Оценить:
 Рейтинг: 0

Заколдованная душегрея

<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 >>
На страницу:
8 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Садись, – сказал Ваня. – В горницу не зову, парнишка у нас прихворнул, Дуня переполошилась, полон дом старых дур…

Данилка сел на доску.

– Про Родьку знаешь? – спросил.

– Как не знать…

– Вань! А как ты полагаешь – он это или не он?

В сенцах было темно, Данилка не столько увидел, сколько угадал – сидевший рядом Ваня повернул к нему светловолосую голову и поглядел с любопытством.

– А ты? – спросил дружок.

– Я? А вот послушай… – Данилка умостился поудобнее. – Та Устинья от вас через забор живет. А побежала к Крестовоздвиженской обители. Значит, мимо ваших ворот бежала. Дальше чей забор и чьи ворота?

– Лариона Расседлаева, того, у которого осенью гнедой жеребец плечо и руку изъел. Помнишь ли? Сам государь велел выдать на леченье полтину.

– Дальше?

– Дальше Голиковы.

– И у всех хорошие кобели? Которых ночью с цепи спускают?

– Как же не спустить? – удивился Ваня. – Для того и держим!

– А теперь скажи мне, слышал ты, чтобы кобели ночью лаяли, или не слышал?

– Зачем тебе кобелиный лай?

– А затем! – Данилка стал уж сердиться на Ванину непонятливость. – Коли по улице баба бежит, а за ней мужик, то ведь непременно их чей-то пес из-за забора облает! А другие подхватят!

– Какая баба? Господь с тобой! Какой мужик?!?

– Да Устинья же! А за ней – Родька!

– Делать тебе больше нечего, кроме как башку ломать, куда Устинья, царствие ей небесное, побежала, – по-взрослому ворчливо сказал Ваня. – Ты в ярыжки земские, что ли, записался?

– Ваня, ты послушай! Ежели она от своего домишка к Крестовоздвиженской бежала, то ее бы голиковский Полкан так облаял – вся слобода бы всколыхнулась! Васька Кольцов к голиковской Матрене залезть пробовал, он знает! Этот Полкан где-то у самого забора всю ночь живет!

– Тихо ты! – приструнил дружка Ваня. – Будет нам сейчас Полкан…

И мотнул головой на дверь, откуда впрямь могли показаться Дунина мать, или кто из старших сестер, или бабка.

– А когда Артемонка прихворнул? – с умыслом спросил Данилка. – И что с ним приключилось?

– Как раз вчера вечером, как стемнело, крикун напал. Дуня досветла унимала, – не почуяв подвоха, отвечал Ваня.

– И тебе выспаться не дал?

– Какое там выспаться! Я утром, как коней покормили и напоили, в сено закопался, вздремнул.

– Стало быть, кабы псы вдруг все разом залаяли, вы с Дуней бы услыхали?

– Да тебе-то какая печаль?

– А такая печаль, что я подьячему не догадался соврать, что Родька будто бы жеребцов на кобыличью конюшню повел. Откуда я знал, что он, блядин сын, лежит пьянешенек? А Бухвостов, собака косая, и рад шум поднять!

Ваня дружка хорошо знал. Если Данилка так вот злобствовал, это могло означать и тщательно скрываемый от самого себя страх.

– И теперь так получается, что ты Родьку Земскому приказу с головой выдал? – уточнил Ваня.

– Вот так и получается.

Ваня мог бы сказать, что конюхи таких дел не любят, что за такие дела бьют, но не стал. Данилка и сам все понимал. От укоризны ему бы легче не сделалось.

Если по правде – Ваня был очень всем этим делом недоволен. Родька ведь и ему какой-то вовсе непонятной родней приходился. Да и держались конюхи друг за дружку крепко.

Однако сидел с ним рядышком Данилка, и если его со двора сейчас погнать, совсем ему податься некуда. Выгонят или не выгонят с конюшни – это уж завтрашняя забота. Сейчас же придется его на ночлег устраивать.

Данилка же, весь поглощенный своим рассуждением, не обращал внимания на Ванино хмурое раздумье.

– Вань, она же не полем – она от Родьки улицей бежала! Первое – молча бежала, а ведь тут дома! Кричала бы – люди бы услышали, выскочили, помогли! Что же она молчала? А второе – псы! И что же получается?

– А с чего ты взял, будто она мимо наших, расседлаевских да голиковских ворот бежала? – задал разумный вопрос Ваня. – Мало ли где Родька ее гонял?

– Но не кругами же! Она – баба старая, толстомясая… ой!.. – Данилка вспомнил, что говорит-то о покойнице, и грешно ее таким словом поминать. – Не могла она от него долго удирать, он бы, Родька, ее живо нагнал! А ее до Крестовоздвиженской донесло. Кабы в другую сторону бежала – ее бы в другой стороне и нашли.

– Ну и что с того?

– А то, Вань, что вовсе ее из дому никто не выгонял телешом. И не бегала она босая по снегу. А порешили ее в каком-то другом месте, – уверенно сказал Данилка. – Я даже вот что скажу – те, что ее порешили…

Тут он запнулся – никак не мог придумать, которым боком пристегнуть к покойнице Устинье ту странную девку, что пыталась забраться к ней в дом, но была вспугнута им же, Данилкой, и удрала по-хитрому.

Ваня, хоть и был молод, но многое понимал. И то, что Данилке страх как не хочется чувствовать себя виновным в Родькиной беде – вот он и придумывает всякие выкрутасы.

Не первый год знал Ваня дружка. Видел его и отупевшим от тяжелого однообразного труда, засыпающим на ходу, но упрямо продолжающим возню с дровами или с ведрами. Гордость мешала Данилке смириться с тем, что по его невольной вине выяснилась причастность Родьки к смерти Устиньи, – это Ваня понимал без слов. Ну да что уж поделаешь, коли дружок такой гордый попался?

– Так ты завтра с утра растолкуй все это деду, а он уж догадается, как дальше быть, – посоветовал Ваня. – А пока я тебя тут устрою. Тут коротко, ну да умостишься и выспишься.

И прибавил по-взрослому:

– Утро вечера мудренее.

– Нет, Ваня… – почему-то почти шепотом возразил Данилка. – К деду на конюшню идти нужно. Не пойду.

– Бог с тобой, я ему скажу, – Ваня встал.

Этот разговор начал ему надоедать, и единственным средством прекратить его было – поскорее принести Данилке войлочный тюфячок и старую шубу, чем укрыться.

<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 >>
На страницу:
8 из 12

Другие аудиокниги автора Далия Мейеровна Трускиновская