Птицы и другие истории

Нат закрыл окно и, затворив за собой дверь детской, пошел к жене. Она сидела на кровати, возле нее спала старшая девочка, а младшего, с забинтованным лицом, она держала на руках. Шторы на окнах были плотно задернуты, горели свечи. Лицо жены в желтом свете поразило его своей бледностью. Она сделала ему знак молчать.

– Уснул, – прошептала она, – еле я его угомонила. Он чем-то поранился, под глазом ссадина. Джил говорит – это птицы. Говорит, проснулась, а в комнате полно птиц.

Жена смотрела на него, ища в его лице подтверждения. Вид у нее был испуганный и растерянный, и ему не хотелось показывать ей, что он тоже потрясен, сбит с толку событиями последних часов.

– Там, в детской, птицы, – сказал он, – мертвые, с полсотни или больше. Малиновки, крапивники, разные мелкие местные птички. Они все будто с ума посходили от этого ветра. – Он опустился на кровать рядом с женой и взял ее за руку. – Дело в погоде. Все, наверно, из-за этой ужасной погоды. Может, и птицы не здешние. Их сюда пригнало откуда-то.

– Погода-то переменилась только ночью, – прошептала жена. – Снега еще нет, что их могло пригнать? И голодать они пока не голодают. В полях хватает корма.

– Да нет, это погода, – повторил Нат. – Поверь мне, все дело в погоде.

Лица у обоих были утомленные и осунувшиеся. Какое-то время они молча глядели друг на друга.

– Пойду вниз, приготовлю чай, – сказал он.

Вид кухни его успокоил. Чашки с блюдцами, аккуратно расставленные на буфетных полках, стол, стулья, вязанье жены в ее плетеном кресле, детские игрушки в угловом шкафчике.

Он опустился на колени, выгреб прогоревшие угли и заново разжег плиту. Зрелище дружно занявшихся щепок, закипающий на огне чайник и другой, коричневый, для заварки, укрепили ощущение уюта и надежности. Он напился чаю сам и отнес чашку жене. Потом умылся в закутке за кухней и, натянув сапоги, отворил наружную дверь.

Небо было тяжелое, свинцово-серое, а бурые холмы, еще день назад блестевшие на солнце, теперь казались почти черными и мертвыми. Восточный ветер оголил деревья, как бритвой, и каждый его порыв вздымал в воздух опавшую листву, сухую и ломкую. Нат потопал по земле сапогом – земля была скована холодом. Он еще не видывал такой резкой, внезапной перемены. Черная, бесснежная зима сошла на землю в одну ночь.

Наверху проснулись дети. Джил что-то говорила без умолку, а маленький Джонни снова плакал. Нат слышал, как жена их утешает, уговаривает. Вскоре все спустились вниз. У него был готов для них завтрак, день входил в привычную колею.

– Папа, ты прогнал птиц? – спросила Джил. Она совсем успокоилась, увидав огонь в очаге, дневной свет за окном и завтрак на столе.

– Да, да, они все улетели, – ответил Нат. – Их напугал восточный ветер. Они растерялись, сбились с пути, искали, где бы укрыться.

– Они на нас набросились, – сказала Джил, – хотели Джонни глаза выклевать.

– Это они со страху, – сказал Нат. – В комнате темно было, птицы не соображали, что к чему.

– Хорошо бы они больше не прилетали, – сказала Джил. – А то давай накрошим им хлеба на подоконник, может, они склюют его и улетят.

Она кончила завтракать и пошла за курткой и школьной сумкой. Нат молчал, но жена поглядела на него со значением. Они поняли друг друга без слов.

– Пойду провожу ее до автобуса, – сказал он. – Сегодня на ферму мне не надо.

И пока Джил собиралась, он добавил:

– Держи все окна закрытыми, и двери тоже на всякий случай. Я загляну на ферму. Разузнаю, не слыхали ли они там чего ночью.

