Сыск во время чумы

– Так ты же не просто так рубль дал! Отродясь ты деньгами не швырялся! Что он такого сказал, чего я не уразумел? – Левушка, поняв, что его умственные способности оказались под сомнением, сильно разволновался.

– Соврал он. А кабы я знал, что иное бы предпринять, то и не швырялся бы. А тут вижу – врет и не краснеет, стало быть, сие может оказаться зацепочкой… А может оказаться и бесполезным мотовством. Я не сыщик, Тучков, я их ухваткам не обучен, орудую в меру своего разумения. Что-то из этого непременно получится и где-то меченый рублевик, помяни мое слово, вынырнет… Не может быть, чтобы он всего лишь из любви к вранью нам про дьячка врал. Стало быть, для чего-то ему надобно, чтобы дьячка мертвым сочли.

И тут к Архарову и Левушке подошел парень, весь увешанный разнообразным имуществом. Лет ему было не более двадцати пяти, высок, узкоплеч, сутуловат, как положено разносчику, светлорус, из той особой породы российских губошлепов, у которых главное, что запоминается при знакомстве, – большой приоткрытый сочный рот. На голове у него были нахлобучены две треуголки, через плечо висело на веревочках несколько пар сапог, еще какое-то тряпье переброшено через руку – так что даже не разглядеть, во что одет. Также имелся лоток, словно у торговки пирогами, накрытый тряпицей.

– Для хороших господ есть товарец первого разбора, – сказал парень и приподнял тряпицу. – Табакерки с патретами, табакерки костяные, лубяные, резные, всякие. Сударушке подарить, самому табачком побаловаться, я и табак держу… Недорого отдам, право! Голод такой настает, что не до прибытку – за свою цену бы продать да поесть…

Архаров склонился над лотком.

– А что, перстеньков с сережками нет ли?

– Ты полагаешь, Николаша?.. – начал было Левушка, но Архаров так на него посмотрел – пришлось заткнуться.

– А как не быть, в карманах и не то найдется…

– А покажи, – велел Архаров.

– А вот, полюбуйся, господин хороший… – парень протянул на ладони побрякушки. – Сережки с яхонтами лазоревыми, сережки висячие, сережки жемчужные…

– Дороги, поди, а мне для девки, обещал, – сказал Архаров, уже доставая из левого кармана кошелек. – Девка простая, ей такое надобно, что здешние мещанки носят.

– Так и у меня – не графские перстеньки! Эй, эй!

Но поздно было вопить – на торговца налетел мортус со своим дрыном и так решительно ткнул парня, что поверг наземь, и весь его товар разлетелся.

– Вот ведь змей! – воскликнул он и сердито обратился к Архарову: – Из ума ты, что ли, выжил? Сейчас на улице с рук покупать – чуму брать!

– Ах ты сука! – крикнул торговец. – Мало вам, каторжным, плетей-то дают!

– Поговори мне! – Федька поддел крюком свалившуюся с головы продавца лишнюю треуголку и отшвырнул ее подальше. – Видит, сволочь, что вы нездешние! Свои-то не дураки – товар у него брать! Все это – из выморочных домов, зачумленное. Наденешь такую шапочку – а через три дня в ней на тот свет пойдешь красоваться, дурак дураком!

– Спаси и сохрани! – Левушка истово перекрестился.

– Вперед будь умнее, – сказал Федька Архарову и направился было обратно к фуре, но Архаров заступил ему дорогу.

– Пожалел, выходит, дурака? – прищурившись, спросил Архаров.

– Выходит, так. Дураков жалеть сам Бог велел, – отвечал Федька. И, судя по голосу, рожа его под черным колпаком была весьма ехидной.

Левушка фыркнул.

– Ладно. Судьба нас и в третий раз сведет. А ты для такого случая запомни – я за все вдвое плачу, и за услугу, и за обиду, – сказал Архаров. – Я – Преображенского полка капитан-поручик Архаров.

– Потише бы про себя объявлял, – заметил Федька. – Народ на вас, на усмирителей, зол. Как раз схлопочешь камушком в темечко.

– А мы ведь еще никого усмирить не успели, его сиятельство граф Орлов по больницам поехал, – вмешался Левушка. – И ежели кто из крепостных согласится пойти в больницу зачумленных выхаживать – тому вольная.

– Точно? – удивился Федька.

– Так сегодня с утра решили! – Левушка, сообщая это, был так счастлив, как будто сам получал некую вселенскую вольную.

– Как Бог свят! – и Архаров медленно, весомо перекрестился.

– С нами обоз врачей приехал, Москву поделят на участки, и в каждом будет свой особый врач, – продолжал Левушка. – А выморочные дома пожгут!

Ему хотелось ну хоть добрым словом побаловать мортуса, который так решительно кинулся спасать Архарова.

– Это по уму, – согласился Федька, – только ведь голод огнем не остановишь. Фабричные без работы остались, жрать им нечего, они теперь как сухой хворост – только искру урони… злобы в них…

И помотал головой, всем видом показывая – и сравнить-то не с чем.

Торговец попытался подняться с земли, но Федька опять замахнулся на него дрыном – и он замер.

– Так и об этом граф Орлов позаботится! – воскликнул увлеченный графскими затеями Левушка. – Слыхано, будут заставы укреплять, а кто пойдет туда трудиться, тому в день по пятнадцати копеек платить станут.

Архаров меж тем как бы ненароком сунул кошелек мимо левого кармана и уронил наземь.

– Государыня не велела понапрасну кровь проливать, – сказал он. – Так и товарищам своим передай.

– Кто мои товарищи – знаешь? – выкрикнул Федька.

Архаров пожал плечами.

– А кто бы ни были…

Федька помолчал. Вся эта беседа казалась ему беспредельно странной. Двое переодетых офицеров, молодой и постарше, словно бы не замечали на нем дегтярной робы и колпака с дырками для глаз.

– Кому рассказать – не поверят, что ты с каторжным негодяем по-божески говорить не побрезговал.

– А, знаешь, не брезглив я…

Торговец простерся по земле, протянул руку и прибрал кошелек, а затем стал отползать.

– А коли я сто человек порешил? Коли у меня рожа клейменая? Коли меня лишь чума от виселицы спасла?

Левушка сделал шаг назад – звучало сие из-под колпака яростно и с надрывом.

– Не успел ты ста человек порешить, – сказал Архаров. – Годы твои не те. А по пьяному делу из-за бабы задрался. И пришиб какого-то дурака, царствие ему небесное. А поскольку с тем дураком был в приятелях, то и вообразил себя превеликим душегубом. И сам же заорал – вяжите меня, православные! Что, не так?

Федька ничего не ответил.

– Ну, еще кому-то от тебя досталось на орехи. Не валяй дурака, не гневи Бога, – посоветовал Архаров.

Тут торговец поднялся на ноги и стал отступать к закоулку. Архаров резко повернулся к нему и так посмотрел, что парень ударился бежать.

– Чего это он? – удивился Левушка и полез в карман кафтана.

– Не стянул ли чего? – забеспокоился Федька.