Жонглер и Мадонна

– Смотрела.

Иван насторожился в ожидании незаслуженных комплиментов. но она вдруг показала рукавичкой на старый костюм, свисавший с перекладины.

– А чем же этот вас не устраивает?

– Он скоро по швам расползется, – буркнул Иван.

– Можно посмотреть?

Иван снисходительно продемонстрировал голубой бифлексовый комбинезон. Художница осторожно тронула замохнатившуюся влажную парчу аппликации.

– Впору выкручивать… – задумчиво произнесла она.

– Так вы разденетесь или нет? – сварливо поинтересовался Иван, у которого не было настроения слушать речи о трудовом поте артистов.

– А я вас не испугаю? – вдруг смущенно спросила она. – У меня, видите ли, флюс, щеку перекосило, рот набекрень…

– Не испугаете, – Иван невольно улыбнулся.

Он помог художнице раздеться.

Ростом она была лишь немного ниже Ивана, стройная, грим употребляла яркий. Иван с трудом разглядел, что под мохнатыми ресницами в обрамлении резких черных полосок туши – серые, как у него самого, глаза. И одета она была довольно ярко. Длинные распущенные темно-русые волосы падали вдоль лица – явно с целью замаскировать флюс.

– Очень видно? – поймав его взгляд, озабоченно спросила художница.

– Не страшно, – успокоил Иван. – Вас Майей звать? Точно. А мое имя вы прочли в программке. Ну вот, номер вы уже видели, мой образ в манеже представляете. Костюм, по-моему, должен быть голубым или бирюзовым. Можно салатовым. Ни в коем случае красным.

– Естественно, – согласилась Майя. – Ковер на манеже обычно красный, вы на нем потеряетесь.

Тут Иван заметил, что у нее на юбке разрез до самого бедра, а в разрез видны ноги – не хуже, чем у антиподистки Наташи.

– Вот именно, – одобрительно кивнул Иван, имея в виду, скорее всего, ноги. – Значит, и оранжевый с бордовым вряд ли подойдут. Мой старый, как видите, черный, но это страшно непрактично – я, когда кульбиты делаю, всю пыль с манежа на себя собираю. Аппликации – это на ваше усмотрение. Я длинный, так что не бойтесь поперечных линий.

По лицу Майи Иван прочитал что-то вроде «раз вы такой умный, то и рисуйте сами!» Но художница воздержалась от колкостей. Она поступила куда хуже – воззрилась туда, где в углу висело на краю перекладины несуразным комом лазоревое с блестками.

– А вон то – разве не костюм?

– Костюм, – резко ответил Иван. – Только недействительный.

Он давно уже собирался затолкать парчовые лохмотья в контейнер, чтобы на досуге спороть с них дефицитные камни и блестки. Оставил, конечно, на видном месте, даже старым халатом не прикрыл…

– Когда принести эскиз? – спросила Майя и встала. Разрез на юбке сомкнулся.

Такого быстрого прощания Иван не ожидал. Он был уверен, что Майя найдет предлог задержаться в гримерке. Это бы в какой-то мере отвлекло от сегодняшней неудачи. Женщина…

– А как вы его себе представляете? – вдруг спросил Иван. – Да вы сидите, сидите, бумага и фломастеры у меня есть, сейчас достану…

Он молча следил, как возникают длинные, небрежные, приблизительные линии, и как будто слышал: «поскорее бы отвязаться…» Не выйдет, думал Иван, ты у нас дама вполне управляемая, и ты останешься здесь, со мной. Мне так надо!

Судя по всему, Майя была свободным человеком – руки не попорчены домашним хозяйством, маникюр безупречный, кольца – всякие разные, только обручального нет. Возраст ее Иван определил от двадцати семи до тридцати. Может, они даже были ровесники. Она же увлеклась рисунком и уже пускала по комбинезону орнамент.

– Я схожу в душ, – заявил Иван. – Это быстро.

Он даже не просил ее подождать, а просто вышел. Теперь она уж точно останется еще на полчаса, а дальше видно будет.

Под душем Иван подумал – если эта затея все-таки сорвется, надо будет хоть полчаса покидать шарики в манеже для душевного успокоения. Ночью манеж уж точно был свободен. Тигриную клетку все равно оставляли для утренних репетиций Николаева, а между тяжелых тумб только Иван и умудрялся кидать свои мячики. До купола места хватало…

В соседнем отсеке фыркал под душем велофигурист Сашка – красавец и балбес.

– Сашик, поможешь? – попросил Иван. Парень, еще в клочьях пены, осторожно, мелкими и аккуратными движениями, протер намыленной мочалкой его спину.

Когда Иван возвращался из душевой, вытирая на ходу голову полотенцем, к нему подошел Вадим, джигит из номера осетина Гриши, и взмолился:

– Слушай, выручи! А?

– Сколько? – кисло осведомился Иван, решив, что речь о деньгах.

– Да нисколько. Жена с мелким приехали. В гримерке кавардак. Приюти ящик на ночь, а? Утром же заберу. Валета, сволочь пятнистую, девать некуда, на ночь в гримерке запираю, он там и безобразничает. Приютишь?

– Валяй! – позволил Иван. Вадим сразу же кинулся к себе за ящиком и Иван услышал, как он костерит на все лады Валета – юного и гораздого на пакости дога. Валет отлаивался.

Иван внес в гримерку здоровый ящик и потянул носом. Майя без него выкурила пару сигарет. Ему это настолько не понравилось, что он вытащил из-за зеркала роскошную табличку «У нас не курят» и выставил на видное место.

– Давно бросили? – поинтересовалась Майя.

– Еще в Магнитогорске, – буркнул Иван, глядя в угол. Ему показалось, что лазоревый костюм висит вроде не так, как он его оставил. Меньше всего Ивану хотелось объяснять сейчас, почему костюм изодран в клочья и чья это на нем засохла кровь.

Но Майя, даже если она и разглядывала тайком костюм, ничем себя не выдала.

– Почему именно в Магнитогорске? – спросила она.

– А там заводских труб прорва! – растолковал Иван. – Весь горизонт за цирком в трубах. Из одной черный дым валит, из другой серый, из третьей вообще оранжевый. Я на них смотрел, смотрел и плюнул. Что я, тоже труба, что ли?

– Вот так сразу и завязали? – не поверила она.

– Иначе нельзя.

– А я и не пытаюсь, – сказала Майя. – Сидишь в обществе с сигаретой – никто не пристает Все уважают. Видно ведь – женщина курит, молчит и думает.

Иван опять покосился на разрез юбки. Нога на ногу и сигарета в зубах – да, по-киношному эффектно.

– Ну, что у вас получилось? – спросил он. – Да вы не торопитесь, а я быстренько переоденусь.

Она кивнула и вместе со стулом повернулась к нему спиной.

Натянув джинсы и свитер, Иван нажал рычажок Мэгги.

– Знаю, – прислушавшись, сказала Майя. – «Зеленые рукава». У меня тоже есть…