Элитная школа магии. Чем дальше, тем страшнее…
В лазарете я пробыла еще почти два дня. Целители говорили, что я быстро иду на поправку, да и, по сути, я была почти здорова, только истощена физически и магически. Это время я проводила с пользой – спала, ела и подслушивала.
Так я узнала, что Служба Имперской Безопасности, сокращенно СИБ, высказала пожелание пообщаться не только со мной, всем преподавательским составом и служащими Школы, что в общем-то вполне понятно, но и со всеми студентами, обладающими магией Тьмы, а таких у нас было порядка двадцати пяти человек, причем, вне зависимости от того, могут они кого-то вызвать или нет. Допрашивали даже первокурсников.
По кампусу ходили разные слухи, вплоть до того, что теней вызвал кто-то находящийся в Школе. Хотя это глупость, по мнению нашей главной сплетницы, а по совместительству главной целительницы и декана факультета Целителей профессора Джорит Берес (жены профессора Береса).
Вот к вечеру второго дня у меня появились посетители, которых я давно ждала. А надо сказать, что навещал меня только декан, ни Диэль, ни кто-то другой из нашей команды зайти ко мне не удосужился. Неприятно. Я даже спросила у лорда Демура, может есть какие-то ограничения на мое посещение, но он сказал, что нет.
Но вот приход этого гостя я бы с удовольствием отложила до лучших времен, но видимо декан уже устал отбиваться от особиста.
– Студентка Котова вы не спите, можно войти? – и не дождавшись ответа, в мою палату вошел молодой, лет двадцать пять – двадцать семь, мужчина довольно обычной, ничем не примечательной наружности.
– Меня зовут граф Туве, я поверенный по особым делам Службы Имперской Безопасности. Вы можете ответить на несколько вопросов?
– А у меня есть выбор? – нет, конечно, тут голосовые связки опять действовали на опережение мозга, но мне не нравится, когда вот так врываются. А если бы я была не одета или, пардон, в туалет отлучилась?
Граф Туве криво усмехнулся.
– Василина, я могу к вам так обращаться? – я помотала головой. Ни к чему подобная фамильярность от должностного лица, но он сделал вид, что ничего не заметил. – Так вот, Василина, – с нажимом проговорил он, – мне интересно, как так случилось, что вы не погибли?
О как! Пытается своей грубостью и прямолинейности выбить меня из колеи, дать почувствовать себя виноватой. Не получится, уважаемый. Подобные методы допроса оттачивал на мне папа, а потом и дядя Сережа на протяжении последних лет десяти, когда я косячила.
Декан демонстративно покашлял, показывая, что граф на грани дисквалификации.
– Уважаемый господин поверенный по особым делам, я очень сожалею, но не могу ответить на ваш вопрос, – проговорила я криво усмехаясь. Не смогла вовремя справиться с лицом.
Вообще, я ожидала большего профессионализма. Ну не знаю, выказать восхищение, посочувствовать, попытаться втереться в доверие. А тут пытаются взять нахрапом восемнадцатилетнюю девчонку. Вот если бы я всю свою жизнь не общалась с военными – папиными друзьями, каждый из которых норовил высказаться на тему моего поведения, то я бы сейчас, наверное, чувствовала себя очень и очень неуютно.
– Почему же? – не ожидавший столько спокойной реакции Туве весь подобрался.
– Господин поверенный, я не могу ответить на ваш вопрос потому, что у меня нет ответа. Я не знаю, как получилось выжить. – все это я выдала, честно смотря в глаза дознавателю, ровным голосом, не выказывая ни страха, ни беспокойства.
На самом деле, мне было не то, чтобы страшно. Декан был здесь и стоял рядом, что может случиться? Но, я прекрасно понимала, что то, что произошло – не нормально, и какие будут последствия предугадать очень сложно.
– Хорошо, студентка Котова, – граф, видя, что напугать не удалось, сменил тактику допроса и, вернулся к более формальному обращению. – Расскажите подробно, как это произошло.
Ну я и рассказала, подробно и четко. Отец всегда учил не мямлить, особенно, когда говоришь с официальным лицом.
– То есть, до вчерашней ночи вы вообще про теней не знали?
– Нет, мы этого еще не проходили. Я спрашивала у соседок что это, когда ректор объявил тревогу.
– Интересно… а как вы догадались вплести в щит ментальную магию?
