Единственная для президента

– Зайка, я сейчас немного занят…

– Ну пожалуйста! Я уже привыкла засыпать, когда вы рядом.

Смотрю в этот момент на Полину, она с оцепенением сжала пальцами одеяло, глянув на меня, как на заядлого врага. Боится, дочь полюбит меня больше? Что ж, к этому и нужно стремиться. Тогда Вере легче будет её отпустить и это не ранит девочку, если я всё же однажды захочу вышвырнуть изменницу из дома.

Я посмотрел на Полину с таким же видом, коварно усмехнувшись. Присел на корточки, обнял Веру, поднялся вместе с ней, держа её на руках. Она хихикнула и помахала побледневшей Полине:

– Спокойной ночи, мамочка!

* * *

Укладываю дочь спать. С упоением читаю ей сказку, отмечая, что я реально испытываю сумасшедшее наслаждение от новой роли – отца. Вот, оказывается, как бывает… Хотя, ещё недавно я был железобетонно против этого, чтобы завести семью и стать родителем. Конечно, если это не договорной брак, который сыграл бы важную роль в становлении моей карьеры.

Дочурка сладко зевает, наконец прикрывает глаза. На неё можно смотреть вечно, как на восьмое чудо света. Даже от камина не так теплом веет, как от любимой малышки, ставшей для меня всего за пару недель роднее, чем всё моё близкое окружение.

Правда. Я не ожидал, что привяжусь к Вере аномально сильно! Она поразительное впечатление на меня произвела и запала глубоко-глубоко в душу. Отныне она – часть моей жизни, я уже не могу представить существование без неё.

Мой яркий лучик солнца во тьме…

Хочу, чтобы дочь всегда была рядом со мной, чтобы дальше согревала меня, но пока это невозможно. Проблему не решить в угоду всем. Здесь нужно сделать выбор: или она или карьера. Но как быть, если я хочу всё и сразу?

Сижу ещё пять минут напротив её кровати – так не хочется ни на что другое отвлекаться и опять возвращаться в удручающий мир проблем, стоит только покинуть уютную детскую комнатку. Так бы и просидел здесь вечность, но дела сами себя не сделают.

Заботливо поправляю одеяло, выхожу в коридор, сознание переключается в другое русло. Разум мгновенно атакуют пагубные мысли, когда я вспоминаю о Полине. Она находится здесь… В одном доме со мной! После стольких лет разлуки. Но внутри меня ведётся противоречивая борьба между ненавижу и… хочу.

Если вдали нахожусь – на кусочки от гнева порвать охота, как только сталкиваюсь с невероятными синими глазами – просыпается зверский голод. Нижняя часть туловища наливается тяжестью, даже дыхание учащается, потому что у тела тоже есть память. Оно помнит, как нам когда-то было хорошо вместе.

Прекрати, Влад!

Гони проклятую жажду прочь!

Хотя… Что мешает мне ею пользоваться?

Брать её. Просто брать в постели, сбрасывая долбанное напряжение, и уходить прочь без слов и всяких сантиментов?! Это поможет мне быстрее забыть бывшую, когда я вдоволь ею насыщусь, и она мне надоест.

Вдруг я полюблю Лизу?

Это хорошая идея найти другую женщину, переключить всё внимание на неё.

Я же уже пытался…

Пять лет пытался, мать её, забыть гадину!

Результата нет.

Но надежда полюбить кого-то сильнее Полины, до сих пор есть.

Очень надеюсь, что это будет Лиза… Она красивая, интеллигентная, девушка с прекрасными манерами, благородного происхождения.

Но она такая… слишком правильная. Сдержанная и какая-то холодная, потому что из знатной семьи современных аристократов.

В любом случае, Власовы предателей не прощают – главный закон рода. Я не могу простить Полину! Слишком сильно она меня ранила. Я могу только утолять остатки своих чувств, выдавливая их из себя, через бурный секс.

Надеюсь, что выдержу. Не сорвусь от голода раньше, чем девчонка полностью поправиться! Ведь она… по-прежнему так дико сильно к себе тянет на моём грёбаном уровне подсознания.

* * *

Вхожу в комнату бывшей без стука – не обязан, слишком много чести. Полина находится на моей территории, её статус здесь слишком низкий. Ниже, чем у уборщицы моего дома!

Я кое-что забыл ей показать, важный документ, который вмиг развеет все сомнения, напомнив, кто здесь самое сильное звено.

Это тест ДНК.

Услышав хлопок двери, она вздрагивает, натягивая одеяло почти до самого подбородка, когда я с мрачным, холодным лицом двигаюсь к её кровати, сжимая в руке конверт с маркировкой медицинского учреждения.

– Еще не спишь?

– Не могу… Не спится.

– Ты поела? Алёна тебя накормила?

Кивает, сильнее впиваясь пальцами в простыни.

Чёрт! Эти глаза… Не могу на них долго смотреть. А ссадины на лице, ещё не до конца сошедшие? Борюсь с собой, чтобы не психануть и не прижать её хрупкое, истощённое тельце к себе с такой дьявольской силой, чтобы косточки захрустели.

– Ты должна хорошо кушать, поняла?

Чтобы я мог поскорее завалить тебя в кровать!

– Все с тобой возятся как с мученицей великой, специально этим пользуешься? Людьми манипулируешь?

– Ничего не манипулирую…

– Ладно, я здесь не для этого, вот, – кидаю конверт к её ногам. – Прочти внимательно. Это результат теста на отцовство. Здесь написано, что Вера моя дочь.

Она продолжает молчать, ведёт себя тихо-тихо, что вызывает у меня растерянность. Медленно тянет руки к конверту, касается пальцами. Странно! А где же острый язычок? Неужели полностью мне покорилась? Что-то быстро.

Наверно Полина просто устала.

– Вера должна узнать, кто её отец. Немедленно! – бросаю властный приказ. – Об этом скажешь ей ты.

– Но… – по лицу прокатываются тени беспокойства. – Как сказать? Я в-волнуюсь.

– Ты сама всё начала, тебе и распутывать этот грязный клубок.

– Влааад! Ну почему ты меня не слышишь?! Да ты просто не хочешь слышать! – с надрывом, ресницы становятся влажными, красивые, бледно-алые губы накрывает дрожь.

Я втягиваю ноздрями воздух, охота опять в спортзал – грушу колотить до потери пульса. Надо бы остановиться, сейчас… Не могу! Почему колотит всего, колбасит зверски, когда мы с ней один на один остаёмся и пытаемся поговорить? Крышу вообще рвёт капитально, в мелкий порошок уничтожает. Абсолютное безумие со мной творится! Ничего и близко, никогда не испытывал.