Убийство на Медовой улице

Глава 1

I

Эдергейм, Медовая улица

Сержант Уоррен Гривз прослужил в городской страже двадцать три года и, в целом, повидал в своей жизни всякого дерьма. Но сегодня, стоя ранним июньским утром посреди улицы, он испытывал определенное замешательство.

– Это что за херня?

 Его напарник Талбот Хейли тоже был несколько растерян, поэтому ответил четко, как в рапорте:

– Два трупа. Мужчины среднего возраста. Еще затемно их обнаружил пекарь. Пару часов назад по этой улице прошел патруль, ничего подобного не было.

– Ничего подобного не было… – повторил сержант. – Да не трогай ты его, Люк!

Третий стражник, наклонившийся было над одним из трупов, резко выпрямился.

– Я просто хотел глянуть, может его задушили.

– Задушили? По-твоему похоже, что его задушили?

– Да не особо похоже, – проворчал Люк. Он тоже был человеком опытным, приходилось ему видеть и висельников, и просто задушенных. Вряд ли бы он не заметил разницы.

Лицо трупа выглядело не синюшным, а почерневшим. И его сложно было назвать человеческим. Да что там, даже на звериную морду оно не походило! Скорее на маску из гладкой черной кожи. Нос почти исчез, осталась лишь плоская выпуклость с двумя узкими щелями. Рот превратился в тонкую складку, неестественно длинную. На месте глаз – едва заметные бугорки. Непонятно, то ли глаза закрыты, то ли их вообще нет.

У сержанта засосало под ложечкой, и он отвернулся.

– Как думаете, он всегда был таким уродом?

– Не знаю, – сказал Хейли. – Ничего не хочу об этом знать.

– У второго то же самое?

– Ага.

Тело второго мужчины лежало довольно далеко от первого, на другой стороне улицы. Улица носила чудное название – Медовая. Она была широкой: даже днем, когда перед домами выставляли прилавки, по ней свободно проезжала телега. Небольшие дома плотно прижимались друг к другу. Идти по такой улице – все равно что идти между двух высоких заборов: пока не доберешься до какого-нибудь переулка, не свернешь. Жили здесь в основном лавочники, люди не самые бедные, но и не слишком богатые. Насколько мог припомнить Гривз, здесь никогда ничего особого не происходило.

Кроме стражников на улице никого не было. Люди сначала сбежались посмотреть на трупы, но, когда увидели, что тут не просто трупы, а какая-то дрянь, их всех словно ветром сдуло.

– Что говорят местные? – спросил Гривз.

– Никто ничего не видел, – ответил Хейли.

– Как всегда.

– Ну да.

– Может, кто-нибудь признал мертвецов?

– Да как их признать-то?

– Ну, по одежде… – сержант потер переносицу. – Может, кто-то пропал с ночи?

– Нет, никто не пропал. Местные все по домам спали. Это какие-то чужаки.

– А вдруг это и не люди вовсе? – предположил Люк Фабер.

– А кто? Орки? – спросил Гривз.

– Это не орки, – сказал Хейли. – Орки от людей не шибко отличаются. Только клыки, разве что, и уши острые. Ну и сложением орки покрепче будут, среди людей таких здоровенных мало.

Хейли было уже за пятьдесят, он, в отличие от Гривза, поездил по Мирациновым Землям и повидал разных диковинок. Но чтобы он разговорился, ему надо было поставить хотя бы пару кружек, а лучше три.

– У этих, похоже, и вовсе нет никаких ушей, – сказал Люк.

А он похрабрее меня будет, признался себе Гривз. Сам бы я уж давно отошел подальше, а этот ничего – стоит, глазеет.

– А вдруг это демоны? – Гривз понимал насколько глупо это звучит, но других версий у него не осталось.

– Тогда у них были бы крылья, – сказал Люк.

– Откуда ты знаешь? Ты их видел что ли?

– Фреска, где Тиал Светозарный убивает демона, – напомнил Люк. – У демона там крылья, типа как у летучей мыши.

– Чего ж он тогда не улетел, раз у него были крылья, – пробормотал сержант.

– Наверно это все-таки люди, – продолжил Люк. – Просто кто-то по ним шарахнул темной магией.

Это было похоже на правду. Если бы не их жуткие рожи, во всем остальном это были люди как люди.

