Невинность в жертву

Бросив вилку с тоской, оборачиваюсь. Вижу Элю. Сестра выглядит взвинченной, а её голос дрожит. И сама она так лихо трясется, будто у нее лихорадка.

– В чем дело? Тебе плохо?

– Идем. Отойдем.

Обняв меня за талию, она ведёт меня подальше от банкетных столов и толпы веселящихся аристократов. Мы останавливаемся в закутке, возле большого панорамного окна. Здесь никого нет. Тихо и спокойно. Как вдруг, Эля накрывает лицо ладонями и начинает реветь навзрыд.

– Боже мой, милая, ну ты чего?

Быстро её обнимаю и сую в руки платок, который достаю из клатча.

– Перестань, у тебя тушь потечет. Весь макияж испортишь слезками своими.

Не помогает.

– Я… я не знаю, что делать. Я… – пытается она выдавить из себя.

– Ну же, говори, – беру платок, сама начинаю вытирать слёзы на её измученном болью лице. – Я… больше не девственница.

Застываю в ступоре.

Стоп.

Что она такое мелет?

– Прошу, скажи, что ты шутишь! Как же так?! Я ведь тебя предупреждала.

– Прости, прости, прости, пожалуйста, мы сорвались. Слава в оно ко мне влез, и мы сорвались… Я еще тогда не знала, что невеста должна быть невинной.

Боже!

Вспоминаю тот день.

Черт побери!

Значит догадки меня не обманули.

А то пятно кровавое на постели?

Явно были не месячные.

– То есть, ты даже не поняла, зачем нас мать к гинекологу перед свадьбой водила? – грозно рычу я.

Она кусает губы.

– Я думала, это обычный осмотр.

– Дурочка, ты опять врешь!

– Ну прости, я сорвалась, мы не смогли сдержать страсть! У нас все слишком серьезно.

– Серьёзно будет сейчас всё у нас, если твой муж разозлиться! Ты хоть понимаешь, как сильно ты нас всех подставила?! Это дорогущее платье, этот банкет на миллионы… Это все он ради тебя сделал! А ты… обманула такого щедрого человека.

– Я не хотела… – виновато хнычет Эля, сутулясь.

Я делаю несколько глубоких, успокоительных выдохов.

– Надо рассказать маме, пошли. Айдаров узнает, когда вы ляжете в кровать, и он оторвет нам головы. Каждой. В порядке очереди.

Беру её за руку и веду обратно в торжественный зал.

Мы находим маму в компании Графа Орлова. Она что-то радостно щебечет ему на ухо, потягивая из бокала шампанское.

– Простите, что помешали… Мама, можно тебя на секунду.

Мама величественно выплывает из-за стола.

– О, мои любимые крошки, – приобняв нас за плечи, радостно смеется.

У мамы прекрасное настроение, а это редкость.

Так не хочется жать на курок… Сейчас бабахнет.

– Идем, надо поговорить.

Мы отводим ее подальше – выходим в сад, где тишина и никого из гостей нет.

– Ну, я вас слушаю, – улыбается до самых ушей.

Жаль, сейчас эта милая улыбка превратится в оскал дракона.

– Мама, – говорить буду я. Сестра вся трясется. – Дело в том, что… Эля больше не девственница. Она… переспала с нашим водителем.

Лицо мамы наливается ядом.

– Чего? Это шутка? Сегодня не первое апреля!

– Это п-правда… – всхлипывает Эля. – Прости, что т-так вышло.

– Твою ж мать…

По ушам словно кто-то битой бьет.

Давно не слышала, чтобы мать ругалась.

– Грязная потаскуха! – мать отвешивает сестре пощечину. – Ты больше не девственница! Господин Айдаров тебя замуж не возьмет! Условие было – невеста невинна.

– Прости… Так получилось. Я в другого влюбилась.