Не возвращайся

– Тамилку найду, – шепнул он. – Ей у нас понравилось, от восторга пищала.

– Ох, Глебушка, – улыбнулась через силу.

Первая любовь во всей красе.

– Папа тоже не спит, – кивнул сын на дверь старой гостиной, выполняющей роль библиотеки и кабинета мужа. – Кто-нибудь в этом доме вообще спит сегодня?! – возмутился Глеб шутливо.

Вот и проверим.

Заразившись весельем сына, на цыпочках подкралась к двери, открыла её шире, и… замерла.

И умерла, наверное.

В тот же миг, как увидела. Их увидела.

Сидящего за столом Пашу. А на его коленях – Тамилу, целующую моего мужа. Страстно, со стонами, с руками в его волосах…

– На что еще ты готова? – услышала голос мужа.

– На всё, – Тамила поднялась с его колен, приподняла шелковую комбинацию и принялась спускать трусики.

Господи.

Господи боже мой!

Так вот почему Паша просил найти Глебу другую девушку…

Чтобы оставить эту себе.

– Папа, – судя по шепоту Глеба он тоже не хочет верить своим глазам. – Ты… Я убью тебя!

Сын отодвинул меня и понёсся на отца.

Глава 2

Это просто фрагмент из кошмара. Самый жуткий, когда по спине пот стекает и ладони становятся влажными. Тот самый миг, когда я с криком проснуться должна, уткнуться в плечо мужа, ощутить на себе его руки…

Его рука летит в воздухе, блокирует удар сына. Но Глеб в бешенстве, и муж не рассчитал, он другую его руку пропустил – Глеб ударил отца кулаком в губы.

Это будто уличная драка, у сына не голос, а рев:

– Сука! Гандон!

У мужа губы в крови, красная струйка из уголка рта вниз ползет, до подбородка. Он перехватил руки сына, сжал – и Глеб ойкнул от боли.

– Паша, – шагнула в кабинет, позабыв о девушке, которая не просто вечер разрушила – жизнь мою сегодня сломала, я не вижу ее, вижу лишь, как больно моему сыну. – Ты в своем уме? – накрыла кулаки мужа ладонями, ногтями впилась в кожу, в попытке оторвать его руки от нашего сына. – Паша!

Муж отпустил Глеба. Сын покачнулся, но устоял.

Мне это снится, снится…

– Если бы я на отца поднял руку, – ровным голосом выговорил Паша. – Я бы уже в училище солдатскими сапогами землю месил.

– Ты девушку мою трахнул! – заорал сын.

У меня пальцы в кулаки сжались, ногти в кожу впились – больно, но что угодно, лишь бы не поднять ладони к ушам. Нельзя отгораживаться, это мой дом, моя семья.

Я должна это слышать.

– С вещами на выход. Такси сама себе закажешь, – муж распахнул дверь и шагнул из кабинета. – Тамила.

Девушка нашего сына с громкими воплями бросилась мимо него в коридор.

Совсем еще девчонка. Сколько ей, восемнадцать, как и Глебу? И уже такое откровенное, женское белье носит, она трусики снять успела – эта кружевная тряпка дикой кляксой белеет на полу возле стола моего мужа.

– Я с ней! – бросил Глеб. Машинально удержала сына за ворот футболки, потянула к себе.

– Глеб, успокойся.

– Успокоиться? – проорал сын мне в лицо. – Ты видела, что он с ней сделал, мам! Я у нее сам спрошу, мне надо, я должен, – он рванулся из моих рук и вылетел в коридор.

– Глеб! – побежала за сыном. У моего ребенка взгляд дикий, я никогда такого не видела. Выскочила на крыльцо и прикрикнула. – Глеб, не смей!

Он прыгнул в машину. И рванул прямиком к распахнутой калитке, за которой скрылась Тамила.

– Глеб, нет! – побежала по ступенькам. И остолбенела, когда машина сына с размаху протаранила калитку, вырвалась за наш участок, оставив после себя грохот железа и гул в ушах.

– Дыши, – прозвучал за спиной знакомый голос.

А я не могу, не хватает воздуха, открытым ртом его ловлю и не получается.

– На меня смотри, Ася, – потребовал муж и сдавил мои бедра толкнул на себя.

Впечаталась в него, тело к телу, и наша близость вывела меня из транса, оборвал приступ, я задыхаться перестала, полной грудью сделала вдох.

– Это не то, что ты подумала, – сказал Паша избитую фразу, я бы рассмеялась, звонко, по-настоящему, но не могу – в глазах слезы, и я не вижу его лица.

– Ася, что у нас за семья? Какого черта вы из-за этой шалавы кидаетесь на меня? Она мне не нужна. Не собирался я ее трахать. Успокоилась?

– А надо? – из меня вырвался нервный смешок. Сморгнула слезы, и влага на ресницах осела, я в упор посмотрела на мужа. – Ночью. В кабинете. С девушкой нашего сына. Паша… – мне противно с ним говорить. И смотреть противно на расстегнутый воротничок рубашки, узоры татуировки, что драконьим хвостом от шеи тянутся и прячутся в волосах, я видеть не могу массивную золотую цепь с крестом, каждое звено о его кожу греется горячую, он возбужден.

– Она девушка нашего сына, – повторила в пустоту куда-то, ведь муж прекрасно знал об этом, когда ее целовал.

– Она шлюха, Ася, – он взял меня за плечи и встряхнул, заставил смотреть на него. – Она мне сразу не понравилась. И ты об этом знала. Она полезла на меня – я проверял, как далеко она зайдет. Ты мне не веришь? А чему тогда веришь?

Он проверял! Она трусы сняла и верхом на моего мужа уселась, а он мне басни рассказывает про какие-то проверки?

– Веришь мне? – повторил Паша.