Бесстыжая для нахала

– Но…

– Это приказ, который обсуждается!

– И насколько будет увеличение?

– Пока мы не наверстаем упущенное время, которое вы потратили без особого толка в мое отсутствие! – Рявкает он в ответ и отключается.

Зашибись. Надо будет написать себе напоминалку и отблагодарить маму за такой душевный подарок в виде этой работы. Ожидаемо, никто не пришел в дикий в восторг от такой новости. Все напряженно сопели в трубку и выражались вполне на не рабочем сленге. Но прихоть начальства была железобетонной. Лишь где-то в глубине души я надеялась, что меня эта истерия не затронет. Увы.

– Майя, вы остаетесь вместе с нами, – лицо начальника выглядывает из-за двери. – Мне нужна вся отчетность и графики всех отделов.

Он даже не дослушивает мой ответ и исчезает обратно за дверью. А я понимаю, что даже не смотря на нашу недолгую работу, этих графиков наберется просто тьма тьмущая. К тому же придется побегать по этажам, а на каблуках это делать было можно, но сложно. Стоило бы подумать над покупкой кед для удобства. Вангую сама себе: бегать мне придется часто. Пока обхожу кабинеты, звоню Дамиру и завидую белой завистью, когда слышу его сонный голос:

– Да?

– Я тут на работе задержусь, выгуляй Баранкина.

– А что случилось? – голос соседа напрягается. – Какие-то проблемы? Мне приехать?

– Ты с ума сошел? Мы не в школе и я не твоя дочка, так что расслабь батоны. Просто кое-кто не в духе.

– По-моему этот кое-кто должен держать себя в руках и знать свое место. – Дамир суров как никогда.

– Ну да, как и кое-кто должен жить в своей квартире. Но почему-то этого не делает. Ладно, говорить некогда. За пса не забудь.

Отключаюсь. В таком соседстве есть все же плюсы. За Баранкина я могла быть спокойна.

Глава 6

Настроение было на нуле. Даже самые отчаянные дамы нашего рабочего общества, которые были готовы простить Себастиану все его грехи ради его красивой мордашки, конкретно приуныли. Начальники отделов и вовсе выходили из зала совещаний с приспущенными галстуками и лицами, будто похоронили свои выходные на ближайшие пять лет. Последующая давка в переполненном метро радости не добавила. Ноги беспощадно ныли, голова раскалывалась. А в сумке, будто гантелей килограмм на пятнадцать, валялся заполненный блокнот. Непонятно каким макаром, но шеф умудрялся диктовать свои принципы работы аккурат между раздачей пиздюлин. И к завтрашнему дню мне желательно было бы все запомнить.

– Твою ж налево! Какого хрена… – От души выстроила такой красивый матюг, что аж сама обомлела от его витиеватости. Учительница русского счастливо бы всплакнула от того, что ее уроки не пропали даром. А затем злостно пнула металлическую дверь.

– Кто там дебоширит? – мигом проснулась наша консьержка и послышались ее шоркающие шаги в мою сторону. – А, это ты дочка.

– Добрый вечер, баб Нюр, а что снова с лифтом?

– Ну, так сломан он.

– Логично, – вздыхаю, – раз я здесь, а не в нем.

– Так ты спасибо своему обормоту скажи. – Бабуля протирает очки краем халатика и вновь возвращает их на переносицу. – Застрял, чуть двери мне не выломал. Пришлось вызывать рабочих.

– А чего ломал-то? – еще более печально звучит мой голос. Понимаю, что Баранкин здесь не в счет. И главным обормотом выступал никто иной, как Дамир.

– Ну так у него эта… как его… кастрафобия. Нет, куластрофобия. – Баба Нюра хлопает по карманам халата и достает бумажку. – Вот, кстати, это вам. Приходила девица тут недавно, но я ее не пустила. Ты уж прости меня дочка, что лезу не в свое дело. Я понимаю, что молодежь нынче пошла другая и понапридумывали всякие "свободные" отношения. Но ты бы за мужика крепче держалась. Не плохой он, хоть и похож на разукрашку моей внучки.

Сил на переубеждения в обратном не оставалось. Я, молча забрала бумажку и начала покорение своего личного Олимпа. Где-то на десятом этаже стали отчетливо слышны крики и громкий лай. То, что это исходит из моей квартиры, сомнений не оставалось. Перепрыгивая через две, а то и три ступеньки, несусь на шум. И что я вижу? В прихожей все разгромлено, а на полу виднеются капли чего-то бардового. Капец, только не говорите мне, что это кровь…

– Жеванный крот! – Громыхает голос Дамира откуда-то с кухни. – Отдай эту дрянь сюда!