У того, который лежал поближе, были отличные сапоги из мягкой кожи и туника, сшитая из тонкой шерсти серого цвета. На поясе поблескивала овальная серебряная пряжка. Иногда попадаются такие богачи. На первый взгляд одежда вроде на нем неприметная, а приглядишься – и понимаешь, что тебе таких денег и за полгода не заработать. Второй, насколько мог видеть Гривз, был одет победнее, но тоже прилично.

Никаких ран, крови не видно, одежда целая. Тела лежат так, словно умерли они мгновенно, как будто вот только что они стояли, а потом хлоп – и упали на том же самом месте.

– Лучше бы им кишки выпустили, ей-богу! И то зрелище было бы поприятнее, – пробурчал сержант.

– Тогда грязи было бы больше, – заметил Хейли.

– Думаешь, их заколдовали?

– Я думаю, нам надо держаться от этого подальше, – Хейли плотно сжал губы, но затем, немного поколебавшись, добавил: – Я однажды видел мужика, которого убили темным колдовством.

– Да? – удивился Гривз. – Давно?

– Лет восемь назад. Еще до того, как я сюда перебрался.

– И как он выглядел? Похоже на этих?

– Нет, – твердо сказал Хейли. – Он был тощий и иссохший. Умирал несколько недель. Вроде бы порчу на него навели.

Уоррен Гривз до сегодняшнего утра так близко с темной магией не сталкивался. Но рано или поздно это должно было произойти. В былые годы он вообще никакой магии не видел, ни темной, ни светлой. Только слышал о ней краем уха. Но в последнее время это происходит все чаще.

Вот, к примеру, не далее как прошлой осенью двое студентов повздорили по пьяни и начали швыряться друг в друга огнем. Дело было в пабе «Волшебный Погребок», хорошо, что сопляки хотя бы соизволили выйти во двор, чтобы уладить свои разногласия. Пришлось потом тушить коновязь и угол соседнего дома, но от большого пожара боги уберегли. Гривз и Хейли тогда были неподалеку, мальчишка из «Погребка» чуть в них не врезался, когда рванул за стражей.

Сержант снова, очень ярко, вспомнил чувство своей полной беспомощности. Они с Хейли не решались подойти ближе и ничего, совершенно ничего не могли сделать, кроме как орать: «Стойте! Именем короля, стоять!». Два недоумка, пригибаясь и уворачиваясь, носились по двору и кидались огненными шарами, словно играли в снежки. К счастью, до университета было рукой подать. Вскоре прибежали какие-то типы в мантиях и быстро уняли дебоширов, вроде бы тогда даже никто особо не пострадал. Гривз был уверен, что после этого случая хозяин «Погребка» свернет бизнес, но нет, похоже, студенты приносили ему слишком хороший доход.

– Помнишь тех щенков с огненной магией? – спросил Гривз напарника. – Тогда ведь и без нас прекрасно справились.

– Может и справились, – ответил Хейли. – Но разговоров много было.

На следующий день их вызвали в Ривервуд, в Королевскую Инквизицию, чтобы допросить в качестве свидетелей. Инквизиторы занимали отдельную башню, соединенную галереей с главным зданием университета. До того случая сержанту не доводилось бывать в этом рассаднике магии, городской страже там делать нечего. Но ему, надо признать, было немного любопытно, как они там все устроили.

Университет в Эдергейме вырос, можно сказать, у Гривза на глазах. Когда он был мальчишкой, сам Эдергейм, столица Мирациновых Земель, был раза в два меньше, чем сейчас. Он располагался на огромном острове между рукавами реки Вирны. С годами город рос и переползал на соседние острова, поменьше.

Одним из таких островов был Ривервуд. Почему именно его выбрали под строительство магического университета, Гривз так и не понял. Он был полностью покрыт густыми зарослями деревьев, а вырубать эту чащу пришлось почти подчистую. Почти, потому что некоторые деревья строители сохранили, и они до сих пор росли на университетском дворе. Люди говорили, что эти деревья волшебные, но Гривз видел их своими глазами, и ничего особенного в них не заметил. Остров Ривервуд дал свое название университету. Когда строительство только началось, горожане были уверены, что так будет называться новый замок. Но в итоге Ривервуд оказался не замком и даже не крепостью. Скорее, он был похож на монастырь, если бывают монастыри с такими вольными нравами.

Когда Гривз и Хейли прошли по мосту через протоку, никакой охраны они не встретили. За мостом вместо нормальных ворот была открытая арка – заходи не хочу. И только у дверей центрального здания, похожего то ли на храм, то ли на небольшой замок, их спросили, кто они такие и чего им нужно.