– Я об этом и не думала. У меня и щит держать получается не каждый раз, не то что его быстро выстроить. Да и не вплетала я в руны магию, сознательно, по крайне мере. Я только когда увидела, что из девочек начали тянуть силы, обратила внимание, что со мной все в порядке и что я держу барьер из трех видов магии.
– Вы думали о каком-то заклинании или руне?
– Я была в растерянности. Думала только о том, что хочу защититься и защитить Орин и Саяту. Ни о каком конкретном заклинании или ру… – я резко замолчала.
– Что?! – и лорд и граф одновременно подались ко мне.
– Я прост вспомнила, сразу после того, как эти твари ворвались в комнату, у меня перед глазами, ну в смысле перед внутренним взором, вспыхнула сиреневая руна, которая потом заиграла синим и белым светом. Но это было всего одно мгновенье. И я не вызывала силы.
– Василина, – мягко спросил меня Туве, – вы знаете эту руну, может вы ее где-то видели, в учебнике или вам ее кто-то показывал? – граф бросил настороженный взгляд на декана. Я же пыталась вспомнить. Что-то в ней было отчаянно знакомое.
– Я… мне кажется, что я ее видела очень давно… не знаю. Это же невозможно, чтобы я ее видела на Земле? – и тут я вспомнила. Эту руну, схематично похожую на цветок розы, мне рисовала мама. И говорила, что если я испугаюсь или мне будет угрожать опасность, я должна ее представить. Каждый вечер в детстве, когда надо было ложиться спать, я представляла эту картинку и страх перед «монстром из-под кровати» проходил.
– Нет, конечно. – Туве лишь пожал плечами, а вот декан посмотрел на меня предупреждающе, как будто намекал, что не стоит дальше развивать эту тему. Ну ладно, я про маму почему-то тоже не горела желанием распространяться. – Может вы видели что-то похожее? Вы можете ее нарисовать? – он протянул мне блокнот и перо.
Когда я закончила, граф и лорд склонились над рисунком.
– Руна Аскаара с небольшим дополнением, как такое возможно? Я же вижу, что она не врет, но как она могла узнать о высшем заклинании?
Похоже, и в Туве, и в Демуре взыграл уже охотничий азарт, и они на время обо мне забыли, обсуждая какие-то непонятные для меня вещи типа высших заклинаний и плетений Айи (богини Айи?). Шерлоки Холмсы хреновы, мне же тоже интересно!
– Студентка Котова, скажите, а какие-то слова вы произносили? – наконец вернувшись на грешную землю, спросил декан.
– Никаких, – подумав, пожала плечами. – Точно ничего не говорила.
– А вот это очень странно. Граф Туве, вы же знаете, что Аскаара не более чем рисунок без связующего силу и руну заклятия? Она бы просто не сработала.
– Ну и как вы все это объясните, лорд? Может есть какие-то идеи?
– Понятия не имею, – декан выглядел спокойными, но мне отчего-то казалось, что он напряжен как тетива. И готова дать голову на отсечение, что поверенный это тоже заметил. – Может в их мире когда-то тоже была похожая магия? Мы ведь об их заклинаниях ничего не знаем, до нас не дошли практически никакие достоверные источники, только псевдомагический ширпотреб.
– Возможно… – граф Туве задумался на несколько секунд и, вперив в меня немигающий взгляд удава, спросил: – Лина, а что вы знаете о политических событиях в Империи?
– Ничего не знаю, если честно, – я недоуменно посмотрела на обоих. Впрочем, декан не был удивлен подобным вопросом. – У меня нет времени следить, да и я не знаю, как это тут делается. Газет вроде не привозят, телевизора и радио нет, а сплетнями не увлекаюсь. А что?
– А когда были еще в своем мире, ничего не слышали? – проигнорировал мой вопрос дознаватель.
– Нет, особо не интересовалась. Только когда узнала о своем даре прочила пару книг о Шалайе, но они были слишком малоинформативны. Вы же знаете, что на Землю информация поступает очень дозировано? Вы ничего о себе предпочитаете не сообщать.
Особист пропустил мою шпильку мимо ушей. Впрочем, я тоже прекрасно понимала, что мои упреки не по адресу, он-то вряд ли медиаполитикой Империи занимается.
– Василина, я прошу вас связаться со мной, если что-то вспомните, даже, если вам это покажется мелочью. – видя мое недоумение, он добавил, – через декана или ректора, в любое время.
