Обнаженная в шляпе

Соломин нахмурился, молча отнял у Игрушки браслет и положил в стол.

– Нельзя трогать посторонними руками вещественные доказательства, – пояснил он.

– Вещдок? – блеснул словцом Игрушка. – Ты хочешь сказать…

– Ну да, эту штуку нашли в комнате у Костяя, на ковре.

– С пальчиками?.. – без голоса, на вдохе, восторженно спросил Игрушка.

– Отпечатки есть, но смазанные.

– А другие?

– Никаких.

Соломин уселся за стол, а Игрушка, пылая желанием помочь, устроился напротив.

– Так не бывает, – сказал он, – Ты можешь мне рассказать, как это все случилось? Я же не пойду трепаться!

– Я все утро опрашивал жильцов, – ответил Соломин, – и оказалось, что никто ничего не видел и не слышал. То есть те, кто маялся бессонницей, слышали спор, два мужских голоса и один женский, слова неразборчивы. Потом выстрелы. А потом тигры зарычали. Или львы.

– Чушь какая! В него же не стреляли! Кто, львы?!.

– Этажом выше всю ночь видики смотрели. Эти выстрелы со львиным ревом чуть не весь дом слышал. А остальное проворонили.

– Ясно…

– Если бы ясно! Во-первых, у Костяя было целое сборище. Шесть человек, если не больше. В том числе и женщина. Она чуть ковер каблуками не продырявила. Шпильки! Затем – какой-то колхозник. Чернозему на подошвах приволок – целый огород. Старик еще среди них затесался. Или просто больной человек. Таблетку пытался выпить, она у него выскользнула и закатилась. Полиартрит у человека, надо полагать, а это болезнь не молодежная.

– А колхозник ~ он не старик?

– Нет, старик, похоже, был в простых туфлях, а вот колхозник – в кроссовках. Еще следы других кроссовок… Впрочем, это уже наши служебные проблемы – считать гостей Костяя.

– Странная вечеринка… – пробормотал Игрушка. – Неужели ни одного пальчика на стакане?

– Женщина оказалась хозяйственной и помыла стаканы.

– Ни одного слюнявого окурка?

– Ты же знаешь, что Костяй разрешает курить только на балконе. Если окурки и были, то они разлетелись по всему микрорайону. Вот единственное, что можно потрогать руками, – браслет. Но трогать его ты не будешь.

– Какой-то он доисторический, – заметил Игрушка. – А как Костяй? Давай позвоним в больницу!

Соломин набрал номер, представился и задал краткие вопросы насчет здоровья Константина Телегина. Ответы он слушал довольно долго, и по выражению его лица Игрушка понимал, что врач на том конце провода злоупотребляет непонятной терминологией.

– Чего и следовало ожидать, – сказал Соломин, положив трубку. – Оперировали, отсосали гематому. Теперь еще не скоро к нему пустят. Но жить будет, это гарантируют.

– Интересно, долго ли он провалялся, пока. соседи вломились. Это можно как-то сообра-зить?

– Думаю, можно. Хотя и этот эпизод совершенно непонятен. Ты у Костяя в ванной бывал?

– Ну?

– Помнишь, у него там висят фотопленки?

– Ну?

– Так кто-то аккуратно поснимал половину пленок с крюков и уложил в ванну.

– Пальчики!.. – прямо затрепетал Игрушка.

– Специалист попался, знает, как фотопленку правильно держать. Но это еще не главное. Кран переключен на душ, а душ у Костяя на гибком шланге. Так вот, головка душа лежала на полу и из нее во всю мощь била вода.

– Не слабо!

– Дверь оставлена открытой. Странные дела в ванной. Чернозем – настоящий, с удобрениями. Органическими. Мы проверяли. Словом – черт знает что!

– И браслет, – напомнил Игрушка.

– И браслет на ковре под диваном. Видимо, упал незаметно, не стукнув.

– И на дверной ручке нет следов?

– Дверь открывается на лестницу, ее можно захлопнуть и ногой. Сам Костяй так захлопывает. – Что же ты будешь делать?

– Пошлю сотрудника опрашивать соседей. Кто в последнее время бывал у Костяя. В смысле женщин.

Невзирая на мрачность ситуации. Игрушка расхохотался:

– Ну, тут тебе наговорят1… Этого добра у него в хозяйстве хватало! Всех проверять – жизни не хватит.

– Говорил я Костяю, что личная жизнь его погубит, – вздохнул правильный человек Соломин.

– Но хитрые черти эти рэкетиры! Сообразили, где у Костяя ахиллесова пята, – фыркнул Игрушка.

– Это не пята, это совсем другая часть тела, – поправил его Соломин, – и вообще неизвестно, какую роль тут играла женщина. Совсем не обязательно, что ее подсунули как приманку.

– Все равно оно ахиллесово. Вот, значит, какие дела… Да… Как читаешь детектив – так с первой страницы ты уже умнее следователя. А как на самом деле… Это могли быть только рэкетиры?

– Воры? – недоверчиво спросил Соломин.

– Какие, к черту, воры! – взвился Игрушка. – Что можно украсть у советского журналиста?!

– Ну вот, сам видишь, не воры, Я на девяносто девять процентов уверен, что рэкетиры. Они же звонили ему. Кооператоры предоставили ему такую информацию, что дело запахло жареным. А балда Костяй решил забежать вперед перестройки. Вообразил наверно, что он на Диком Западе, где можно сперва опубликовать разоблачительный репортаж, а потом передавать улики в руки полиция. А тут у нас совсем даже не Дикий Запад. Тут разоблачение можно давать в газетах, когда герои торжества уже за решеткой. Я говорил ему – дай ты эту информацию сперва нам! Он не послушал.

– Ты хороший человек, Олег, – печально сказал Игрушка. – Ты замечательный человек. Но ваша организация работает некачественно. И это знают все. Даже рэкетиры. Ну, я пошел. Если чего, звони. Мы всегда готовы помочь.

– Кроме шуток – поможешь разобраться в Костяевых блокнотах? Там у него и сокращения какие-то жуткие, и вообще…