Отпусти меня, Удача!

Так вот… лежу я значит на земле. Достаю нож из-за пазухи. И казалось, что это очень оригинальная и уникальная идея – наброситься на него с ножом и дать отпор… зарезать… но как всегда, план оказался весьма глупым и провальным. Стоило мне только встать, наброситься на него, как я сам вдруг осознал насколько наивна моя идея, ведь двигался я ужасно медленно и неуверенно, поэтому Джокеус без труда поймал мою руку, выкрутил мне запястье и нож свалился на землю, а я получил хороший, мощный удар в щёку. Да такой силы, что меня свалило на землю.

Я ощущаю, как болезненно ломить челюсть. В голове гудит страшно! Ах… я чувствую себя ужасно несчастным и при этом невероятно злобным.

А Джокеус смеётся, смеётся и его друг Комуро. Они ржут как угорелые и смотрят на меня с каким-то непонятным чувством, и ничего не говорят.

Джокеус смотрел на меня ещё какое-то время. Но ему стало вдруг, как будто тошно от всей этой ситуации, поэтому он сказал:

– Пойдёмте ребята… бросим это ничтожество здесь, всё-таки скоро проснутся родичи и не хотелось бы, чтобы они забеспокоились, узнав, что мы ушли сюда.

И они в трём направились обратно в деревню, по той тропе, по которой мы шли сюда.

А я лежал. Смотрел им вслед, когда случилась одна непонятная и пугающая странность. Ко мне, из кустов, медленной походкой, вразвалочку, но очень величественно вышел здоровенный чёрный медведь. Он был просто огромным! Видом своим внушал страх и ничего более. У него были ярко-зелёные вдумчивые глаза.

Этот медведь подошёл ко мне, обнюхал, всмотрелся в мои глаза… сейчас, когда он был рядом, я ощущал от него идущий лесной дух… его влажное дыхание оставляло на моём лице капельки влаги.

А я сидел, не двигался, и думал, что же этот медведь сейчас сделает со мной.

Неужели пришла моя смерть?

Медведь отвернул от меня свою голову, и направился в ту сторону куда ушли Джокеус, Вехутан и Комуро.

Сначала он шёл медленно, не издавая почти никакого звука, но в какой-то момент он бросился вперёд, как чёрная молния, очень быстро, в одном огромном рывке… он набросился сзади на Джокеуса, повалил его, разрывая когтями спину парня, затем медведь перевернул его и вцепился в шею. Всё произошло настолько быстро, что Джокеус успел лишь издать один жалобный всхлип… он не успел даже закричать.

Комуро и Вехутан отскочили, не понимая, что вообще происходит, действуя на одних инстинктах, они смотрели на медведя и в их глаза отражался немой вопрос и потерянность.

Я так же сидел в стороне, и молча глядел на это.

А медведь, медленно, и вообще никуда не торопясь, сжал посильнее челюсти на горле Джокеуса.

Джокеус попробовал закричать, попытался сбросить медведя с себя, но попытка эта была настолько ничтожной, настолько жалкой… что я чуть не засмеялся. Странный то был позыв, но мне вдруг сделалось невероятно смешно.

Медведь резко поднял морду вверх, вырывая из шеи Джокеуса здоровенный шматок мяса. Джокеус перестал брыкаться. Перестал визжать и просить о помощи, он затих и лишь кровь, пульсируя, вырывалась из его горла. Медведь преподал к этой ране и слизывал кровь своим длинным и тонким языком. На улице было весьма холодно, поэтому от раны на шее шёл едва видимый белый пар… настолько была горячей кровь…

В этот момент Вехутан и Комуро осознали всю опасность ситуации и совершенно чётко поняли, что им не светит ничего хорошего. Комуро сообразил первым. Он бросился вперёд, ни о чём не думая, не крича о помощи, не привлекая к себе внимание, он просто бросился со всех ног вперёд, тихо бормоча про себя:

– Твою мать… твою мать… твою мать…

Вехутан бросился следом за Комуро, что было большой ошибкой, ведь медведь тоже кинулся за Комуро… но раз Вехутан оказался ближе, то он сменил свою жертву. Медведь повалил Вехутана, стал бить в голову парнишки огромными лапами, когтями рассекаю нежною плоть, безобразно царапая глаза… Вехутан завизжал, жалобно, противно… он не издал ни одного членораздельного звука, а вскоре и вовсе затих… может мощные лапы медведь проломили лицо Вехутана, а может и Вехутан просто не выдержал боли и отключился… но это сейчас уже и не важно, ведь медведь бросился за Комуро.

Зверь бежал со страшной скоростью. И хоть я и не видел Комуро, но… через пару минут, я услышал звук. Я услышал Крик. Яростные вопли. Это продолжалось целую вечность, когда в какой-то мимолётный миг на лес вдруг опустилась тишина.

Я вновь увидел медведя спустя какое-то время. Вся его морда была заляпана кровью, она блестела и лоснилась на солнце, была ужасно липкой и грязной и при этом казалось, что медведь… счастлив. Он подошёл к Вехутану, и не торопясь стал рассматривать его, ходить вокруг, обнюхивать. Затем он уткнулся носом в голову парня, тщательно обнюхал, удостоверяясь, что Вехутан не шевелится и не представляет опасности, а затем медведь откусил ему ухо…

Он хрустел ухом Вехутана, и смотрел на меня.

