Слишком рано… слишком поздно

– Простите, вы мне? – Девушка непонимающе оглянулась по сторонам. Пустых мест вокруг хватало.

– Да-да, именно вам. – Он кивнул. – Могу присесть?

– А зачем?

– Да просто поболтать. Я, кстати, Владимир. – И он плюхнулся на соседний стул, не дав Ане опомнится. – А вы?

– Анна, – на автомате ответила она, – извините, но я…

– Вероятно, ожидаете своего парня, да? – Улыбка Вовы померкла. – Вот так всегда, красивые девушки уже заняты. Очень жаль.

– Я… не… не занята и никого не жду, – почему-то поспешила уверить его Анна. – Вы извините, но я просто не поняла, чем вас заинтересовала. Мы с вами из разных миров, вряд ли есть общие темы для разговора.

– Вы мне понравились, – парень вернулся на место. – О, нет, не подумай ничего плохого. Можно ведь на "ты"? Я просто учусь на фотографа и у тебя очень живое лицо. Если… если ты не против, я хотел бы заполучить пару твоих фото в свое портфолио.

– Эмм… – замялась девушка и опустила глаза. Еще никто не говорил ей таких приятных слов. Еще никто не проявлял интереса. И еще много чего "еще", чего девушка была лишена долгое время. Владимир много говорил, шутил, располагал к себе. И вскоре, Аня сдалась.

Глава 1.2

Нет, между ними ничего не было. Вова действительно рассмотрел в ней модель для своей выпускной работы и не более. Не было ни ухаживаний, ни заигрываний. Простое дружеское общение. Но неискушенной девушке и этого оказалось достаточно для того, чтобы влюбиться в обаятельного фотографа. Вова казался ей совершенством по сравнению с тем, что она видела всю свою жизнь с матерью. Мужчины в их доме менялись так же, как и дни на календаре. Половина из них была пройдохами и пьяницами, а нормальных раз-два и обчелся. Да и те не выдерживали скотский характер Сергея. А брат старался на славу, но почему-то мать всегда винила во всем Анну. Смотря на это, девушка медленно разочаровывалась в мужчинах. Сложно верить хорошее, когда вечно варишься в дерьме.

Но эта история не о прекрасной Золушке, которую заметили из толпы. Любовь так и осталась безответной. Аня умом понимала, что вокруг Владимира вьются девушки совершенно другого типажа и достатка. Более красивые, модельные, такого же ранга, как он. А она им не ровня. Но как убедить сердце в этом, которое так болезненно сжималось при виде парня с новой пассией под ручку?

Вова как всегда, без единого намека просто пригласил ее отпраздновать свой диплом в какую-то кафешку. Туда Аня собиралась словно на свадьбу. Ей казалось, что вот он шанс, который наконец-то ей открылся. Робкая девчонка решила непременно рассказать Вове о своих чувствах, а там будь что будет. Но… что-то пошло не так. Нет, ее приняли и не насмехались, даже о чем-то спрашивали. Но с каждым новым вопросом, задор Ани иссякал. Слишком мало точек соприкосновения было с этим миром. А девушка так отчаянно хотела в него попасть. Один бокал шампанского для храбрости перетек в два, затем в три. Воздушные пузырики ударили в голову и вскоре, она отчаянно смеялась над какой-то глупой шуткой друга Вовы. Вечеринка набирала обороты, все уже добротно захмелели и Аня давно потеряла Владимира из поля зрения. Кажется, друга Вовы звали Мишей. Он услужливо сменил пустой бокал на наполненный и присел рядом. Что-то рассказывал, но Аня смутно разбиралась в его словах. В голове все плыло, зрение помутнело и бросило в жар. Что это? Наверно, излишек шампанского? Заботливые крепкие руки обвили талию и потянули куда-то в сторону.

– Мне бы… найти Вову, – слабо шептала она.

– Да-да, я тебя уже веду к нему, – слышался горячий шепот. – Он здесь.

– Готова? – Слышится еще один голос.

