Сборник мистики. Включая биографию автора + эссе о книгах

25 декабря. Утро. Я быстро добрался до дома. Родные стены и тепло быстро вернули меня к жизни. Конечно я был рад оказаться дома, но меня трясло от ненависти к себе. – Как я мог оставить мою волчицу в таком состоянии. Она истекала кровью, а я не смог к ней подойти. Я считал себя трусом. Беспомощным трусом. Я ненавидел себя, утро, свое положение. До вечера было так далеко. Я не мог ждать. Мне было просто необходимо попасть к ней именно сейчас. Я был просто обязан быть там с ней до конца. Моя волчица сражалась как отважный воин, она герой, а я оказался здесь, в этих стенах. Почему? Как мне попасть туда?

Чтобы скоротать время я привел себя в порядок. Приняв душ, я заложил пропитанные дымом вещи в стиральную машину. Пока стирались вещи я доедал остатки еды уцелевшие за эти дни в холодильнике. До темного вечера оставалась уйма времени и я принялся приводить свою комнату в порядок. Мои мысли были настолько поглощены потусторонним миром, что даже в преддверии нового года я не думал об украшении дома и подарках для близких. Я думал об одном, о ней. Наведя полный порядок я в беспамятстве рухнул на диван и провалился в сон. Как говориться – сон не спасает тебя, если у тебя устала душа. Моя душа вымоталась на столько за все эти месяцы осени, я уже даже не знал, кто и что могли ее спасти и исцелить.

Проснулся я около девяти вечера. Зима. Темно. Мне совсем не хотелось выходить на улицу. Но я был обязан. Мне было просто необходимо вернуться туда, чтобы успокоить себя и убедиться, что с ней все в порядке. Подойдя к зеркалу, я снял полотно и пытался шагнуть в прошлое, как раньше, но у меня ничего не получалось. На этот раз магия не работала. Я не знал почему. Неужели мне придется идти в лес и нырять в это озеро? С трудом одевая на себя пропахший дымом из прошлого бушлат, я с неохотой пошел в лес. Сильный мороз, снега по колено, мне было тяжело идти. Я пришел на наше с ней место и ждал около часа, но она не пришла. Даже не было слышно воя. Лишь завывание ветра нагоняло грусть, а пурга обдавала мое лицо неприятным холодом. – Неужели все? Подумал я про себя и не веря в это отправился в «Святовскому» озеру. Мой путь был сложен и далек для предновогодней ночи. Мои поджилки тряслись от страха, только уже не за свою жизнь, а оставленное окровавленное тело. Мне был дорог каждый ее вздох. – Всемира! Я повторял ее имя как магическое заклинание. Но я не слышал ответ на свой зов как раньше. Она не отзывалась.

26 декабря. Час ночи. Пригородный лес. «Святовское» озеро. Я нырнул не раздумывая. Мое тело оказалось в прошлом, на мое счастье в сухом виде. Я благодарил этот потусторонний мир за то, что я всегда выходил сухим из воды. Если бы я появлялся здесь в мокрых вещах, я бы не выжил. – Получилось. Я лежал на берегу. Один. Радуясь своему возвращению, я водил глазами боясь увидеть татар. Минуту спустя я понял, что я вообще один на этом холодном берегу. Встав на ноги, я увидел страшную картину. Разгромленное селение. Догорающие дома. Не захороненные трупы. Ни одной живой души включая мою волчицу. К моему счастью ее здесь не было. Ночное время суток нагоняло ужас, и забившись в безопасный уголок я ждал наступления рассвета.

