Кукла (сборник)

Вручив гардеробщику полкроны, он вышел на улицу, где его ждал автомобиль «вулзли».

– Езжайте в Ист-Энд, в местный дом призрения для увечных. И поторопитесь, – обратился он к шоферу.

Машина шла на полной скорости по Сити, а викарий отдыхал, откинувшись на спинку сиденья. Еженедельные посещения и беседы с инвалидами требовали большого напряжения ума. Часто люди находились в мрачном расположении духа и ничего не желали слушать, но викарий льстил себя надеждой, что всякий раз производит надлежащее впечатление на несчастных. Джеймс вспомнил, как в прошлом году в Пентонвилле один мальчик проникся к нему симпатией, и это выглядело весьма забавно, и не только он… Машина затормозила возле дома призрения, оборвав ход мыслей викария.

Святого отца встретила улыбающаяся сиделка.

– А мы уж боялись, вы не приедете, мистер Холлоуэй.

– С трудом вырвался, сестра. Пришлось, к всеобщему недовольству, прервать важную политическую встречу.

Нет нужды объяснять, что он был единственным гостем на обеде. Эти сиделки все принимают за чистую монету.

– Мистер Холлоуэй, мы собрали двадцать пять человек в большой палате, и я искренне рада, что вы можете уделить больным часок. Они совсем упали духом, а вы, уверена, приободрите несчастных.

Викарий зашел в палату, и в душу закрались сомнения. Примерно четверть увечных лежали пластом на кроватях, а остальные сидели в инвалидных креслах в окружении подушек.

Вперед выступил суетливый низенький врач.

– Как мило с вашей стороны, любезный викарий. Больные с нетерпением ждали вашего визита. Даже не представляете, – добавил он шепотом, – каким благом являются ваши беседы. Они вселяют в несчастных желание жить и облегчают нашу задачу. Нет слов, чтобы выразить благодарность. Ведь здесь много очень трудных пациентов, верно, сестра?

Он повернулся к сиделке, и та согласно кивнула. Викарий взял ее за руку.

– Знаю-знаю, какие тяготы вам приходится претерпевать, – шепнул он.

Врач и сиделка вышли, оставив преподобного отца наедине с инвалидами. Джеймс Холлоуэй сразу же вошел в роль утешителя, наделенного хорошим чувством юмора, и благодаря бодрому звучному голосу и личному обаянию вскоре завоевал внимание небольшой группы людей, обреченных до конца дней глазеть в потолок, лежа на спине.