Авось, прорвемся!

– А, это ты? – спросила я, разгибаясь. – Тут ко мне какая-то сволочь залезть пробовала и замок повредила. Хоть дверь выламывай.

– Это я, – признался Авось. – Извини, пожалуйста… Я думал у тебя отсидеться…

– Так это тебя гоняли?

– Меня. Думал – получится… не получилось, но меня пронесло – они в этот подъезд только заглянули…

Естественно, подумала я, замок у меня такого качества, что на авось случайной железкой не вскроешь! Но ведь и ключ он теперь не желает признавать!

Железка на авось не проскочила, но…

– Иди-ка сюда, взломщик, – велела я. – Вот тебе ключ – и все у тебя получится!

Через минуту мы уже были на кухне. Я протянула руку, чтобы зажечь свет, но Авось удержал.

– Меня с улицы в окно увидят.

– Но что ты натворил?!?

– Я-то ничего, я Ивана искал с Богданом и с Селифаном, а их как корова языком слизнула…

Он подходил к каждому вонючему бомжу, тянулся губами к уху и проникновенно спрашивал: «Это ты, Ваня?» Бомж мотал головой, на что получал следующий вопрос: «А, может, ты ни в городе Богдан, ни в селе – Селифан?»

Восьмой по счету бомж оказался из тех, кому охота выслужиться перед хренами. Он признался, что носит имя Ваня. Но как-то подозрительно, и потому Авось уточнил:

– А кого из родни помнишь?

– Тетку Марью, – бодро ответил бомж. – Дядьку Егора!

– Ну так какой же ты после этого Иван, родства не помнящий?! – заорал возмущенный Авось и даже замахнулся на вруна. Тот с криком шарахнулся и побежал, громко взывая к блинам с хренами. Вот они и налетели…

Как Авось от них утекал, как бомжи его закладывали, как он чуть не выскочил прямо в объятия какому-то усатому толстому хрену с растопыренными ушами – все это было достойно Гомера, Бояна и Святослава Логинова.

– Выходит, они догадались, кто ты такой?

– А кто их разберет? Если даже и догадались…

– То это не для печати.

Да уж, плохо придется тому изданию, которое хоть на последней странице наимельчайшим шрифтом даст информацию: «К нам вернулся Авось»…

Я покормила его ужином. Он ел быстро и молча. Потом в полной темноте помыл посуду и сел к пустому кухонному столу.

– Не буду я больше никого искать, – сказал он мрачно. – Мы были сильны, пока мы были вместе. Тогда мы были единым целым, а теперь если и соберутся, так осколочки. И толку от них будет мало. Вон Машка жива – а что с нее толку? А с Емели? Они в новых условиях выкарабкались, а до других им дела нет.

– Обидно…

– Ведь сколько же народу развоплотилось! – воскликнул он. – И костей не собрать! Все ветром развеяно… Думаешь, почему эти масляные и злоедучие страну оккупировали? Они на пустое место пришли – туда, где нас уже не осталось!..

И замер с открытым ртом. Его осенило.

– Нужно заклинание воплощения, – диким голосом, словно сам себе не веря, сказал Авось. – Народ развоплотился – и нужно воплотить его обратно. Возродить! Собрать из того, что осталось…

– Ага – каждого конкретно, как кисель ложечкой в блюдечко! – рассердилась я. – Наверно, ребята, такая ваша судьба – когда приходит что-то новое, старое развоплощается и рассыпается в прах.

– Если бы что путное пришло – кто бы возражал?! – взвился Авось. – А тут вель одни блины, да хрены, да, прости Господи, мат-перемат! И тот какой-то унылый!

Он очень похоже передразнил одну парочку, которую я недавно наблюдала в парке на скамейке. Вот издеваются над матерщинниками, что у них через слово – мат, а у этих действительно он шел через слово, а выясняли они, куда делась начатая бутылка водки, и выясняли это, похоже, уже не первый день, так что и сами себе надоели, но остановиться не могли – мат не позволял.

– Да ладно тебе! – одернула я этого жалобного матерщинника. – Воплощение – это здорово, а ты уверен, что такое заклинание вообще есть?

– Должно быть! – воскликнул Авось. – Не может не быть! Непременно где-то есть!

– Всегда ты так: должно быть, да справимся, да прорвемся! А на деле?

Он повесил голову. И что мне было на это возразить? Авось – он Авось и есть. Разгильдяй и растяпа! Сто лет назад вел вперед лихое и шустрое воинство, и до сих пор от былого своего величия никак не опомнится…

Впрочем, я тоже повесила голову, размышляя: кому бы в стародавние времена могло понадобиться такое заклинание воплощения? Вряд ли нашлись безумные волхвы, чтобы разработать его просто так – авось когда-нибудь внукам пригодится! Ведь и так у них все имелось, все действовало, все стояло на своих местах, в повторном воплощении не нуждалось. Род человеческий так устроен, что лишней работы почти не совершает, разве что по глупости. А может ли дурак разработать заклинание?

Мое размышление о пользе глупости Авось прервал тяжким вздохом.

– Был бы Фома! Уж он бы придумал!..

Фомы я не знала. То есть, нигде и никогда он мне не встречался. Но позориться перед Авосем я не могла, и потому притворилась, будто все понимаю. Как потом выяснилось, делать этого не следовало.

Глава шестая

На словах и так, и сяк, а на деле – никак

Мы залезли в чулан, не имеющий окон, заперлись там и тогда лишь зажгли не лампочку, нет, – свечу!

Мало ли что? Если блины взяли Авосев след и добрались до моей квартиры, то увидели, что окна – темные. Окна – темные, а счетчик подозрительно быстро крутится! Тут даже круглый дурак догадается, что дело нечисто. А блины – они, конечно, круглые, и интеллекту у них негусто, но ведь хоть какой-то имеется!

В чулане мы, толкаясь и пихаясь, разгрузили коробку с зимней обувью и нужным в хозяйстве инструментом. На самом дне, завернутые в газеты, лежали четыре тома словаря Даля, кое-какая литература по фольклору, словарь Ожегова. Если бы у меня нашли все это добро – ни один адвокат бы меня защищать не взялся. Мы откопали прекрасное издание «777 русских заговоров». Конечно, мы не рассчитывали найти в них необходимое заклинание воплощения, но набрести на мысль, как его смастерить, – могли. Прямо в чулане мы сели за работу.

Настоящий заговор – в три версты длиной. Но нас интересовали краткие магические формулы, которые только и работают, прочее же – фундамент, из которого они торчат. «Встань передо мной, как лист перед травой» – вот пример такой формулы, но нужно очень точно определить, кто и зачем должен встать, и еще кое-какие важные мелочи соблюсти.

Мы наковыряли штук десять таких формул – и усомнились, что сможем обрастить их необходимой плотью. Нужно было что-то короткое и емкое. Полезли мы в раздел, где имелись заклинания для природных стихий, и Авось отыскал кое-что по замыслу своему подходящее.

– Восток да обедник, пора потянуть, запад да шалоник, пора покидать! – с чувством произнес он. – Тридевять плешей, все сосчитанные, пересчитанные, востокова плешь наперед пошла!

От такой метеорологической эротики я обалдела.

– Постыдился бы!

– А что? Из песни слова не выкинешь. Деды и прадеды это плешью называли, – несколько обиделся Авось. – И сказано же: пеши ходят, в руках плеши носят…

– Схлопочешь по уху.