В этот миг я не думал вообще ни о чём. У меня не осталось ни паники, ни радости, ни злости. Я так же молча смотрел в глаза медведю. Огромные. Зелёные. Как и у меня.

Он так же смотрел на меня, когда доедал второе ухо Вехутана.

Трапеза медведя продолжалась долгие часы. И я не представляю сколько времени прошло, не знаю сколько я просидел недвижимый в лесу, но когда медведь наконец закончил и от Джокеуса и Вехутана почти ничего не осталось, лишь жалкие обглоданные трупы, и когда медведь наконец скрылся в кустах и больше не показался, уже смеркалось, небо потемнело и вот-вот должна была начаться ночь.

Я встал с земли. Одежда моя пропиталась чем-то вонючим и липким. Она прилипла к телу, и с каждым шагом ощущалась как что-то противное и чужеродное. А я шёл… шёл обратно в деревню, по-прежнему не думая вообще ни о чём, во мне ничего не осталось… ни страха, ни злости, ни радости. Я шёл в деревню, не мысля ВООБЩЕ НИ О ЧЁМ.

И единственное, на чём задерживалось моё внимание, единственное на чём я его заострял – это на дорогу. На то, как под моими ногами проминаются листья, как хрустят сухие ветки, на то, как я отвожу руками листву непослушных кустов, чтобы пройти дальше. Я обращал внимание даже на птиц, которые гугукали где-то надо мной, высоко в ветвях. Я обращал внимание на стрёкот насекомых, который не смолкал ни на секунду, но порой казалось, что его и вовсе нет, а в лесу царит тишина… но стоит лишь о нём вспомнить, как пожалуйста! Ты вновь начинаешь его слышать. И вот таким образом я добрался до деревни, и на самом подходе к ней увидел толпу селян. Они зажигали факелы, и старшие мужчины ходили между ними, и о чём-то негромко говорили.

Я медленно подошёл к ним, и они заметили меня. Стали кричать. Бросились ко мне. Схватили, стали осматривать… поморщились от страшной вони, что шла от меня… да, запах этот отнюдь не приятен, он пропитал меня всего.

Они смотрели на меня и в их глазах играла тревога, ничем не прикрытая, не скрытая, а явная, как луна над нашими головами. И особенно заметной она была в глазах родителей Вехутана, Джокеуса и Комуро. Они кричали на меня. Они трясли меня. Они требовали, чтобы я рассказал им сию же секунду где сейчас находятся их дети, и почему они не вышли из леса вместе со мной… Мне кажется, что они прекрасно понимают, что их дети… мертвы. Они прекрасно это понимают, но признать это… они пока боятся.

Все требовали от меня ответов. Требовали от меня, чтобы я указал им где сейчас Джокеус, Вехутан и Комуро… но всё что я смог в этот момент – это указать на лес и пробормотать:

– Они там… на нас напал медведь… они остались там…

В этот момент я возненавидел себя из-за ложной постановки слов… я сказал им, что их дети остались там, словно они сделали это сами, словно они по прихоти и молодой дурости своей решили заночевать в лесу. И своими словами, я только что дал родителям Вехутана, Джокеуса и Комуро… я невольно дал им надежду, что их дети живы.

Я видел эту надежду в их глазах, и когда они, вместе с отрядом селян, бросились в лес, я слышал вдалеке их гневные вопли:

– Этим дуракам достанется сегодня крепко, о-ох достанется!!!

За это мне стало невероятно стыдно.

Мои родители тоже были в толпе селян. Был там и мой отец. Когда все убежали в лес, они остались здесь, и подошли ко мне молча. Мой отец не был тревожен. Он не был зол. Он не плакал, он не возмущался, он… был серьёзен как никогда.

Отец подошёл ко мне совсем близко. Положил руку на плечо, и сказал:

– Пойдём домой… кажется тебе необходимо хорошенько помыться и сменить одёжку…

Мать стояла рядом с отцом, и так же, как и он, была очень задумчива и спокойна.

Мы пошли домой, где меня встретил Себастьян и в отличие от родителей он был взволнован, он схватил меня за руку, передёрнулся от страшной вони, и спросил очень невинно, очень тревожно, глядя прямо мне в глаза:

– Что произошло? Почему ты весь… в крови, братик? Что ты делал там… в лесу?

Отец оттолкнул брата мягким, но твёрдым движением, и сказал:

– Пока отстань от него. Дай отдохнуть. А потом… если захочет… он всё тебе расскажет, а за одним расскажет и нам, – последние слова отец выговорил твёрдо, почти припечатав.

Я отправился в нашу с братом комнату. Стянул с себя липкую одежду. И улёгся на кровать. Укрылся одеялом. И постарался заснуть.

Удивительное дело, но сон пришёл ко мне сразу. Без промедлений. Без ночных терзаний. Он просто пришёл ко мне, стоило лишь захотеть, и я отключился мгновенно, больше не думая ни о чём, желая раствориться в этом сне… и больше не проснуться.

Глава 3: Они из тех, кто не бросит меня…

Спустя одну ужасно долгую неделю

– Я ненавижу тебя!!!

– Как странно… а ты мне нравишься, Анариэль…