По ту сторону луны. Рандеву с судьбой

– Я думала, они от тебя! – громко повторила я.

Мое сердце колотилось в груди, угрожая разорвать грудную клетку. Светло-карие глаза Даниеля пылали желтым огнем, обезоруживая меня, и превращая в рабыню.

– Твои зеленые глаза сводят меня с ума. За это я тебя всей душой ненавижу. – сквозь зубы он проговорил это, словно выплевывая свою ненависть на меня.

Почему-то его слова ранили мое сердце, и, словно медленный яд, стали доставлять нарастающую боль. Оборотень продолжал смотреть на меня с колотящимся сердцем. В моих висках стучала нарастающая боль, я обмякла в его сильных руках и закрыла глаза.

– Ты говоришь мне правду, и ты действительно не видела, кто принес эти цветы?

– Я увидела их тогда… когда пришла в комнату…

– Открой глаза.

Открыв глаза, я посмотрела в его, мне показалось, они перестали пылать, но все равно продолжали ярко светиться. Под этим взглядом я чувствовала себя обнаженной.

– Я увидела их вместе с сумками, в которых была моя одежда. – я почувствовала, как по моему лбу что-то скользнуло.

Даниель, посмотрев на мой лоб, поднес палец и провел по нему. Он уставился на каплю крови, которая оказалась теперь на его пальце. Затем, поднял снова руку к моему лбу, и, когда убрал ее, между его пальцами было что-то маленькое и блестящее. Стекло? Даниель, сдвинув брови, посмотрел на маленькое стеклышко, слегка покрутил, и, отпустив меня, вышел на балкон. Там он запульнул стеклышко, которое, блеснув при лунном свете, исчезло во мгле. Я стояла посреди комнаты, боясь пошевелиться.

Какое-то время Даниель стоял на балконе, смотря куда-то вдаль. Затем повернулся в мою сторону, и, приблизившись, взял за руку и потянул в сторону балкона. Когда мы вышли на балкон, он, не отпуская моей руки, посмотрел на меня и прошептал:

– Я могу дать ответы на твои вопросы. Сейчас. – он, серьезно взглянул на меня, а я не нашлась сразу слов. – Ты хотела знать, почему я тебя спас? И почему я преследовал тебя? – я кивнула.

Он дотронулся до моих волос, и гладил меня по голове, словно свою дочь. Оборотень прикоснулся к оторванному кружеву черного платья у меня на плече, и теребя его долго пальцами, смотрел в мои уставшие глаза. Затем, Даниель взял в руку мою косу и медленно распустил ее, мои волосы от этого волнистым каскадом рассыпались по плечам. Я стояла перед ним, в растерянных чувствах, теперь еще и растрепанная, опустила глаза и отступила на шаг назад.

Даниель отвернулся и, вцепившись руками в перила, посмотрел на звездное небо, с тонким полумесяцем. Его лицо было задумчивым и вроде бы спокойным, но что-то мне подсказывало, что это была попытка обуздать эмоции, бушевавшие у него в душе.

– Спас потому, что не мог дать тебе умереть. Я все видел и слышал, что было в том доме. И шел за тобой после этого по пятам, боясь упустить из виду. – его слова разрезали тишину, эхом отдаваясь в моих ушах. – Я решил, что лучше мы упадем оба в пропасть и покончим с этим. Но мне удалось все равно тебя спасти. Мне пришлось поить тебя собственной кровью, когда ты пару суток была без сознания. – он глубоко вздохнул, посмотрев на шрам у себя на запястье, и снова обернулся ко мне. Сделал шаг вперед, пальцами взял мой подбородок, заставляя взглянуть в его глаза. – Почему я преследовал тебя… Я видел, что ты вновь обращенная, и прекрасно знал, что грядет голубая луна. Каноны, они глубоко у нас в крови… А дальше… сам не знаю.

Даниель замолчал, внимательно всматриваясь в мои глаза, словно тоже искал в них ответы. Его лицо казалось спокойным, только глаза выдавали его, которые то и дело останавливались на моих губах. Он снова прикоснулся к моей ранке на лбу, провел по моим волосам, и, сдвинув брови, прошипел:

– Еще раз увижу Лукаса рядом с тобой – выдерну ему ноги. Предупреди его об этом. – он вышел с балкона, и направился к двери, посмотрев на разбитую вазу с цветами. – Сейчас придет горничная и приберет.

И мужчина исчез за дверью.

Горничная пришла быстро, и так же быстро исчезнув, будто ее и не было, оставила меня в одиночестве. Я закрыла балкон, и разделась, готовясь ко сну. Подойдя к кровати, залезла под одеяло, меня бил нервный озноб. Перед сном я устало разглядывала волчью стаю у себя на потолке, которая гордо подняв головы, смотрела на меня, словно выжидая чего-то.