– Абсолютно, – отвечают вместо нее.

А дальше все, как в тумане: чьи-то губы на ее лице, грубые руки на теле, смятые простыни и вспышка боли. Слишком все быстро, хаотично, а заторможенный разум девушки никак не мог вовремя среагировать. Она помнила лишь волнистые волосы, в которые она вцепилась пальцами и легкую щетину, которой исцарапали ее кожу от линии ключиц и до груди.

А потом настало утро. Жестокое и холодное, не жалеющее девушку, которая застыла на постели и безучастно смотрела куда-то в одну точку. Воспоминания были смазанными, но одно она понимала точно. Это был не Вова. Он бы так не поступил. Отчего-то она так цеплялась за эту мысль. Наверно, не хотела разочаровываться в своем принце. Как она оказалась в общаге, Аня совершенно не помнила. После холодного душа просто упала на кровать и утопила лицо в подушку. Вот тогда пришли они. Горькие слезы разочарования. В себе, в людях да и во всем вокруг. Идти жаловаться некуда и некому, доказательств изнасилования не было. Опоили ее добротно, считай сама отдалась.

Именно в таком состоянии ее и нашла Светка. У соседки тоже дела шли не лучше. Насколько Аня знала, ее очередной ухажер свалил в закат, оставив Светку с двумя полосками на тесте. Сегодня она как раз должна была вернуться из поликлиники, куда отправилась на аборт. Светка как-то мигом постарела: серый цвет лица, мешки под глазами и трясущиеся руки мелкой дрожью. Вот так, была красавица и куда-то испарилась, обнажив уставшую и потрепанную Светку из села. Посмотрела на зареванные глаза Аньки и молча кинула ей оставшуюся коробку теста на беременность.

– Не надо, – попыталась отказаться девушка.

– Пригодится, – сухо произнесла Света, – эти уроды любят без резинки. Хоть помнишь, кто это был?

– Нет, – закусила губу Аня и почувствовала боль, а затем и металлический привкус крови во рту. – Опоили.

– Хреново. Что ж подруга, поздравляю тебя со вступлением во взрослую жизнь. – Как-то глупо прозвучала фраза от Светки. И жестоко. – Ну что, слетели твои розовые очки?

Аня отвернулась. Да, разбились, больно раня глаза осколками стекол. Но о таком не говорят, не признаются. Хотя Свете и не нужны были объяснения. Она сейчас сама себе напоминала больше раненное животное, чем вершительницу судеб. В их комнату надолго поселилась тишина. Обе девушки пытались строить свои жизни дальше, зализывая свои раны только им доступными способами. Только если Аня полностью ушла в учебу, то Света быстро нашла утешение в других руках. Снова расцвела, снова строила наполеоновские планы на столицу. И как будто и не было в ее жизни ни больницы, ни аборта.

– Да ладно, – говорила она, – с кем не бывает. Я что ли там первая? Или последняя? Жизнь-то продолжается, чего киснуть?

И снова куда-то порхала, так похожая на мотылька, не берегущего своих крыльев от пламени. Но Аня так не могла. Даже в тот момент, когда дурное предчувствие перетекло в полосы на тесте. Шок, неверие, ужас. Ни чуть не подходящая гамма чувств для будущей матери. Но разве ошибка, допущенная Аней должна стоить жизни еще не рожденному ребенку? Как она будет жить дальше, девушка не знала. Но для себя решила точно: ребенку быть.

– Дура!– Причитала Светка, – возьми деньги и не порти себе жизнь. Молодая же еще! Да кому ты нужна будешь с балластом?

– Ребенку. Ребенку и нужна буду. – Твердо стояла на своем Аня.

– Подумай, куда ты приведешь ребенка? В нищету? Что дать сможешь? Безотцовщину растить будешь?