Дождавшись, когда я согласно кивну, граф Туве вышел. А мне очень захотелось задать пару вопросов декану.
– Лорд Демур, Саята жива? – он обжег меня недоуменно-недовольным взглядом. – Мне снился сон, в котором Саята, Дофрин и профессор Тог были призрачными тенями, – спешно добавила я, потому что лорд хотел позорно слинять не отвечая.
– Нет, они все мертвы, мне жаль. – Я услышала чей-то всхлип, и с некоторым запозданием поняла, что мой. Глаза заволокла пелена слез.
– Лина, ситуация была слишком серьезная, а прорыв слишком сильным. – успокаивающе проговорил декан. В попытке утешить он даже неумело погладил меня по голове. – Ты ничего не смогла бы сделать. Ее резерв был очень мал, хватило всего нескольких прикосновений теней, чтобы умереть.
– Я была слишком медленной, я растерялась, а не должна была! Не важно… – я опустила голову и зажала рот рукой, пытаясь подавить рвавшиеся наружу рыдания. Мне было очень, безумно жалко соседку. Даже несмотря на наши размолвки смерти я ей точно не желала, тем более такой.
– Лорд Демур, – я все же смогла взять себя в руки, придаваться самобичеванию сейчас явно не время, есть дела поважнее, – мне стоит ожидать неприятностей от Службы Имперской Безопасности?
– Пока граф Туве тебе поверил, но не думаю, что перестанет копать. Все же случай очень интересный и неординарный. А он обожает разгадывать тайны.
Ну зашибись! Чувствую, наразгадывает он много интересного… и главное, что я сама не в курсе, что конкретно. А это особенно неприятно, потому что я не знаю, как правильно реагировать, исходных данных-то нет.
– Я понимаю, что произошло что-то странное, но что именно…?
Декан смилостивился и все же решил объяснить:
– Во-первых, этой конкретной руне вас, в этих стенах, мог научить только я. А я этого не делал. Не просто так подобным заклятиям учат только на четвертом курсе, сейчас вы еще свою магию не контролируете, и работа с высшими рунами и заклинаниями может привести к катастрофе. Во-вторых, странно то, что не было никакого заклятия, только на мгновения всплывшая из памяти руна, в которую вы не вплели, а влили, всю вашу силу. Только это вас, кстати, и спасло, вплести вы не успели бы, да и не смогли. А в связи с этим возникают интересные вопросы. Если это магия вашего мира, то как вы о ней узнали, если она много столетий не практикуется? Если же это все же наша руна, то как вы обошлись без заклинания, и кто вам о ней рассказал? – декан выдержал эффектную паузу, дав мне осмыслить услышанное. – Так кто?
Глаза лорда просвечивали будто рентген насквозь, не позволяя уклониться от ответа. И я все рассказала и про маму, и про рисунки.
Декан молчал, очень долго молчал. Потом опять вперил в меня этот рентгеноподобный взгляд.
– Ваша мать, где она?
– Она умерла, когда я была совсем маленькая. Ее машина сбила.
– Умерла значит… – лорд о чем-то напряженно задумался, а через какое-то время выдал дальнейшие указания: – Лина, я прошу вас никому не говорить ни о вашем щите, ни об интересе Службы Имперской Безопасности, ни о матери, особенно о ней. Будет очень неплохо, если вы не будете распространяться об этом даже в беседе с агентами СИБ. По возможности, разумеется.
Увидев мое недоумение, декан продолжил:
– Я понимаю, что это очень странная просьба, но поверьте, так будет лучше. Во-первых, вас могут заставить пройти ментальное сканирование, а в случае с вашим ментальным щитом, который вам не подчиняется, все может закончиться весьма печально – вам просто выжгут мозг. Во-вторых, вы же не хотите, чтобы тотальному допросу подверглись все ваши друзья, знакомые и знакомые знакомых на Земле? А такой вариант развития событий возможен, вряд ли ваше правительство будет сильно препятствовать. В конце концов никого из не магов ни в чем обвинить нельзя, а поговорить – это вовсе не страшно. – лорд Демур перевел дух, помолчал и закончил: – ну и наконец, вами могут заинтересоваться не дружественные Империи элементы, и, поверьте, они не будут церемониться, чтобы получить всю нужную им информацию.
– Но я ведь ничего не знаю и не понимаю!
