Последнее фото

Строгая дама подзывала его рукой.

Пришлось идти вне очереди, хотя ему было все равно на остальных. Тех, что шептались за его спиной о несправедливости и неуважении к другим. Строгая дама вела его взглядом и сдержанно кивнула в знак приветствия, когда он подошел к ней.

– Спасибо, Людмила Матвеевна. Мастер у себя?

– Где же ему еще быть?! Конечно, видите, какая очередь собралась? – Она указала рукой, но Георгий Александрович не обернулся, он только что был в этой толпе. – И это всего за неделю. Я удивлена, откуда у вечно жалующихся на отсутствие денег людей есть возможность получать такие дорогие услуги.

– То, что мы получаем, куда дороже, так что я их прекрасно понимаю.

– Хорошо, идите за мной, но хочу предупредить, что там тоже очередь.

По сравнению с той толпой, что стояла на улице, в общем зале сидело не так много посетителей. Среди них Георгий Александрович узнал писателя, к которому вчера заходил, и его пухлого компаньона. Он махнул им рукой, они кивнули в ответ. Людмила Матвеевна строго следила за тишиной в этой комнате.

Еще одним знакомым оказался околоточный надзиратель Лаврентий Павлович, за глаза называемый Лавром. Внешне на дерево он, конечно, не походил, зато обладал несгибаемым характером. Благодаря чему и топтался последние пять лет в одной должности. По долгу службы ему пришлось вмешаться в это мистическое дело. Хотя, как ему казалось, достаточно было приставить к ателье городового – на эту роль быстро нашелся нужный человек – и следить за порядком.

Но плюнуть на жалобы граждан Лаврентий Павлович не мог. Многие несчастные, кому отказал Мастер, обвинили фотографа в мошенничестве. К сорока годам Лаврентий Павлович уяснил одно – лучше быстро потушить маленький огонек, чем потом безуспешно бороться с пламенем. Так что оставалось либо уличить Мастера в обмане, либо успокоить обиженных граждан.

Сидя в кресле, Лаврентий Павлович мирно дремал, однако глаза под прикрытыми веками внимательно следили за каждым посетителем. Когда в комнату вошел начальник почтовой службы, Лаврентий Павлович открыл один глаз и приветливо улыбнулся.

Ждать предстояло недолго. Всего шесть человек. При том что писатель и полицейский вряд ли собираются участвовать в сеансе. Потому ждать предстояло не дольше часа. Георгий Александрович сел в свободное кресло и закрыл глаза. Присутствие полицейского подкинуло дров в небольшой огонек, греющий сомнения внутри. Но нахождение здесь писателя, который наверняка поверил в подлинность снимка, окончательно затушило его.

В зал вошла Людмила Матвеевна. Она проводила Лаврентия Павловича в отдельный кабинет, где они бы могли поговорить наедине. У околоточного был ряд вопросов не только к самому Мастеру, но и к каждому участнику его команды.

– Десять минут, и Мастер вас примет, – строго обратилась дама к писателю и редактору.

– Мы не спешим, – мягко ответил Петр Алексеевич и улыбнулся.

Спустя пять минут из коридора выскочил мужчина. Волосы на голове стояли дыбом. На вид ему было не больше сорока, но сильные мешки под глазами накинули по меньшей мере еще пятерку. Одет он был неподобающе. Ночная рубаха, небрежно заправленная в брюки, торчала со всех сторон. Каждый взмах руки взбалмошного типа оголял его поросшее редкими волосками пузо. Мужчина кричал и молил не выгонять его.

– Прошу! Сжальтесь! Спасите! Он желает мне смерти! Он приходил!

Мужчина подскочил к Петру Алексеевичу, чем сильно напугал его.

– Я видел призрака! Он вчера навестил меня! Возник за тюлем и позвал за собой! Я верю, что это дурной знак! Верю, что не проживу и ночи!

Из другой двери показался невысокий коренастый парень, одетый во фрак, – лакей Яков. Он задрал подбородок кверху и заговорил гнусавым голосом.

