Мама, я демона люблю!

– Доброго утречка, кири, – Рок расплылся в такой искренней улыбке, что, не выгляди она хищным оскалом, можно было поверить в его доброжелательность.

– У-у-утречка, – испуганно отпрянула тётка, подрагивая обрюзгшими щеками и старательно вытирая липкие от сахара пальцы о передник.

– Здравствуйте, Велия. – Попытка скопировать улыбку Рока с треском провалилась. Эх, учиться ещё и учиться. – Как ваши суставы? Не болят больше? А то, я смотрю, вы к нам заглядывать перестали.

– Спасибо, спасибо! – Торговка, видимо считая, что незаметно, рассматривала рога моего спутника.

Рок наслаждался произведённым эффектом: рисуясь, поправлял волосы, щёлкал кончиком хвоста по назойливым пчёлам, слетевшимся на сахар.

– У нас с кири Тристой к вам один маленький вопрос, – он отмерил меж пальцами крохотное расстояние, поднёс их к фиолетовому, как листья Дерева Мёртвых, глазу.

– Слушаю вас, киро. – Тётка всё больше жалась ко мне, неуверенная, что хуже: слишком тесное общение с демоном или возможность заразиться распутством.

Подцепив с лотка крендель, демон медленно, демонстративно слизал с него глазурь и пристроил на место. Взял второй…

– Нам интересно, – протянул он, продолжая изничтожать выпечку, – вы назвали кири Тристу шлюхой, чтобы самоутвердиться или чтобы найти приключений на свой объёмный зад?

Велия проводила тоскливым взглядом очередной кренделёк. Те, что Рок облизал и вернул, один за другим покрывались ярко-зелёной плесенью. Но помешать она так и не посмела.

– Чтобы… – Торговка проглотила ком в горле, когда демон для разнообразия запустил в следующую булочку зубы и из той, как из живой плоти, тягуче потекло алое. Скорее всего, ягодный джем, по недосмотру попавший в начинку. Но выглядело всё равно эффектно. – Я не называла…

Повинуясь движению глаз Рока, я тяжело опустила руку на плечо толстухи:

– Дорогая Велия, я нисколько не держу на тебя зла. – Была ли это случайность или плохо закреплённые в причёске заколки отжили свой век, но металл треснул, а рыжие, совершенно ведьминские волосы рассыпались по плечам. – Напротив, я считаю, что ведьма в подругах – невероятно удачное приобретение.

– К-к-конечно… – Тётка медленно оседала на землю, опасаясь притрагиваться к проклятой выпечке.

– Очень жаль, что вы таким не можете похвастаться, – притворно вздохнула я. – Рок, как считаешь, а ведьма во врагах – это плохо?

Демон взял с лотка последний крендель, задумчиво повертел в руках и спрятал в карман:

– Ужасающе, – подтвердил он. Потрепал торговку по щёчке и печально сообщил: – Очень соболезную.

После чего галантно предложил мне опереться на локоть и неспешно, с достоинством проводил в лавку, чтобы свалиться от смеха уже в её надёжных стенах.

Ох и быстро разлетаются слухи! Мы ещё не успели отсмеяться, передразнивали приседающую в изумлении Велию и совсем не торопились раскладывать припрятанные на ночь под замок снадобья, а возле лавки уже столпились визитёры.

– Рыжуля, а ты становишься популярной! – Демон приоткрыл дверь и выглянул в щель, оценивая масштабы бедствия.

– Всё бы отдала, чтобы добиться противоположного эффекта…

Я посерьёзнела и переложила поближе кочергу, уже не раз избавлявшую от назойливого внимания блюстителей праведности.

– Тогда стоило в послушницы Лунной жрицы податься, а не демона вызывать.

Рок запрыгнул на стол, без зазрения совести скидывая мешающие ему пучки трав. Накренился, с интересом наблюдая за тем, как я недовольно подбираю товар.

Слова резанули. Куда сильнее, чем хотелось признавать. Я коротко отрезала:

– Не взяли бы.

– Ах да, – фамильяр демонстративно хлопнул себя по лбу. – Лунная жрица берёт только невинных дев. Это нам достаются все подряд.