Вместе с дочерью он пошел к проезжей дороге. Девочка, очевидно, успела забыть о ночном происшествии и бежала вприпрыжку впереди, наперегонки с сухими листьями; ее личико под капюшоном раскраснелось от ветра.

– Пап, а снег скоро пойдет? – спросила она. – Уже ведь холодно!

Он взглянул на бесцветное небо, чувствуя спиной пронизывающий ветер.

– Нет, снега пока не предвидится. Это бесснежная зима, черная.

Пока они шли, он все время искал глазами птиц в живых изгородях, оглядывал поля, высматривал их в лесочке над фермой, где обычно собирались грачи и галки. Птиц нигде не было.

Жившие поблизости дети уже толпились на автобусной остановке, все закутанные, в капюшонах, как Джил, с бескровными, озябшими лицами.

Джил побежала к ним, выкрикивая на бегу:

– А мой папа говорит – снега не будет! Будет черная зима!

О птицах она ни словом не обмолвилась и тотчас же затеяла возню с другой девочкой – обе принялись толкаться и бороться. Наконец показался автобус; он поднимался в гору, пыхтя и покачиваясь. Нат подождал, пока дочка сядет, потом повернул обратно и пошел по дороге к ферме. У него был свободный день, но он заранее решил сходить проверить, всё ли там в порядке.

Джим, работник, смотревший за коровами, громыхал чем-то во дворе.

– Хозяин дома? – спросил Нат.

– На рынок уехал. Сегодня вторник, забыл?

Грохоча сапогами, Джим ушел за сарай. Некогда тут стоять да разговоры разговаривать. Умничает он больно, этот Нат. Всё книжки, говорят, читает.

Нат и в самом деле забыл, что сегодня вторник. Да, ночные события порядком выбили его из колеи. Он подошел к заднему крыльцу и услышал, как миссис Триг напевает на кухне под музыку из радиоприемника.

– Это я, хозяюшка! – окликнул он ее.

Миссис Триг появилась в дверях – дородная, добродушная, улыбчивая.

– Здравствуйте, мистер Хокен. Может, вы мне растолкуете, откуда этот холод? Из России, что ли? Не припомню ничего похожего – чтобы вот так вдруг, ни с того ни с сего, могли ударить холода. И дальше будет холодать, по радио сказали. Что-то происходит за Полярным кругом.

– Мы сегодня еще не включали радио, – сказал Нат. – Ночь была беспокойная.

– Что-нибудь с ребятишками?

– Нет, нет. – Он не знал, как ей объяснить. Сейчас, при свете дня, рассказ о ночном сражении с птицами, разумеется, прозвучал бы дико.

Он попытался изложить все по порядку, но по глазам миссис Триг понял, что она не принимает его историю всерьез, считает ее попросту плодом дурного сна.

– Вы уверены, что птицы были настоящие, всамделишные? – спросила она, улыбаясь. – С перьями, со всем, что положено? Не такие, какие могут привидеться кой-кому в субботний вечер, когда питейные заведения уже закрылись?

– Миссис Триг, – сказал Нат, – у нас в детской на полу полсотни мертвых птиц. Самые разные – малиновки, крапивники, кого там только нет. Они и на меня напали, и Джонни чуть глаза не выклевали.

Миссис Триг посмотрела на него с сомнением.

– Ну что ж, – проговорила она, – всякое может случиться при такой-то погоде. А уж если они в дом залетели, то, наверно, совсем сбились с толку. Может, они откуда-нибудь издалека, из-за этого самого Полярного круга?

– Нет, птицы местные, самые обычные.

– Странное дело, – сказала миссис Триг, – просто не знаю, что и думать. Вам надо все это описать и послать в «Гардиан». Они уж найдут что ответить. Ну, мне пора, дела ждут.

Она кивнула ему, улыбнулась и ушла обратно в кухню.

Нат, не удовлетворенный разговором, пошагал прочь. Если бы не мертвые птицы на полу – их еще надо собрать и закопать где-нибудь, – он и сам бы принял всю историю за выдумку.