Утреннее солнце осветило ночной ужас. Ничего не изменилось. Я не знал, что мне делать. Хоронить трупы? Или бежать на ее поиски? Делать было нечего, я прошелся по селению как по руинам после долгой войны, хотя так оно и было. Я стоял на месте гибели Всемиры, это было последнее, что я запомнил, находясь здесь в последний раз. Кровавые пятна, собачья шерсть, собачьи лапы! – Она убежала! Она жива. Я пошел по ее следам. Следы вели в лес. Я не шел, я бежал, не обращая внимания на место расположения. Мне было все равно где я нахожусь. Моими мыслями владела единственная неизменная задумка – Всемира. Следы привели в лес. Цепочка разгадки оборвалась, следы затерялись. Я потерял след и стоял в растерянности. Я искал разгадки ища глазами хоть малейшую улику, и я ее нашел – это клык врага. Он валялся на сухой ветке, сливаясь с зимней листвой. – Это подарок судьбы прокричал я и одел себе на шею этот амулет. Не почувствовав волшебства, я не отчаялся, понимая, что не время. Я стоял в раздумьях, в надежде найти хоть что-то еще. Я так понимал, что это уронил отец Всемиры. Значит он был здесь. Где же они оба? Следы копыт вели в глубь леса. – Всемира! Прокричал я, что есть мочи. Я понимал, что не смогу ее найти. Но я уже не боялся находиться здесь, я понимал, что я – это виртуальность. Тишина. Я отчаялся. Идя по следам копыт, я наткнулся на обезглавленное тело отца Всемиры. Брызги крови говорили о том, что была схватка. – Жива ли она? И что делать с телом? Я понимал, что его нужно хоронить, только как? По каким традициям? Сделав вывод, – если Всемиры здесь нет, значит ее увезли татары. Я сидел на коленях возле тела ее отца. Я корил себя. Если бы я мог тогда вас защитить. А теперь все закончилось. Ее нет, ее украли, увезли. Отец мертв. Никого нет. По каким-то причинам мной овладело чувство вины за произошедшее и мне захотелось выть. На мое счастье наступила темнота и я превратился в волка. Как только произошло превращение я откинул пасть и издал долгий и протяжный вой.

Ночь прошла как самая долгая и грустная ночь в году. Обрадованный тем, что невидимые силы не вытолкали меня в мой современный мир, утром я приступил к захоронению тела отца Всемиры. Я не знал, как хоронить этого деда, жечь или закопать? Зная о том, что славяне предпочитали кремацию, но не имея желания тащить этот обезглавленный труп в селение, и тем более не имея спичек и зажигалки я решил просто его закопать. Не имея ничего подходящего под рукой мне пришлось вернуться в разграбленное селение и взять лопату. Соответственно похороны прошли грустно. Застелив могилу досками, за которыми мне не раз пришлось возвращаться в селение, я наконец окончил захоронение. Мне впервые пришлось хоронить человека тем более вот таким вот образом. После захоронения мне захотелось продолжить путь, но не было сил идти, голод донял меня, и я сел рядом со свежей могилой. Правильно ли я сделал, что закопал его? Не имея возможности двигаться дальше, я вернулся в разграбленное селение и сел на холодный берег. От воды веяло холодом, от селения пахло не захороненными трупами. Я устал и закрыл глаза, держа в руке клык.

Очнулся я в больничной палате. Первое, что я увидел – это рыдающее лицо матери. – Что ж ты творишь то? Ты, что с нами делаешь? К сожалению, мне были не интересны эти причитания. Меня интересовало лишь одно, – как я здесь оказался? И жива ли она? Моя волчица. В палату вошел отец, мать вышла.

– Давай поговорим. Я понял, что всерьез разгневал родителей. Моя ложь зашла слишком далеко. Я молчал и ждал нападения. – Что у тебя случилось?

– Ничего.

– Это не подходящий ответ. Твоя тайна зашла слишком далеко. Ты мне скажи, что у тебя случилось?

– С чего ты взял?

– С того, что тебя еле выловили из проруби в час ночи. С чем это связано.

– Значит я просто перегулял по лесу. Вот и все.

– Охотники мне все рассказали. Ты мешаешь лесничим отстреливать волчицу. Они бояться подстрелить тебя. Ты тронулся умом. Ты уволился с работы. Носишь на шее клык, и прыгаешь в прорубь в одежде. Что все это значит?

– Я не знаю. Равнодушно ответил я. По факту мне на самом деле было все равно на истерики отца. Мысленно я все еще находился там, в поисках нее.

– Куда она пропала? Думал я.

– Ты, о чем думаешь? Орал отец.