Я аж стукнулась головой об угол стола – от обиды и неожиданности. И он туда же?!

– Мы, демоны, только рады гулящим девкам. С ними куда веселее. А ты любишь веселиться, кири? Или целыми днями строишь из себя скромницу, а потом рыдаешь в подсобке?

Нет, такое спускать нельзя. Обида, прежде выливавшаяся горячими слезами, в этот раз поднялась жаркой ненавистью от самого низа живота, пробежалась щекоткой по венам, опалила кожу и вырвалась волной Силы из кончиков пальцев прежде, чем я схватилась за кочергу. Впрочем, такой метод наказания хама ещё лучше: Рок застонал, потирая ушибленный бок, но не только поднялся сам, а ещё и поставил на место уроненную во время падения мебель. Манжетом стёр несуществующую пыль и водрузил на место одну из многочисленных рассыпавшихся по полу склянок.

– Ну как? – поинтересовался демон, будто ничего не случилось.

Вдох-выдох; вдох-выдох; вдо-о-о-о-ох… Нет. Выровнять дыхание никак не получалось: в крови бурлило нечто тёмное, терпкое, горячее, как смола. Оно жгло и требовало выхода, не желало застывать и успокаиваться, превращаясь в холодную густую массу. Оно хотело кипеть, жечь, сжигать и плавить. Кого? А не всё ли равно!

– Ещё раз, – я всё-таки цапнула кочергу для большей уверенности, – ещё раз позволишь себе подобный намёк, и остаток месяца будешь по моему приказанию отделять листья ромашки от сердцевин! В той самой подсобке! – И мстительно добавила: – И петь. Про коника!

Потянувшись как сытый кот и снова устроившись на столе, Рок заявил:

– Про коника – не в моём стиле, кири. Я могу только про мощного мускулистого жеребца. – Он демонстративно поиграл мускулами, но оказался слишком жилистым для подобного фокуса – получилось неубедительно. – И можешь не благодарить.

– Могу! – Я спихнула демона на пол, чтобы хоть как-то выразить негодование. – И не собиралась. С чего бы?

– Ну как же, рыжуля? Воу! Убери кочергу! Ладно-ладно, Триста! Меня всё равно этим не убить.

– Но больно-то будет?

– Будет, – осторожно подтвердил демон.

– Так в этом и смысл!

На всякий случай он отбежал за прилавок, умудрившись по дороге подхватить и кинуть в меня пару засушенных букетиков.

– Кири Триста, ведите себя благоразумно! Вы только что впервые воспользовались Силой Подземья, так не ломайте торжественность момента!

– Я сейчас тебе челюсть сломаю, – пообещала я.

Вру. Бессовестно вру. И в мыслях не было никому вредить! Я девочка мирная и всю жизнь предпочитала избегать неприятностей, а не угрожать им железякой. Но Сила в крови продолжала бурлить, требовала выплеснуть её, гнала куда-то, звала, торопила, вырывалась из горла криком. Хотелось танцевать и царапать собственную кожу; стонать от наслаждения и сжигать всё живое вокруг; петь и купаться в горячей, влажной, тягучей магии…

– Тшш! – Рок бочком приблизился, не отрывая взгляда от оружия, перехватил рукоять и мягко отобрал кочергу, пока я не начала крушить всё вокруг. – Тихо, тихо! Я знаю, что ты чувствуешь. Честное слово, знаю. Всё хорошо, так и должно быть.

Он поколебался мгновение, но всё же не отошёл. Отбросил железку подальше, зажмурился, как перед прыжком в бездну, и обнял меня. Обнял по-настоящему, как обнимают лишь дорогих людей, которым хочешь одним жестом сказать, что позаботишься о них, что не допустишь в кольцо ваших рук ничего дурного, что защитишь и не обидишь. И я бы очень хотела поверить этим объятиям. Я бы поверила. Не научи меня другой мужчина никому никогда не доверять.

– Прости, кири. Понимаю, что больно. Пришлось тебя спровоцировать: я же демон. Я не умею, не помню, как это… иначе.

– Жжётся. – Я вжала лицо в его грудь в попытке спастись от плавящей вены магии.

– Знаю.

– Так теперь будет всегда?