– Но они-то об этом знать не будут. Поэтому, я все же настоятельно рекомендую последовать моему совету.
Глава 9
Меня отпустили сразу же после нашего разговора с особистом и деканом.
В лечебке я провалялась всего двое суток, чего нельзя сказать об Орин, у нее был значительно поврежден резерв, и для его восстановления потребуется минимум неделя и множество подпитывающих артефактов и зелий. Но сейчас я ей даже немного позавидовала. Как же неприятно спасть в комнате, где погибла Саята. Но выбора не было. Хорошо, что хоть успели починить окно и убрать осколки и мусор.
Несмотря на все переживания и ужас происходящего, я заснула, как только доползла до койки. И мне опять приснился сон, такой же яркий и запоминающийся, как и два предыдущих.
Ко мне спиной стояла женщина. Ее длинные черные волосы развивались на ветру, и она шептала какое-то высшее заклятие, слова которого огненным шрифтом отпечатывались у меня в мозгу. Потом она начала рисовать руны. Такого сложного плетения я не видела даже в учебниках четвертого курса, в которые, несмотря на запрет, уже успела сунуть нос. Они были невероятно красивы и отливали синим и белым цветом. Знаки вспыхнули как сверхновая, захотелось прикрыть глаза, а женщина, тем временем, добавила последнюю руну – портальную. Техника заклинания была настолько энергоемкой, что вытянула почти весь резерв у незнакомки. Из последних сил она шагнула в портал. Потом холод и темнота.
Следующее ощущение – ужасный, заставляющий каждый волосок на теле пошевелиться, гул и грохот. Теперь мне снится, что я в теле этой женщины, и ей настолько страшно, что кажется еще чуть-чуть и у нее остановится сердце. Грохот приближается и она (то есть я), все же решается открыть глаза.
Прямо над ней пролетает огромная серая птица, она настолько большая, что закрывает весь обзор. У несчастной перехватывает дыхание от первозданного ужаса. Птица выпускает когти и через несколько минут касается ими земли, а потом еще долго бежит по очень ровной, явно чем-то мощеной дороге.
Зрелище завораживает женщину. Оно необыкновенное, нереальное, жуткое, но, в то же время, захватывающее и будоражащее каждый нерв в теле. Она поражается грации этой большой птицы.
Но для меня в этой картине нет ничего необычного. Я видела ее раньше каждый день, потому что не далеко от моего дома проходила посадочная глиссада одного из столичных аэропортов. Это была, конечно, не птица, а огромный пассажирский самолет. Женщина попала в мой мир.
Я резко проснулась. Мысли хаотично скакали в голове, грозя превратиться в жуткую мигрень. Я не могла видеть лица этой женщины, но была уверена, что мы знакомы. Откуда проистекала эта уверенность, я не знала и, если честно, не хотелось сейчас разбираться. Нужно было все обдумать, но позже, когда отдохну и приведу мысли в порядок.
* * *Занятия отменили до завтрашнего официального прощания с погибшими. По кампусу слонялись студенты, сами чем-то напоминающие тени. Впрочем, большинство не выходили из комнат. Обстановка была вяло-угнетенная, но при этом какая-то нервно-взбудораженная.
За моей спиной шептались и бросали кто-то недоуменные, напряженные взгляды, а кто-то испуганные. Поэтому, в столовую все эти дни я ходила под самое окончание кормежки. Встречаться с кем бы то ни было категорически не хотелось. Даже садилась не за наши столики, а ближе к окну, и глазела на спортплощадку. За этим медитативным занятием меня и застал Диэль.
– Привет! Можно? – я кивнула. – Мне очень жаль Саяту. Как ты?
Мне не хотелось изображать жизнерадостность и оптимизм, поэтому я промолчала.
– Лина… – староста взял меня за руку, но я убрала ее на колени.
– Слушай, все нормально. Давай не будем, ладно? – мне было ужасно неловко, и я стала подниматься, чтобы уйти. – Увидимся.
– Лина, почему ты меня отталкиваешь? Я же правда переживал! – глядя на расстроенного Диэля, я села обратно за стол. Ага, так переживал, что ни разу не нашел времени ко мне прийти. Верю! Но сил и желания выяснять отношения не было.
– Извини, просто ты прав. Действительно не все в порядке, мне тоже очень жаль Саяту. Да еще все смотрят на меня так, как будто я внезапно отрастила рыбий хвост и жабры. Это не очень приятно, знаешь ли.