– Михаил Юрьевич, Мастер вам все сказал. Вы усомнились в его силе, обидели дух собственного отца и теперь сами должны разбираться с этим.

– Но как же мне быть?! – Он бросился к лакею.

Твердой рукой тот указал на выход. Сумасшедший все понял. Его голова поникла, а ноги с нежеланием зашаркали в сторону двери. Словно не замечая этого, Яков обернулся к гостям, следящим за всей ситуацией в полном изумлении.

– Следующими в покои Мастера приглашаются писатель Николас Райт и главный редактор издательского дома «Вольф» Вербин Петр Алексеевич.

Затем, не глядя на посетителей и не дожидаясь только что озвученных гостей, скрылся за той же дверью.

– Ну, стало быть, сейчас мы и узнаем правду, – весело сказал Николас и вошел первым.

Петр Алексеевич перекрестился и последовал за ним.

Глава 4

Кабинет для приемов посетителей был прост. Голые стены без окон. Лишь на одной светила газовая горелка. Никакой мебели, кроме кофейного стола и трех деревянных стульев у ближней стены. Перед ними стояло кресло из красного дерева, обшитое черным бархатом.

– Весьма гостеприимно, – заметил Николас.

– Не вам говорить о гостеприимстве, – вступился за Мастера Петр Алексеевич.

– Когда гости приходят ко мне по приглашению, я всегда встречаю их радушно, – уколол в ответ писатель.

– И когда вы в последний раз приглашали гостей?

– Каждую ночь я зову их, чтобы они явились ко мне из тени и даровали вдохновение, – мрачным голосом произнес писатель. Затем расплылся в улыбке. Нужного эффекта он достиг. Главный редактор, будучи человеком впечатлительным, пробежал глазами по темным углам.

– Вам лишь бы балагурить, но я бы не советовал вам шутить там, где вы ничего не смыслите!

– И где же? В мире аферистов и шарлатанов?

Петр Алексеевич от возмущения надулся, чтобы выпалить тираду о неуважительном отношении к потустороннему миру. Однако не успел. Дверь открылась, и в комнату вошел мужчина. Высокий, широкоплечий.

Одет он был строго. Черный камзол, черные брюки, черные перчатки. На шее повязан красный платок. Но при этом лицо человека оказалось светлым, как и зачесанные назад волосы. Он молча сел в кресло и внимательно посмотрел на своих гостей.

Писатель дерзко смотрел в ответ. Редактор же, наоборот, съежился и боялся поймать взгляд Мастера. Ему казалось, что стоит им встретиться взглядами, как он сразу же провалится в эти бездонные карие глаза – двери в потусторонний мир.

– Не одни вы пришли ко мне, – сказал Мастер тихо.

Голосом он обладал низким, с хрипотцой, отчего каждое слово отдавало легкой вибрацией в затылке.

– Да, там еще несколько человек ожидают… – начал говорить Петр Алексеевич, но Мастер остановил его рукой.

– Тише. Не о том говорю. – Он указал рукой за спины гостей. – С вами пришел третий.

Петр Алексеевич моментально побелел. И если бы на нем не было одежды, то он бы слился со стеной.

– И кто же это? – спокойно спросил Николас.

– Девушка или женщина, мне сложно разобрать ее голос.

Губы Петра Алексеевича от переживаний высохли и слиплись. Кожа на спине пошла не просто мурашками, а настоящей волной. На писателя, кажется, тоже напала тревога, но он сохранял невозмутимый вид.

– Так вы не видите ее? – спросил он.

– Нет. Только слышу. Они говорят со мной. А как вы понимаете, голос женщины и девушки, особенно звучащий эхом потустороннего мира, разобрать не так-то просто. Но, если мы сделаем ваше фото, она обязательно явит себя.

– Удивительно, – сказал Николас. – Если позволите, я ищу интересную тему для своей новой книги, и Петр Алексеевич посоветовал вас.

– Значит, вам не нужен снимок?