Но Анна не слушала соседку и ее истеричные выпады. Собирала скромные пожитки в потрепанную дорожную сумку. С учебой уже не складывалось, токсикоз накрывал с головой. Как ни крути, комнату нужно было освобождать. Пришлось заткнуть свою гордость подальше и показаться на глаза матери. Та лишь смерила ее тяжелым взглядом, мол, что и требовалось доказать. И нехотя произнесла:

– Так уж и быть, дам тебе, приблуде, угол. Не выгонять же тебя в зиму? То, что мать оказалась шалавой, ребенок не виноват. Очухаешься после больницы, все хозяйство на тебе. Отрабатывать жратву будешь. И половину детского пособия будешь мне отдавать. Ясно?

Аня крепче сжала зубы, ведь понимала, что нужно перетерпеть немного. А там ясли и она сможет выйти на работу. Хоть дворником, хоть уборщицей, но выберется и вытянет себя с малышкой.

– О, Ефремова, бегаешь уже? – вырвал из прошлого голос врача.

Аня утерла слезинку краем рукава и улыбнулась.

– Молодец, – Григорий Федорович одобрительно кивнул. – Надо расхаживаться во избежание спаек. Чувствуем себя как? Да ты ложись, сейчас утренние манипуляции делать будем.

– Ничего, больно немного и откашляться не могу. – Девушка покорно заковыляла к кровати.

– Пройдет, потерпи чуть-чуть, – заверил мужчина и обернулся ко второму врачу, – принимай Олег Витальевич, здесь кесарево. Прошло все хорошо, ребенок девять баллов по шкале Апгар, без отклонений. Мамочку сам видишь. Да ты ложись Анют, ложись.

Второй мужчина прощупал ее живот и, обработав шов зеленкой, прикрыл его свежей марлей. Деловито что-то записал в блокноте и наконец-то обратился именно к ней:

– Так, сегодня еще обезболим вечером, а дальше посмотрим. Питание легкое, за диету расскажет медсестра. Пей больше жидкости и старайся расхаживаться, но без фанатизма. – Олег Витальевич поднялся с кровати. – Хорошо, Гриша, что в седьмой?

– Там сложнее. Эко, двойня, но затихшие схватки. Пришлось тоже делать кесарев, иначе…

Но дальше Аня не слышала, так как врачи покинули палату. И как-то стало на душе у девушки печально. Надо же, в эту ночь она не была одинока. За стенкой была еще одна роженица, которой посчастливилось стать мамой в новогоднюю ночь. Все мысли мигом обрываются, как только дверь в палату снова открылась и на пороге показалась медсестра со свертком в руках.

– Ну что, мамочка, а вот и мы. Доченька пришла в гости! – С этими словами, она осторожно передала малышку в руки Ани. – Будем знакомиться и учиться нехитрому уходу.

Эта девушка понравилась Ане больше, чем грубая Елизавета. Вера детально рассказывала и показывала, как надо проводить утренний туалет младенца, как держать, как прикладывать к груди. С последним, кстати, не задалось. Малышка крепко спала и никак не реагировала на маячивший перед ее носом сосок. Аня старалась внимательно слушать, но все же отвлекалась на личико дочки. Смотрела на нее, словно на неведомую зверушку и с ужасом понимала, что боится остаться одной наедине с этой крохотной куклой. Не представляла себе, как будучи самой в едва нормальном самочувствии, уследить за этой крохой.

– Смотри, кормить ее нужно через два часа, – окликает ее Вера.

– Молока нет, – обреченно вздохнула Аня, – грудь совсем пустая.

– Мда, и в правду мягкая, – кивнула медсестра после того, как сделала пару надавливающих движений от края к соску. – Но после операции это нормально и довольно часто бывает. Первого же прикладывания не было.

Как и первого крика, которого Аня не услышала. Вообще ничего не было из того, о чем она читала в литературе для беременных. Может именно из-за операции, она так и не почувствовала себя полноценной матерью. Не смогла родить сама. Даже здесь оплошала.

– Ладно, вот мой номер, – Вера протянула клочок бумаги, – набери, как мелкая проснется. Я заберу ее на кормление.

– А потом?