– Ни о чем? Папа, давай потом поговорим. Отец судорожно вышел из моей палаты. Как ни странно, чувствовал я себя превосходно, и был готов для похода в лес. Из-за закрытой двери доносился их разговор с матерью. Я понимал, что мое положение хуже некуда. Мне ничего не оставалось как ждать наступления вечера, или даже ночи. Хотя на данный момент я даже не знал какое сегодня число и сколько на данный момент времени. В палату вошла медсестра и я спросил у нее об этом.

– Сегодня 28 декабря. Пять часов вечера.

– Спасибо. Что со мной?

– Вы счастливчик. Вас выловили из проруби в час ночи, в такой мороз, и как ни странно с вас как с гуся вода. У вас все в норме.

– Надо же.

– Вот и я о том же. Улыбнулась девушка.

– Если со мной все в норме, то, когда выпишут?

– Боюсь, что только после праздников.

– Только не это.

– Да, вы так не кипишуйте. Убежите на выходные домой. Точнее вас заберут родители.

– Именно так мы и сделаем. В палату вошла мама, грозная как танк. Сопротивление было бесполезно. – Пока он тут еще чего не натворил. Например, с окна не выпрыгнул.

– Мама, что ты несешь.

– Дальше больше уже прыгать некуда. Это же надо до такого докатиться.

В одну секунду палата опустела как по волшебству. Все исчезли. Я остался один в раздумьях. За окном непроглядная тьма и завывание ветра. Это завывание нагоняло тоску. Я оказался пленником собственного безумия. Хотя стоило сказать спасибо, за то, что я остался жив. Значит мне суждено жить. Значит впереди меня ждала развязка этой таинственной истории. Я сжимал в руке клык, и был готов его расцеловать. Он вернулся ко мне, мы снова вместе. Это значит мы скоро увидимся с ней, с моей тайной подругой.

Размышляя над увиденным, я понял, что увидел основную картину. Я увидел разделение селения, набег, спасение, снова набег, и не осталось никого кроме нее. Она единственная – кто выжил на этой войне. Только куда она запропастилась? Что же с ней случилось? Неужели татары смогли увезти ее с собой? Хотя, если она обитает здесь, в этом лесу, значит ее что-то держит. Вопрос – Что? Что могло держать этого белого оборотня? Почему она появилась именно сейчас, а не раньше и не позже? Думая над этим, я впал в дрему.

Мне снился сон, в котором я хожу по краю берега реки Цны. А жители селения называли эту реку «тьсьнъ». Селение опустело. Горели дома. Клубы дыма разъедали легкие. Татары варварски скакали на лошадях и громко кричали как вороны. В моем сне я был в доспехах, держа в правой руке тяжелый меч. На этот раз я не боялся, а ринулся в бой как храбрый воин. В своей современной жизни я не умел владеть мечом, но во сне я владел этим искусством в совершенстве. Проснулся я от четко произнесенных слов, твердым женским голосом. – «волк будет сражаться до смерти, он не покинет бой».

29 декабря. Шесть утра. Больничная палата. Я проспал ровно одиннадцать часов. Мой сон явственно отложился в моей памяти. – Что она хотела мне сказать? Что я воин? Как такое может быть? Я воин из прошлого? А при чем тут настоящее? Я не мог сопоставить факты при чем тут я воин и она. Чтобы расставить все точки над – й. Мне было необходимо увидеться с ней и поговорить серьезно. Но я не мог ее найти. Я не знал где она.

День в больничной палате длился долго, очень утомительно и напряженно. Оба родителя били в своем репертуаре, ничего не изменилось. Завтра меня должны были забрать на выходные как маленького мальчика. Я чувствовал себя одиноко и беспомощно. Мне хотелось бежать в лес без оглядки, не смотря на холод, но я боялся, что моя тайна, которую знаю только я будет раскрыта. Я решил для себя, что время лучше средство для прояснения ситуации. Ведь волчица всегда находила меня сама, – она всегда приходила, придет и в этот раз.

Наступал поздний вечер, больничный коридор опустел, также, как и его палаты. Оставалось несколько пациентов, и довольная отсутствием беготни медсестра. Я с нетерпением ждал ночи чтобы погрузиться в сон в надежде увидеть хоть какой-то ключ к разгадке. Полная луна, окутанная зимними тучами, нагоняла грусть своим слабым освещением одинокой палаты. Выключенный свет, холод за окном, бежевые стены, пустые кровати, все это утомляло, но сон не шел. Мне совсем не хотелось спать. Точнее я очень сильно хотел этого, чтобы увидеть сон, но я не мог уснуть.

30 декабря. Утро. Бессонная ночь ни капли не отразилась на моем состоянии. Я был бодр. Родители пришли ровно к девяти часам. Я неудобно себя чувствовал, благодаря этой гиперопеке, словно воспитанник детского сада, который нашкодничал. Ровно через час я был дома, и к моему сожалению я был не рад этому событию. Единственное, что помогало мне сдерживать себя в руках это прокол. Я боялся проколоться.

Новогодние праздники тянулись скучно и медленно. Это были первые праздники, которые я отмечал вот так, не в компании друзей или девушки. Это было связано с моим увольнением с работы и отсутствием девушки. Конечно для меня эти дни прошли как обычные, я лежал на диване, ел мамину еду, смотрел телевизор. Мои родители ни словом не обмолвились о моей выходке, они делали вид, что ничего не произошло, пытались говорить на нейтральные темы. Мой друг Миша звонил мне несколько раз, но на свое удивление я отказался от встречи с ним.

После окончания праздников меня привезли в больницу, но лечить мне было нечего, я был здоров. После осмотра я получил известие о том, что меня завтра выпишут. День выписки, день моего освобождения.

В моей квартире на удивление матери было чисто. Она не могла в это поверить. – Как странно.

– Не вижу ничего странного.

– Последнее время здесь была ужасная грязь.

– Мама, ты знаешь, я одиночка. Собакам не место в квартире.

– Ты прав.

В глубине души, я и сам радовался своему порядку. Я понял, что во время моего отсутствия ее здесь не было, и меня это радовало. Мама суетилась не долго, оставив продукты и немного раздав ценных напутствий они с отцом покинули квартиру. Я с нетерпением ждал этого часа.

10 января. Вечер. Я одел свои походные вещи и направился в лес на своей машине. На улице было чертовски холодно, но меня это не останавливало. Мне было просто необходимо увидеть ее. В глубине души я предполагал, что это наше последнее свидание. Она должна мне сказать кто я. Зря я так думал.

Январский мороз и глубь леса. К своему сожалению я был один. Не было не охотников, ни туристов. И даже волчий вой не нарушал тишины. Я был огорчен. Я привык, что моя волчица всегда встречала меня своей красивой походкой в своей красивой шубке. – Где ты? Я мысленно звал ее. Но она не появлялась. Неужели мне придется нырять в это озеро. Еще одного такого купания я не перенесу. Тогда меня точно посадят под домашний арест. Я не знал, как привлечь ее внимание и одел волчий клык себе на шею. – Не зря же ты ко мне вернулся. Как только я его одел, мое тело покрылось черной шерстью. Встав в позу воющего волка, я начал протяжно выть. Мне это нравилось, у меня это получалось. Я выл так, что мне самому было жутко. Но, конечно моей целью была она, я надеялся, что она меня услышит. Я водил глазами в лесной темноте, в надежде увидеть два горящих зеленых глаза. Но ничего подходящего я не увидел. Вой прекратился, я свесил свой нос, и занял позу спящей собаки. На мое удивление я услышал противоположный вой, и раздавался он рядом со мной. Я всмотрелся в темноту. Напротив, меня сидела белая волчица, она сливалась со снегом, глаз не было видно, так как она задрала свой нос вверх. Я вилял хвостом словно пес. – Ты пришла! Протявкал я.

– Да. С гордой осанкой произнесла волчица. Она опустила свою морду вниз, и я увидел две горящие зеленые искры. Ее глаза светились словно бенгальские огни.

– Я ждал тебя. Очень долго. Почему ты не приходила?

– Я не могла. С грустью в глазах проговорила она.