Как ко мне сватался Ветер

– А и верно, горюшко! В Предгорье же Зелёную ночь не празднуют! То-то я и гляжу, не шибко ты и готовишьси! Я, почитай, всю жись в горах провела, ужо и не помню, шо там у вас да как…

А зелёной, судя по всему, праздник делала не только ночь. Зеленел весь особняк. Вычурные позолоченные рамы на зеркалах, перила лестниц, колонны – всё, до чего могла дотянуться невысокая горничная, она украсила ветвями деревьев. В распахнутые окна заглядывали побеги плюща, осторожно проверяющие, можно ли виться внутрь комнат или пока рановато. А сквозняки временно превратились в приятный тёплый ветерок. Когда ещё, как не сейчас? Середина лета!

– Ох, горюшко! Помню свою первую Зелёную ночь, от то было празднество! Почитай, ежели на ней не была, не знаешь, шо тако веселье!

Я постаралась припомнить, когда в последний раз веселилась не то что на большом празднике, а хоть где. И не припомнила. Со смертью отца из нашего дома ушла радость, а из мамы, казалось, и вовсе весь интерес к жизни. Мы издали глядели на торжественные шествия Осенин или на Проводы зимы, но сами не участвовали ни разу. «Нечего нам праздновать», – говорила мама. И правду говорила, если по-честному.

Но теперь… Предгорье спасено, я всё ещё жива, а вот старый Ветер – нет. Может теперь и правда есть, что отметить?

– Господин Ветер, – подчёркнуто вежливо произнесла я, – вряд ли одобрит такое развлечение. Да и отойти от него я толком не могу.

– Господину Ветру, – мрачно пообещала старушка, – ухи-то кто-то может и ободрать, ежели он сильно строг будет.

Я сцедила улыбку в кулак. Может ведь, ещё как может! Баба Рея, если её разозлить, от горной цепи камня на камне не оставит, что ей какой-то Ветер?

– Ты не думай. Сходи, сходи, детенько! – уловила моё сомнение старушка. – Я в означенный час табя провожу. Ежели шо не так будет, воротишься.

Ну как тут отказать? Тем более, что под защитой старой Реи мне не страшен ни один монстр!

Глава 7

Зелёная ночь

Означенный час наступил тем же вечером. Едва солнце приблизилось к пикам гор, готовое кувыркнуться с вершины одной из них, Рея вломилась ко мне в спальню.

– Одевайся, горюшко, одевайся скорее, опаздываем! – Суетилась она, будто не сама только что пришла. – Во енто во надевай, должно подойти!

Она вручила мне свёрток и затолкала за ширму, не дав как следует рассмотреть, что в нём за наряд. Пришлось одеваться почти ощупью: разжигать камин я не стала, а света от окна становилось всё меньше.

Трижды запутавшись в платье и попытавшись пролезть головой поочерёдно в оба рукава, я всё же разобралась, что к чему, и вышла, на ходу завязывая тесёмки.

– Ну что за горюшко?! Во енто сюда, а тут развернуть. Здеся подтянем, а тут потуже… – затараторила Рея.

Наряд походил на мой свадебный разве что цветом. Однако, если полотно свадебного облачения напоминало саван, то это платье делало из меня белокрылую птицу. Тесёмки причудливо переплетались, походя на перья, почти прозрачная ткань лунным светом ласкала кожу, и всё казалось, пробеги я немного и прыгни вверх, – взлечу! Хотелось смеяться и кружиться, чтобы ленты завивались вихрями и сплетались причудливыми узорами, что через мгновение навсегда исчезнут – уже не повторишь.

Рея украдкой утёрла мокрые глаза.

– Ты ж моё горюшко родное! – шмыгнула она. – Знала я, что платье своего часа дождётся… – И, будто опомнившись, сварливо добавила: – Ну пошли-пошли, чаго встала? Нас нябось ждать не стануть!

– А обуться же! – напомнила я, почесав голень босой ступнёй. Оно и одеться бы не помешало. Я хорошо помнила, какой ледяной воздух в горах, а праздничное платье от него не защитит!

Старуха захихикала:

– Ничаго, сягодня и так не замёрзнем!

На многое я не надеялась. Покрасовалась в обновке, потешила себя надеждой – и хватит. Была уверена, что, стоит выйти из поместья, как поводок тут же натянется, а метка обожжёт, требуя вернуться обратно. Как знать, сколько я успела пролететь, падая с обрыва, прежде чем она вспыхнула в прошлый раз? Но, либо то неудачное падение длилось куда дольше, чем кажется, либо по какой-то иной причине, но Рея оказалась права: клеймо не требовало вернуться.

Зато в ином старуха ошибалась: холод пробирал до костей. Осторожно ступая по острым камешкам, чтобы не пораниться, я с трудом сдерживала недовольное пыхтение. Но сама бабка тоже шла босиком и тоже перед выходом скинула верхнюю одежду, оставшись в одной белой рубахе.

– Ти живая ты ти не, горюшко? – весело поинтересовалась она.

– Угу, – скупо отозвалась я, чтобы не добавить несколько крепких словечек, за которые Рея заставит вымыть рот с мылом.

– Ну так поторапливайся, а то идёт нога за ногу! Не поспеем же!

Прежде я думала, что горы напоминают огромные ледяные шатры. Словно насыпал кто сахару: одна острая вершина и крутые склоны от неё. Теперь же знала, как ошибалась. Вершин у гор было множество. Они вырастали одна из другой, нависали, обламывались в пустоту и выныривали прямо из молока облаков чуть поодаль. Горная цепь тянулась далеко вперёд, насколько хватало глаз, и, лишь пожив на одном из пиков, я осознала, насколько беззащитно перед Ветром и его владениями наше крохотное Предгорье. Городок словно был окружён суровыми великанами. Побеспокой одного, повернись он ненароком – и не станет поселения и всех его жителей.