тотчас узнал Эльвиру. Она была в темном брючном костюме. Волосы были собраны в узел на затылке. Увидев вошедшего эксперта, она не смогла скрыть своего изумления и тихо охнула. Остальные женщины тоже испуганно смотрели на незнакомца. Все понимали, что появление этого гостя может быть связано со смертью их коллеги.

– Девочки, это господин эксперт, который хочет побеседовать с Эльвирой, – громким и не терпящим возражений голосом произнесла Рахиль Михайловна.

– Извините, сначала я хотел бы побеседовать со всеми, – возразил Дронго. – Если возможно.

Рахиль Михайловна, пожав плечами, прошла в соседнее помещение, словно давая гостю простор для его экспериментов. Дронго взял стул, сел и огляделся.

– Извините, что обращаюсь к вам по такому не очень приятному поводу, – начал он, – но вы работали с погибшей и, наверное, лучше всех ее знали. Можно уточнить, каким человеком она была? И про ваши отношения с ней.

Все невольно взглянули на Эльвиру. Она чуть покраснела, прикусила губу. Но промолчала. Тогда другая женщина, гораздо старше Эльвиры, ответила: