Знай, кошка, свое лукошко!

Усмехнувшись, Френсис спросил:

– И как, лучше здесь образование?

Джейн логично ушла от ответа:

– Откуда мне знать? Мне же не с чем сравнивать. Вот если бы я окончила какой-нибудь колледж там, а потом поехала учиться в Лондон, я бы знала. – Чувствуя, что у него наготове еще один вопрос – крючочек, поспешно перевела разговор на другое: – А почему вы чувствуете себя здесь как дома?

Снова тонко усмехнувшись, давая понять, что все ее хитрости шиты для него белыми нитками, Френсис ответил:

– Я не только здесь как дома. Но и во многих других местах тоже. Я официальный представитель королевской семьи, отвечаю за исторические здания, имеющие отношение к Виндзорской династии. Так что по долгу службы располагаю сведениями обо всех мало-мальски известных представителях британской аристократии.

Джейн мысленно перекрестилась. Как хорошо, что ей не вздумалось представиться дочерью какого-нибудь английского барона! Хотя и сейчас уверенности в том, что он ей поверил, у нее не было никакой. Но если она честно скажет ему, кто она на самом деле, он тут же потеряет к ней всякий интерес. Кому нужна какая-то скучная, заурядная дочь сельского викария! А ей жизненно важно заинтересовать этого потрясающего мужчину. Пусть даже несуществующим родством. К тому же их знакомство не продлится дольше этого бала, поэтому и волноваться о последствиях ей нечего.

Но что, если он спросит о ее псевдородственниках? Она же о них, кроме фамилии и того, что клан датских Сандерсонов весьма обширен, ничего не знает! Что ж, теперь главное – не допустить, чтобы он принялся ее о чем-то расспрашивать. И она принялась говорить сама, не давая ему вставить в свою сумбурную речь ни словечка. Болтала она, естественно, о том, что хорошо знала сама – о своей студенческой жизни. Здесь не нужно было ничего выдумывать, и эта освежающая мысль привносила в ее речь нотки смешной экзальтированности.

Она могла бы говорить так бесконечно, не отрывая глаз от его выразительного лица, не возьми Ормонд ее под руку и не поведи вниз со словами:

– Давайте потанцуем, мне кажется, оркестр играет очень милый танец.

В самом деле, в общем зале звучал приятный для слуха медлительный старинный контрданс. С испытывающей улыбкой кавалер склонился к своей спутнице и выговорил приглашение на танец:

– Надеюсь, вы не откажитесь потанцевать со мной? Или в Дании подобных танцев не танцуют?

Мысленно вознеся пылкую благодарность матушке, в свое время посещавшую студию бальных танцев и передавшей полученное там умение своим дочерям, Джейн встала в нужную позицию и легко протанцевала с Френсисом весь сложный танец. Единственное, что ее смущало – придирчивые взгляды и ревнивый шепоток, раздававшийся вокруг. Да еще она жалела, что танцует чопорный контрданс, а не стремительный вальс, во время которого можно было бы как бы невзначай прижаться к партнеру поплотнее. Кровь у нее бурлила все сильнее и сильнее, требуя недозволенного.

После танца она ожидала похвалы и нового приглашения, но с огорчением услышала:

– Мне очень приятно беседовать с вами, милая Джейн, но, к сожалению, меня ждут дела. – Голос Ормонда звучал с прохладцей, ему явно наскучила его непритязательная спутница.

В голове у Джейн удручающе пронеслось: все, сказка закончилась! И даже здравая мысль о том, что сказки и не должны длиться вечно, чтоб не превратиться в обыденность, не помогла. И она брякнула, невесть на что надеясь:

– А можно и мне с вами? Я никогда не видела британской аристократии, мне очень интересно.

Ормонд посмотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы с мягким неодобрением.

– Извините, Джейн, но мое с вами появление может быть неправильно истолковано. К сожалению, моя репутация в отношении прекрасных дам оставляет желать лучшего. Если бы я был женат, то мог бы поручить вас супруге, но так…

Отказ мог быть очень болезненным, тем более что в нем откровенно порицалась ее навязчивость, если бы Джейн не услышала из его речи лишь одно: он не женат! Это прозвучало для нее слаще любой музыки, и она обрадовано улыбнулась, подумав, что вполне смахивает на неприлично неуравновешенную особу, если не сказать дурочку.

Но Френсис, увидев кого-то вдалеке, поднес ее руку к губам, поцеловал и, утешающее прошептав:

– Мы еще увидимся, Джейн! – ушел, не оглядываясь.

Понимая, что это лишь ни к чему не обязывающие слова, она потихоньку отправилась за ним следом. Это было нарушением всяческих приличий, но эта ночь была такой нереальной, такой фантастически прекрасной, что Джейн не понимала, что хорошо, а что плохо. Границы между этими понятиями стерлись, и то, что она прежде так яростно осуждала, вдруг показалось ей вполне приемлемым.

Не выпуская из виду Френсиса, подхватила с подноса проходившего мимо официанта бокал шампанского и, чувствуя сильнейшую жажду, выпила его, как сок. Поставив пустой бокал на первый попавшийся выступ, она постаралась передислоцироваться поближе к Ормонду, разговаривавшему с высоким важным господином.

Ей повезло, большая группа строго одетых японцев отгородила ее от беседующих, скрывая от глаз Ормонда. Джейн несколько удивилась, что делают японцы на английском благотворительном балу, но долго этим вопросом не занималась, ее гораздо более интересовало то, что говорит Фрэнсис.

Спрятаться за японцами с ее ростом было трудновато, но она, пригнувшись, все же подобралась к нему почти вплотную, и наслаждалась звуками его красивого голоса. В смысл разговора она не вникала, ей это было неинтересно. Один только тембр его глубокого голоса гипнотизировал ее, делая почти счастливой. Но вот японцы по команде дружно двинулись дальше, и Джейн, оставшейся без прикрытия, пришлось уйти вместе с ними, чтобы не быть обнаруженной.

В ее голове царила необыкновенная легкость и роились наполеоновские планы по завоеванию самого потрясающего в мире мужчины. К сожалению, все они были настолько фантасмагоричны, что Джейн даже в своем эйфорическом состоянии понимала полную их неосуществимость. Она пожалела, что рядом с ней не было Лотты. Поднаторевшая в интригах Шарлотта наверняка смогла бы посоветовать ей, что предпринять. Вытянувшись на носках, Джейн осмотрелась вокруг, выглядывая подружку. Но тут же раздумала просить у нее помощи, вдруг Лотте самой понравится Ормонд? И тогда прости-прощай ее любовь! Подружка не задумываясь постарается отбить у нее столь знатную добычу. Нет уж, лучше не рисковать своей первой любовью.

Поняв, о чем думает, Джейн возмущенно охнула. Любовь? Что она мелет? Ну, увлеклась впервые в жизни, но это же нельзя назвать любовью! Любовь бывает только между хорошо знающими, уважающими друг друга людьми. А все остальное зовется уничижительно – похоть!

Вспомнив отцовские наставления, Джейн озадачилась. Неужели то светлое чувство, что охватило ее при одном взгляде на Френсиса, есть похоть? Не может этого быть! И, чтобы в этом убедиться, вновь вернулась туда, где он разговаривал с важным господином.

Каково же было ее разочарование, когда на прежнем месте Ормонда не оказалось. Обомлев, она застыла там, как превращенная в соляной столб жена Лота, не в силах поверить, что все так глупо кончилось.

Здравый смысл упорно твердил ей, что ничего и не начиналось, и, учитывая обстоятельства, это не просто хорошо, а замечательно, но на сердце было так тяжело, будто она потеряла близкого человека. Не выдержав, Джейн совершила еще один неприличный поступок. Невзирая на запреты, она кинулась по служебному ходу на галерею, где еще совсем недавно гуляла с Френсисом.

Она боялась, что кто-нибудь ее остановит, но никто на ее пути не встретился, и она беспрепятственно добралась до своей цели. Свесившись вниз через балюстраду так, что в любую минуту могла полететь вниз, лихорадочно высматривала Фрэнсиса, истово жалея, что у нее нет с собой бинокля, хотя бы театрального.

Толпы пестро одетых людей сменяли друг друга, но Френсиса среди них не было. Она провела на галерее почти час, бегая вокруг. Но вот, когда она уже решила спуститься вниз и поискать в других местах, возле входа в зал появилась красивая пара, милая девушка в белом платье и рядом с ней элегантный до безумия Френсис.

Не давая захватить ее вспыхнувшей ревности, Джейн стремглав кинулась вниз, надеясь добраться до него быстрее, чем он исчезнет. О том, что будет потом, она не думала. И что такого уж страшного может произойти? Прикинется, что вновь столкнулась с ним случайно, только и всего. Неприятно, конечно, если он примет ее за навязчивую особу. Но это ерунда в сравнении со счастьем снова видеть его, слышать его голос.

Но ей не повезло. На полдороге, когда она уже могла разглядеть бабочку на шее Ормонда, ее за руку бесцеремонно ухватила Шарлотта.

– Вот ты где! А я весь вечер тебя ищу! Пошли, нам надо поговорить.

Как всегда, не слушая возражений, потащила подругу к укромному уголку возле банкетного зала. Джейн с непривычной для себя досадой подумала, что в этом вся Шарлотта, для нее важны лишь собственные желания, на других ей всегда было наплевать. Едва та остановилась и открыла рот, чтобы поведать о своем очередном сногсшибательном приключении, как Джейн вырвала из ее цепкой ручки свой локоть и, воскликнув «извини, но я спешу!» – умчалась обратно в танцевальный зал, оставив Лотту смотреть ей вслед приоткрыв рот.

Как и следовало ожидать, Френсиса на прежнем месте уже не было. Джейн еще в безнадежном поиске несколько часов покружила по Альберт-Холлу, разыскивая Ормонда, но нигде его не нашла.

Под утро бал подошел к концу, и публика принялась разъезжаться. Джейн в полном расстройстве чувств тоже вышла на улицу, не чувствуя пронизывающего холодного ветра и мелкого противного дождя.

Внезапно напротив нее остановился черный кадиллак, и знакомый глубокий голос предложил:

– Вам куда, мисс Сандерсон? Вас подвезти?

Глава вторая

Опешив, Джейн замерла на месте, на зная, доверять или нет своим ощущениям. После бессонной ночи ей могло показаться все, что угодно.

Построжевший голос подстегнул:

– Вы кого-то ждете? Я вам мешаю? Мне уехать?

Опомнившись, Джейн воскликнула:

– Нет, нет! Я очень рада! Спасибо!

Нырнув в приятную теплоту салона, отделенного от водителя поднятой перегородкой, она поняла, что оказалась рядом с Френсисом в опасном одиночестве. Но Джейн уже ничего не боялась. Наоборот, если бы не полученное ею строгое воспитание, она с облегчением кинулась бы ему на шею и принялась целовать сама. Но проявление инициативы в подобном деле было для нее страшным табу, поэтому она замерла, глядя на мужчину покорным взглядом загипнотизированного кролика.

Изящным жестом Френсис открыл встроенный в спинку сиденья бар. Вынув бутылку с шотландским виски, плеснул себе на дно широкого бокала. Из стоящего рядом холодильника достал упаковку колотого льда и бросил в бокал. Сделал изрядный глоток и признал, устало прикрыв глаза:

– Извините, Джейн, что налил себе первому, но я так вымотался за сегодняшний день, что остро нуждаюсь в подкреплении. Не ожидал, что бал выдастся настолько утомительным.