– Дай им время, все напуганы. Немногие студенты выживают после встречи с тенями. Есть поверье, очень старое, что иногда они не убивают свои жертвы, а вселяются в их тела. Так что, они просто боятся.
– Ты ведь не думаешь, что моим телом завладела тень и управляет мной как марионеткой? – я аж расхохоталась, но посмотрев на серьезное лицо старосты умолкла. – Диэль, скажи, что хоть ты не веришь в эту ерунду!
– Я-то нет, но многие именно так и думают. Не хочешь рассказать, что именно произошло? – и взгляд такой внимательный, внимательный. Вот еще не хватало, чтобы мне одногруппники допросы устраивали.
– Извини, я не могу с тобой говорить пока ведется расследование. К тому же, я сама не очень понимаю, что именно случилось. – тяжело вздохнула я.
– Ладно, просто знай, что можешь мне доверять, и если тебе нужно будет поговорить, то я всегда рядом.
Как мило, аж зубы сводит! Видимо что-то такое отразилось на моем лице, потому что староста резко сменил тему:
– Ты лучше скажи, ты ведь собираешься отбираться в команду по олимпиаде? – делано весело спросил он.
– А что, у меня есть возможность не участвовать в этом фарсе? – если честно ломать вежливо-дружелюбную комедию расхотелось окончательно, и я ответила резче, чем собиралась.
– Нет, но ты можешь захотеть отобраться, а можешь не захотеть.
Я невесело хмыкнула.
– С удовольствием откосила бы от этой почетной обязаловки, но, боюсь, не получится. Да и, думается, что я все равно проиграю. Вы, высокородные, из-за домашних занятий, контролируете стихии гораздо лучше меня.
– Сегодня вечером я собираю всех наших, чтобы обсудить стратегию борьбы за места в команде. Для магов пять мест, и мы должны занять по максимуму, в идеале все. Еще четыре у оборотней, но их скорее всего поделят Скраям и Тибит. Ну и эльфы кого-нибудь выберут, все равно кого.
– Ты Орин уже списал со счетов?! Она успеет поправься! – взвилась я. Ладно, мне, наверное, нервы надо все же подлечить, уж слишком близко к сердцу я все воспринимаю.
– Не обижайся, но у команды Орин изначально не было шансов. И тебе это прекрасно известно. За приз могла побороться только она сама, и то не факт.
– Слушай, я никак не могу понять, что тут за гендерные проблемы? Вроде по закону все равны, но высокородные тренируют только своих сыновей, а на дочерей им плевать. Я спрашивала девочек, но они отшучиваются, что мне якобы показалось.
Диэль замялся и даже немного покраснел.
– Давай, колись уже!
– Ладно. Здесь на самом деле нет никакого секрета, просто об этом не очень принято говорить вслух. Сыновья – наследники родов, не только титула или состояния, но и магии. Стихии передаются всегда от отца к сыну, а вот к дочери не всегда. У девочек магия может различаться с отцовской и наследоваться от матери или даже более дальних родственников по женской линии. У меня, например, сестра унаследовала стихию Земли от прабабки. Больше ни у кого в моей семье такой магии не было. Она у меня заклинатель, – с гордостью рассказал Риая. – Потом, мальчики обычно сильнее в плане дара, хотя и не всегда. Женщины становятся наследницами только если мужчин в семье не осталось. После последней войны с демонами во многих кланах так было, и многие магические силы и секреты были утрачены, ведь все передавалось по мужской линии. Да и численность населения удалось восстановить только благодаря иномирцам.
– Как у вас все сложно.
– Не так уж. Вот, к примеру, ты. Тебе нужно будет найти достойную партию, желательно, чуть меньшую по силе, чтобы ты смогла передать хотя бы часть своего дара детям.
– Диэль! Я не хочу быть чьей-то «партией», меня не так воспитывали. Я – свободный человек! И на силу и способности моего будущего ребенка мне плевать. Я, может, обычного человека полюблю, и мои дети магию вообще не унаследуют. – куда-то у нас разговор зашел явно не туда. К счастью, я не обладаю способностью краснеть, иначе сейчас я была бы красная как помидор.
Староста на мою экспрессию смотрел круглыми и недоуменными глазами.