Тогдашнему лорду-инквизитору, Редду Арлиндону, было уже за восемьдесят, и он оказался неожиданно добродушным старичком. Он выслушал рапорт Гривза, сокрушенно покивал головой и заверил, что нарушители будут строго наказаны. Гривз настолько приободрился от такого отношения, что рискнул высказать свои соображения по поводу охраны университета. Пусть люди изучают магию, если это так необходимо, сказал он, но почему бы им при этом не оставаться в пределах Ривервуда? Остальным горожанам жилось бы гораздо спокойнее, если бы студентов не выпускали в город. Да и самим студентам некоторые ограничения пошли бы на пользу.

«Увы, сержант, это не мне решать, – со вздохом сказал лорд-инквизитор. – Я сам маг, и прекрасно понимаю, как нам необходима строжайшая дисциплина. Но большинство моих коллег уверены, что для постижения этого искусства гораздо важнее свобода. Именно поэтому самые сознательные из нас создали Инквизицию, дабы поддерживать в этом городе хоть какой-то порядок. И нам очень повезло, что его величество одобрил наш проект».

Против этого сержанту было нечего возразить. Какой-то порядок они действительно поддерживали. Колдунов на Фолкмидской площади сжигали не слишком часто, но регулярно.

Лорд Арлиндон умер нынешней  зимой и его место занял Ирвин Уинбрейт. Говорят, он завел какие-то новые порядки. Но какие бы порядки ни были, кому как не Инквизиции заниматься неизвестными трупами, которые умерли от неизвестных причин.

– Это черная магия, – веско сказал Люк. – Я раньше ничего подобного не видел, но я прям чую.

– То есть как, чуешь? – встревожился Гривз. – От них еще и воняет?

Люк снова наклонился над трупом и повел носом.

– Нет, вроде не воняет. Но я не в этом смысле. Я сердцем чую.

– Точнее задницей, – с раздражением ответил сержант.

В сущности, почти сразу было понятно, что без инквизиторов тут никак нельзя обойтись. Но он все-таки колебался. Киен Сантемар, капитан городской стражи, всегда очень неохотно передавал дела этим ребятам, а сержанту не хотелось лишний раз вызывать недовольство начальства.

«Все эти ведьмы и колдуны – обычные люди из мяса и костей, – говорил Сантемар. – От хорошего удара мечом никакая магия не спасет. Какие бы мудреные заклинания ты не бормотал, их еще надо успеть произнести. Если бормотун нарушает закон, значит он такой же преступник, как и разбойник с дубинкой. Некоторые скажут, что маги-преступники гораздо хитрее лесных разбойников и могут искусно замести следы. А я скажу вам: любой преступник – дурак. Любой преступник думает как кошка, нагадившая в доме под лавкой. Ведь как рассуждает кошка? Во-первых, думает она, никто не догадается, что это я. А во-вторых, я тут сейчас быстренько все закопаю, и никто ничего не найдет. Но рано или поздно хозяин возьмет эту кошку за шкирку. Также и Закон возьмет за шкирку преступника, будь он хоть трижды треклятым магом».

Сержант Гривз хотел бы разделять эту уверенность, но он служил в городской страже в два раза дольше капитана и знал, каково оно бывает на самом деле. Правда, своими сомнениями он ни с кем не делился, даже с Хейли. Сантемар – очень уважаемый человек, настоящий герой. Но не слишком родовитый. Говорят, высокие лорды до сих пор считают его выскочкой. Во всяком случае, лорд Уинбрейт точно считает. И это дает Сантемару дополнительный повод недолюбливать Инквизицию.

Но нужно, наконец, уже что-то делать. Уоррен Гривз удрученно вздохнул и повел плечами. Капитан заставлял их носить кирасу поверх кольчуги, и порой это было чересчур тяжко. Смотреть на трупы не хотелось, и Гривз уставился на стену ближайшего дома. Штукатурка совсем растрескалась, хозяину не мешало бы ее обновить. Зеленая ветка плюща поднималась до второго этажа, почти повторяя форму трещины, тянувшейся к окну от самой мостовой.

– Что делать будем, парни? – тоскливо спросил Гривз.

– Ты сержант, тебе решать, – ответил Хейли.