Переступаю развороченную мебель и шагаю на шум. Мне понадобилась минута, чтобы разобраться в происходящем. Дамир стоял на четвереньках перед кухонным столом, где спрятался пес. Одна рука парня была кое-как перевязана кухонным полотенцем, другую он отважно тянул к рычащему Баранкину. Последний кстати, издавал такие звуки очень редко и, обычно, был миролюбивой скотиной.

– И что здесь происходит? – вкрадчиво уточняю у героев этого марлезонского балета.

Дамир от неожиданности бьется головой об стол и выдает порцию загадочных выражений.

–Помнится, я всего лишь просила выгулять собаку. – При виде меня пес счастливо замахал хвостом, но позицию не сдал. Перевел взгляд на Дамира и снова рыкнул.

– Я и выгулял.– Парень тоже не собирается уступать животине. – Вот только этот мохнатый изверг…

Баранкин снова оскалился и клацнул пастью прямо у руки Дамира.

– Только не говори, что он побывал на мусорке. – Протяжно вздыхаю.

– Побывал. – Честно раздается мне в ответ. – И решил принести хозяйке подарок.

Как я и говорила, если не уследить за Баранкиным, то он в диком экстазе сливался со всем содержимым мусорника. После этого он безбожно вонял и всегда отправлялся на капитальную мойку, но его это не останавливало. Спасало лишь то, что выгуливать его надо было на поводке и не давать излишней воли. Дамир за это видимо забыл. Наклоняюсь к столу и маню пальцем:

– Баранкин, ко мне. Покажи мне, что ты там притащил.

Пес с гордо поднятой мордой проскальзывает мимо Дамира и несется ко мне. А затем выплевывает то, что у него было зажато в зубах.

Я вроде бы барышня не из пугливых, но кусок не то чьей-то старой шубы, не то дохлый кот сейчас заставил мои волосы встать дыбом. И только при детальном осмотре было выявлено, что это маленькая игрушка. Я бы даже сказала, что раньше ЭТО было медведем. Баранкин смотрел в глаза и видимо ждал в знак благодарности такой же щенячьей радости от меня.

– Эх, ты, – треплю его за ухом и подхватываю пальцами край ошейника.

Пес почуял неладное, но было поздно. Упирайся сколько влезет, но я тебя все равно или искупаю, или притоплю малехо. Пока проводила водные экзекуции, Дамир убрал беспорядок в прихожей и даже собрал разваленный шкафчик.

– Так, с одним справилась, теперь второй, – сажусь на табуретку и достаю из аптечки перекись. – Иди сюда.

– Да там царапина, – отмахивается парень и кривится.

– Я сама решу нормально там или нет. – Прихлопываю по соседнему стулу и он, неохотно занимает указанное место. – И как ты так умудрился?

– Этот гад мохнатый врезался в шкаф и оттуда слетела твоя вазочка. Я споткнулся и грохнулся прямо на осколки. – Виновато опускает он голову.

– Это такая глиняная и с уродскими бабочками?

– Угу.

– Фух, отлично! Наконец-то эта жуть исчезла из моей квартиры. – Смеюсь, когда вижу непонимающий взгляд соседа. – Да это моя маман в очередную из своих творческих конвульсий вылепила эту гадость. В тот раз она возомнила себя великим гончаром. Поверь, почти все наши знакомые были осчастливлены ее презентами из глины. Выкинуть рука не поднималась, а так скажу, что вазочка пала смертью храбрых.

– И тогда твоя мама возненавидит меня еще больше, – как то удрученно произносит Дамир.

Мы оба одновременно поднимаем головы и я понимаю, что оказываемся вплотную друг к другу да так, что наши носы почти соприкоснулись. Впервые я вижу его лицо так близко. Смотрю, как зрачки резко сужаются и затем расширяются почти на всю радужку глаза. Парень резко втягивает воздух и по его руке под моими пальцами проходит дрожь. Мне неловко и я резко меняю позу. Конечно же, чуть не сваливаюсь с табуретки и Дамир вовремя успевает схватить меня за край рубашки.

– Денечек сегодня не задался, – нервно хихикаю и встаю на ноги.