Граница нормальности

– Захар!

– Да, Тимур.

– Почему станция была эвакуирована?

– Информация об этом удалена.

Человек задумался ненадолго.

– Тогда процитируй-ка мне из устава, в каких случаях станция должна быть эвакуирована.

– Параграф три пять два, – забубнил робот, – статья три тысячи пятьсот двадцать первая Флотского устава Вооруженных сил Земли. Станция слежения, расположенная на Планете дальнего радиуса должна быть эвакуирована, если:

Первое. Если планета утратила статус Планеты дальнего радиуса;

Второе. Если условия пребывания на планете делают невозможным осуществление деятельности станции слежения;

Третье. Если пребывание на станции слежения представляет собой непреодолимую угрозу жизни персонала станции слежения;

Четвёртое. Если дальнейшее осуществление деятельности станции представляется нецелесообразным по другим причинам, предусмотренным….

– Стоп, – сказал Тимур. – Достаточно.

Если пребывание на станции слежения представляет собой непреодолимую угрозу жизни персонала станции слежения.

***

– Тимур, ты спишь?

Человек заворочался в кресле, потом резко открыл глаза.

– Что? – спросил он хриплым голосом. – Что-то случилось?

Человек оглядел экраны. На экранах была всё та же порядком уже осточертевшая картина. Скалы большие, скалы поменьше, маленькие камни, россыпи булыжников и прочий геологический восторг.

– Если ты не спишь, может быть, сыграем в покер?

– Нет, – сказал человек. – С тобой играть…

– А почему?

– Основа покера – блеф, а по тебе как поймёшь – блефуешь ты или нет?

– Я буду блефовать, – пообещал робот.

– Только этого мне не хватало, – проворчал человек и неожиданно оживился: – А давай на оружие?

– Я не могу играть с тобой на оружие, – сказал робот. – Ты пленный. Тебе нельзя иметь оружие.

– Скотина, – пробормотал человек. – Я уснуть не могу, а он…

Если пребывание на станции слежения представляет собой непреодолимую угрозу жизни персонала станции слежения.

***

– Я что вспомнил, – сказал Тимур. – В каюте начальника станции стоит очень интересный агрегат. Я ещё с него кое-что снял, когда делал этот…, – Тимур щелкнул в нетерпении пальцами, – аппарат для очистки воды. Это что у нас?

– Это самогонный аппарат.

– Как странно, – сказал Тимур нараспев. – У него был такой… некустарный вид.

– Приказом номер вэ-эс пятьдесят два три нуля четыре два один, от второго апреля 2132 года самогонные аппараты были введены в перечень штатного оборудования станций длительного пребывания.

Человек хмыкнул и направился в каюту начальника станции. Вид при этом у него был неуместно залихватский. Он даже насвистывал что-то.

***

– Была бы на станции мышка… – за полгода Тимур привык к такому общению. Оно ему даже нравилось. Можно было обрывать разговор, когда захочешь, возобновлять его, когда захочешь, высказывать любую мысль. Очень удобно.

Роскошь нечеловеческого общения.

– Зачем на станции мышка? – спросил Захар.

– Мы бы её приручили. Кормили бы её сыром, сухариками, по праздникам давали бы ей кусочек сахара. У неё было бы своё блюдечко, и мы бы следили, чтобы там всегда была налита вода.

– На станции была мышка, – сказал Захар. – Персонал кормил её, поил её, а при эвакуации забрал её с собой.

– Жаль, – сказал Тимур. Ему вдруг действительно захотелось, чтобы на станции была мышь.

– Я хочу задать вопрос, – сказал Захар.

– Слушаю.

– Твоё поведение не соответствует статусу военнопленного. Оно с самого начала не соответствовало статусу военнопленного. Отсюда напрашивается вывод: ты меня обманул. Это так?

– Так уж и напрашивается.

– Я опустил несколько логических звеньев и анализ поведения.

– Ну, в общем, да. Обманул, – неохотно подтвердил Тимур.

– Ясно, – сказал Захар.

***

– Девятнадцать, – сказал Захар.

– Двадцать одно! – весело сказал Тимур.