Гривз перевел взгляд на красные черепичные крыши. Однажды, много лет назад, по точно таким же крышам убегал от него знаменитый вор по имени Гарри Ласка, ловкий и юркий как черт. Но и сам Гривз тогда был не промах. Прыгал по крышам ничуть не хуже и почти догнал паршивца. Тогда они даже кольчугу не носили, не то что латы, все гоняли в кожаных куртках. Эх, были времена…

Сержант был не из тех, кто лезет на рожон, но к службе всегда относился добросовестно. Лежали б тут обычные трупы, он бы уже развернул кипучую деятельность по всей улице. Но тут… Хейли прав, от  этой чертовщины надо держаться подальше.

– Как дела у Флойда, слышали что-нибудь? – спросил Гривз.

– Отлично у него дела, не жалуется, – отозвался Люк.

– Не жалеет, что ушел?

– Даже если б и жалел, нам бы он не рассказал.

Флойд Эверли, молодой и очень перспективный парень, до недавних пор служил в городской страже, но несколько месяцев назад подался в инквизиторы. Сантемар  с тех пор постоянно бухтел, что Уинбрейт переманивает его людей, хотя кроме Флойда других таких случаев не было.

– Может попросим его глянуть на этих уродцев? Не как инквизитора, а так… в частном порядке?

– Если тут колдовство, ему все равно придется своему начальству доложить, – сказал Люк. – А это именно колдовство, не иначе.

– Ты-то откуда знаешь? – разозлился Гривз. – Тоже мне, нашелся умник. Может это болезнь какая?

– Был однажды случай в Локсфорде, лет пятнадцать назад, – вдруг сказал Хейли и замолчал.

Сержант знал, что торопить его не следует, поэтому также молча смотрел на него. Если уж Хейли начал говорить, то доскажет до конца.

– Нашли люди мертвяка. Лежал вот точно так же на улице. С виду вроде целый и не старый еще. Собралось вокруг него пять человек. Чесали в затылках, никак не могли понять от чего он умер. Судили да рядили… А потом мертвец поднялся.

Гривз похолодел. Люк наконец-то попятился от трупа.

– Он убил двоих. Трое успели убежать. У одного из мужиков при себе был топор, он пытался отмахиваться. Отрубил мертвецу руку. Но тот все равно его загрыз.

Хейли замолчал.

– Как… – Гривз откашлялся. – Как тот мертвяк выглядел? Морда страшная была?

– Мне о морде не рассказывали, – Хейли пожевал губу. – Но думается мне, если б была морда, те парни бы поостереглись.

На улице стояла тишина. Только где-то наверху скрипнула ставня.

Гривз был уверен, что Хейли не выдумывает. Его истории, которые поначалу выглядели просто байками, всегда оказывались правдой.

– А что было дальше? – спросил Люк. – Как справились с мертвецом?

– Никак не справились. Он поглодал немного тела, а потом убрел в поля. Дураков не нашлось его останавливать. Потом, через несколько дней, его разыскал какой-то маг и сжег к чертям собачьим.

С крыш сползали остатки тумана. Бледное солнце едва пробивалось сквозь утреннюю дымку. Гривзу показалось, что на этом светлом пятне появилось хмурое лицо капитана Сантемара.

Да пропади ты пропадом, ругнулся он про себя. Служба мне, конечно, дорога, но жизнь дороже. Не буду я подставлять ни себя, ни ребят. Пусть уж лучше мудрилы разбираются во всем этом магическом дерьме.

Сержант Гривз поднял голову и сказал:

– Ладно, зовите инквизиторов. Хоть Флойда, хоть кого другого. А нам тут делать нечего.

Глава 2

Ривервуд, Башня Инквизиторов

Сидя напротив лорда Уинбрейта, Алан понял, что никогда в жизни не чувствовал себя так неуютно. Он осознал, что нервно теребит пояс, и неимоверным усилием заставил себя положить руки на стол.

Стол поражал не только своими размерами, но и внешним видом. Алан никак не мог понять из какого дерева он сделан. Рисунок на поверхности шёл волнами, как иногда бывает у старых ясеней, но линии были слишком короткими и разбегались в разные стороны. Такое он видел лишь однажды, на надгробной плите короля Фальтира, но там был камень, мрамор, а тут – древесина. Может быть, дядя Мейнард смог бы определить, что это такое, он всю жизнь работал с деревом. А может, даже он не смог бы. Наверняка дерево какое-то заморское, и стоит бешеных денег.