– Нет, ты не понимаешь… В твоем мире – это, возможно, не важно. Но здесь, от магических способностей зависит все, деньги, власть, будущее. Если девочка родится со слабыми способностями – это ничего, она же все равно маг, выдадут замуж за кого-нибудь не слишком знатного. Если девочка родится без способностей, то она всю жизнь будет отверженной, человеком второго сорта, не будет иметь право на наследство. Она будет забыта для семьи и скорее всего пойдет к кому-нибудь в содержанки, чтобы выжить.
– Нравится мне ваш мир! – буркнула я. Но любопытство было сильнее возмущения. – А если без дара родится мальчик?
– Сошлют куда-нибудь подальше. Обычно, если и рождаются такие неполноценные дети, то их записывают в солдаты и отправляют на дальние рубежи.
– Что за дальние рубежи?
– Ну… – Диэль опять замялся, – вообще, это тоже не секрет, но на эту тему в приличном обществе вообще табу.
Я вопросительно изогнула бровь.
– Хорошо. Ты знаешь, что Империя ведет колонизацию миров? Так и был обнаружен ваш мир. Но есть миры, где нет людей, и их нужно полностью осваивать. Или миры, где нет магии, как ваш, например, хотя нет, такой всего один. Или миры, где люди еще не достигли высот развития и ведут почти первобытный образ жизни. Вот в такие миры и направляются солдаты-люди. Они не ведут войн, но могут охранять колонистов или посольства.
– А что, боевые маги с этим никак не справятся? Зачем нас тогда на полигон ежедневно таскают? – скептически хмыкнула я.
– Что есть боевой маг без возможности применить свою силу? Всего лишь человек, причем, человек обученный сражаться или защищаться в основном с помощью магии. Он растеряется без нее. В совсем дикие миры тоже сильных магов не направляют просто потому, что боятся нарушить природный магический баланс планеты, да и дорого это слишком, таких спецов терять, чтобы местную флору и фауну изучать.
– Ты мне прямо глаза раскрываешь на местные «скелеты в шкафу»!
– Не принимай близко к сердцу.
– Ладно, это я просто бурчу, не обращай внимания. На самом деле, спасибо! Ты мне много интересных вещей сегодня сказал. – я же про себя задумалась на тему «в какой все-таки гадюшник, я попала».
– Обращайся, если что! – староста расплылся в улыбке чеширского кота, во все тридцать два зуба. – И не забудь, мы ждем тебя сегодня вечером.
На что я изобразила фальшиво полную энтузиазма улыбку и кивнула.
Ну что ж, обещания нужно выполнять, хоть и настроения никакого нет.
Перед встречей с Диэлем и компаний, я зашла к Орин. Она была еще очень слаба и почти все время спала. На завтрашнем прощании ее тоже не будет, хотя, трое из погибших были ее соплеменниками, версипами, в смысле, а не пантерами.
Идя по коридору, я только об этом и думала, когда передо мной вышел из-за угла Кройк собственной персоной и загородил проход.
Я попыталась его обойти, но он сдвинулся, преграждая мне дорогу.
– Стой, надо поговорить, – сказал он, наступая на меня.
Я не шелохнулась. Эту тактику я тоже знаю, если отступишь, прогнешься в малом, в большом тебя тоже прогнут.
– А ты не из пугливых, да девочка? – нехорошо усмехнувшись, заметил он.
– Граф Кройк, только вас-то мне и не хватало для полного счастья, – в свою очередь усмехнулась я. – Ты что-то хотел?
– Говорю же, хочу с тобой поболтать.
– На тему?
– Я хочу, чтобы ты была в моей команде. Я готов тебя принять. Ты хорошо себя показала и нам не помешают такие люди.
Нашел, блин, время! Я думала, что этот маразм с группировками уже закончился, ан нет.
– Извини, но моя нынешняя команда меня полностью устраивает.
– Думаешь ты Диэлю нужна? А хочешь я расскажу, как будет? Он тут уже половину безродных девок оттрахал и с тобой он наиграется и выкинет как использованную вещь. К кому ты тогда пойдешь? Он не будет тебя защищать до окончания учебы, уж можешь мне поверить. Ты иномирянка, а знаешь, что тут делают с такими как ты? Их тут ломают.
День открытий просто! Интересно, кого еще сегодня прошибет на откровенность? Декана, или может самого ректора?
– А ты значит не такой? Будешь меня беречь и защищать, да?