Этот стол занимал центр кабинета, небольшого, но богато обставленного. Вдоль стен выстроились три шкафа, набитые книгами. Один, широкий и громоздкий, полностью закрывал простенок между окнами, стрельчатыми, словно в церкви, а два других стояли ближе к двери. Раньше Алан не видел столько книг, собранных в одном месте. Напротив стола возвышался громадный камин. Он не был зажжен, но зато на его полке стоял целый ряд свечей в медных подсвечниках, и вот они горели все до единой. Жечь свечи среди бела дня – ну точно как в церкви!

Лорд сидел с другой стороны своего роскошного стола, смотрел на него и молчал. В памяти Алана вдруг всплыл один давний случай. Ему тогда было лет девять, он зашел к соседям за какой-то надобностью, но их не оказалось дома. А когда он развернулся уходить, то обнаружил, что выход со двора ему преграждает соседский пес. Здоровенная поджарая зверюга, которой, вообще-то, положено было сидеть на цепи. Когда Алан заходил во двор, пес никак не проявил своего присутствия, ни видом, ни звуком. И вот теперь молча стоял перед ним, загораживая открытую калитку. Он даже не скалился. Только смотрел Алану прямо в глаза, не мигая и не шевелясь.

Но даже взгляд того пса не был настолько пристальным и тяжелым, как у лорда Ирвина Уинбрейта. Ему, вроде бы, нет еще сорока, припомнил Алан. Кажется, учитель говорил, что лорду Ирвину тридцать восемь. Столько же, сколько дяде Мейнарду. Но выглядел он гораздо моложе дяди. В темных волосах не было ни единой седой нити. Лицо гладко выбрито, а глаза ярко-зеленые, как трава.

Алан знал, что лорд Ирвин принадлежит к очень знатному роду. Его кузен – герцог Глайморский, а его дядя женат на принцессе Кейре. И значит другой кузен лорда Ирвина, Эван Уинбрейт, приходится внуком самому королю Конраду Тиалану. От осознания того, насколько важный лорд сидит перед ним, просто голова шла кругом. Когда Уинбрейт наконец заговорил, Алан чуть не подпрыгнул.

– Значит, ты хочешь стать инквизитором?

«Ни в коем случае не лги, – говорил учитель Алану перед самым отъездом. – Во-первых, лгать ты не умеешь. Во-вторых, ложь неугодна богам. А в-третьих, тебе это никак не поможет. На все вопросы отвечай прямо и честно, но без лишней болтовни».

– Не то, чтобы я хотел, милорд, – осторожно ответил Алан. – Но мне сказали, что магом мне не бывать.

– Да. Магические способности у тебя ниже среднего. И ты полагаешь, инквизитору они не нужны?

Лорд Ирвин по-прежнему не сводил с него взгляда. Это было настолько невыносимо, что Алан снова начал разглядывать стол.

– Не знаю, милорд. Мне сказали, для этой работы не особо нужны.

– А что еще ты знаешь об «этой работе»?

– Говорят, за нее неплохо платят.

Уинбрейт усмехнулся.

– Ну, это как посмотреть.

Он опустил взгляд на письмо учителя, и Алан слегка перевел дух.

– Мэтр Энбальд пишет, что тебе девятнадцать.

– Да, милорд.

– Чем зарабатываешь на жизнь?

– Я подмастерье у моего дяди, он плотник.

«Чем зарабатываешь», хорошенький вопрос. Дядя Мейнард выдавал ему по несколько монет восемь раз в год, по праздникам, но этих денег едва хватало на пару недель. Еще дядя давал ему еду, одежду и крышу над головой. Иногда что-то подкидывала бабушка, но просить у бабушки было стыдно.

– А твой отец чем занимался?

– Он был лучником в отряде сэра Альбина Колла. Но он погиб еще до того, как я родился.

Уинбрейт оторвался от письма и взглянул на него, слегка прищурившись. Подобные взгляды были Алану хорошо знакомы. Так на него смотрели, когда он говорил, что не помнит своего отца. Но один только Питер Дигби был достаточно глуп, чтобы вслух сказать, что Алан, должно быть, незаконнорожденный. Пришлось ему тогда хорошенько двинуть в зубы. Алан не любил драться, но ему нередко приходилось это делать, особенно в детстве. Если у тебя нет ни отца, ни братьев, а только мелкий сопливый кузен, тебя постоянно будут проверять на прочность.

Свою мать он тоже едва помнил, она умерла, когда ему было четыре. Алан знал, что она вышла замуж за его отца, когда работала прислугой в Санбридже, и никто из соседей не был на ее свадьбе. После истории с Питером он собрался с духом и спросил у бабушки, а точно ли его родители были женаты?

«Не волнуйся, малыш, – сказала бабушка. – Никто из соседей на свадьбе не был, но мы-то с твоим дедом ездили тогда в Санбридж и выдали Мейбл замуж по всем правилам. Ты разве забыл, что у тебя фамилия отличается от нашей? Не Лоуфилд, а Корбрей. Хьюго Корбрей, так звали твоего отца. Правда, – тут бабушка хмыкнула, – Мейбл уж как-то больно торопилась со свадьбой. Я тогда подумала, что она чего-то недоговаривает. Ну, ты родился через семь месяцев, крепкий и здоровенький, а значит боги этот союз благословили».

– И в чем, по-твоему, заключается работа инквизитора? – лорд Ирвин отложил письмо и снова уставился на него своими зелеными глазами.

– Инквизиторы ловят и наказывают тех, кто занимается темной магией.

– Хм. А почему они это делают?

– Потому что темная магия запрещена.

Алан сразу же понял, что сказал что-то не то. Уинбрейт вдруг оживился.

– Вот здесь ты ошибаешься. Запрещены лишь отдельные направления темной магии. Некромантия, к примеру. Но сама по себе тьма не опаснее любой другой стихии. Магия – всего лишь инструмент. Вопрос всегда в том, кто им пользуется.

Он говорил мягко, но у Алана почему-то вспотели ладони.

– Инквизиция преследует не «темных магов», а тех, чья работа ставит под угрозу человеческую жизнь. И вид заклинаний здесь совершенно неважен. Солнечной магией можно изжарить человека ничуть не хуже чем огненной. Или, скажем, запросто можно кого-то убить магией воздуха. Достаточно поднять жертву на воздушных потоках и позволить ей упасть. Люди – существа хрупкие. Это понятно?

– Да, милорд.

Куда ты лезешь, дурак! Алан изо всех сил старался подавить нарастающую панику. Еще не поздно вернуться домой и забыть обо всем этом. Дядя Мейнард говорит, со временем из него может получиться неплохой плотник. Или даже столяр. Во всяком случае, на кусок хлеба он бы смог себе заработать. Но Энбальд сказал, хороших столяров в мире много, а вот таких людей как Алан – очень мало. Людей, которым доступно тонкое чутье.

Энбальд появился в их краях лет пять назад, чтобы заменить старого учителя Клайва Гарнетта. Алан тогда был уже слишком взрослым для школы, поэтому первые пару лет почти его и не встречал. Но все изменилось в тот день, когда дядя Мейнард отправил его к Энбальду, подновить деревянный забор. После того как Алан закончил работу, учитель пригласил его в дом выпить чая. И вот тогда Алан, едва переступив порог, застыл на месте.

Старый Гарнетт учил детей читать, писать и считать, а также описывал славные деяния короля Конрада Победоносного. Энбальд добавил к этим урокам рассказы о растениях. В первую очередь о тех, которые можно выращивать на огороде, в саду и на полях. А во вторую – о тех, которые растут в лесу или на лугу сами по себе. Когда у Энбальда не было уроков, он возился в школьном саду или бродил по окрестностям, увешанный холщовыми сумками. И, как выяснил в тот день Алан, растения полностью заполонили коттедж, на первом этаже которого была школа, а на втором – комнаты Энбальда.

Замерев в дверях, Алан уставился на большую деревянную кадку, стоявшую в углу комнаты, рядом с окном. В ее центре возвышались высокие стебли странного растения. С виду оно было вполне обычным, хотя и красивым: узкие ярко-зеленые листья и голубые цветы, собранные в кисти. Но это растение вызвало знакомую дрожь, ту самую, которую Алан безуспешно пытался описать некоторым родственникам и друзьям. Это было как если бы кто-то поблизости ударил в колокол: гул, который звучит снаружи и проникает внутрь тебя, так что даже зубы начинают мелко-мелко стучать.

– Ты что-то видишь? – спросил тогда Энбальд. Он выглядел сильно удивленным.

Алан втянул в легкие воздух и выдохнул:

– Я не вижу, я…

– Чувствуешь? Что ты чувствуешь? Что-то слышишь?

– Вроде слышу… И еще дрожь… такая мелкая, – Алан тряхнул головой. Эти ощущения, даже очень сильные поначалу, через несколько мгновений всегда стихали, хотя и не насовсем.